Страдание и его роль в культуре - Юрий Миранович Антонян
Жестокость и насилие, приносящие страдание, были восприняты христианством и взяты им на вооружение не только потому, что к нему самому применялись римлянами и верными иудаизму евреями, но и потому, что Сам Иисус был бунтарем. Так, Он говорил Своим сторонникам: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф., 10:34); «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится. Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение…» (Лк., 49:51).
К. Каутский убедительно комментировал известный библейский рассказ об изгнании Иисусом торговцев и мытарей из храма. Это было невозможно, считал он, сделать одному человеку, необходимо было насильственное вмешательство большой народной толпы, возбужденной Его речами. Каутский полагал, что казнь Иисуса была вызвана предпринятым Им восстанием, и это предположение подтверждается намеками, имеющимися в евангелиях, а также соответствует особенностям времени и места[45].
Очень важно, что Иисус принес Себя в жертву: это совершенно очевидно, поскольку Ему было весьма просто скрыться от преследователей, но Он этого не сделал, хотя и страшился страданий и смерти, о чем горько говорил. Следовательно, Он пересилил, переборол Себя, проявил чудовищную силу воли. Ради чего? Ответ самоочевиден: Мессия должен был принести Себя в жертву, погибнуть, подвергнув Себя жестоким страданиям даже до распятия на кресте. Христианская догма утверждает, что это было сделано Им для искупления человеческих грехов, но непонятно, каким образом этот Богочеловек, погибнув, мог искупить грехи людей, тем более что они продолжали грешить. Если же предположить, что имело место жертвоприношение, точнее самопожертвование, то действия Иисуса становятся понятными. Нет такого предмета или начинания, ради которого нельзя было бы устроить жертвоприношение, замечает Р. Жирар, особенно с того момента, когда социальный характер этого института начинает затушевываться[46].
Можно представить страдания и искупительную жертву Христа как возложение на Него всех грехов. Этой точки зрения придерживаются ряд авторов, в том числе К. Хюбнер. Однако не со всеми его предположениями можно согласиться. Так, он полагает, что посредством некоего нуминозного акта в Иисусе сосредоточивается греховная субстанция человечества, и после его искупительной жертвы она превращается в субстанцию Божественную[47].
Прежде всего совершенно непонятно, через какой именно нуминозный акт в Христе сосредоточивается греховная субстанция человечества. В Новом Завете нет ничего, что дало бы основание так думать об Иисусе, само христианство не может не отрицать какую-либо греховность своего Спасителя в принципе. Согласно догме, Он был носителем Божественной субстанции с первого дня Своей жизни, даже еще раньше, в момент сверхъестественного зачатия. И тем не менее Христа, пострадавшего за человечество, можно считать жертвой, но без приписывания Ему греховной субстанции.
Необходимо пояснить, почему, с точки зрения религии, Бог-Отец допускал, чтобы в жертву себя принес Его же Сын. Прежде всего, иудейская идеология вполне допускала это, и мы можем найти не одно подтверждение этого в Ветхом Завете. Так, Бог потребовал, чтобы Авраам принес в жертву своего сына Исаака. Эта история привела в восторг С. Кьеркегора. Библейский судья Иеффай сделал жертвой свою дочь. Впрочем, так относились к собственным детям не только древние евреи, но и многие другие народы, их современники. Здесь действовал принцип: чем дороже приносимое в жертву, тем оно угоднее Богу. Иисус был жертвой рока, он родился для того, чтобы кончить жизнь на кресте. Таким образом, Иисус, на мой взгляд, был для мифологии спасения наиболее удобной и эффективной жертвой.
Иисус, как приносимый в жертву персонаж сравним с королями в древнеафриканских сообществах, которых тоже иногда приносили в жертву. Такой король одинок, он психологически изолирован от сообщества, в равной степени обособлен от своего же ближнего круга, как Иисус Своей избранностью, значимостью, статусом учителя и, главное, Мессии. Поэтому никто не мог даже приблизиться к Нему. При таких обстоятельствах естественно, что именно этот Богочеловек стал желаемой жертвой, тем более что Он для этого родился.
Молитва не более чем просьба, мольба, а жертва уже есть прямое вмешательство в дела Божества, указание ему, как и что делать, даже если для этого надо прибегнуть к насилию и причинить страдание. Иисус не является жертвой уже по Своим масштабам и еще потому, что тяжко страдал, а страдание не является характерной чертой таких жертв. Иисус страдал и умер для того, чтобы люди обрели новую жизнь в обществе с обновленной культурой. Своим учением Он определенным образом разобщил людей, но принес им иную этику и укрепил веру в загробное существование. Его не сочли бы Мессией, если бы Он принес Себя в жертву, но не дал бы людям подобные блага. При этом Он должен был обязательно страдать по причине того, что по представлениям людей той эпохи без страданий ничего исключительно нового и значимого просто не могло произойти. Страдание, как сказали бы сейчас, было фирменным знаком Спасителя. За исключением довольно редких случаев (например, во время сталинских репрессий в СССР) люди открыто не поклонялись насилию как таковому, но могли его широко практиковать, подразумевая, что ничто очень важное без него не обойдется.
Главным символом христианства является крест, причем не только самой религии в целом, но и страданий, поскольку на нем страдал и погиб ее основатель. Крест многие столетия говорил верующим, что жизнь есть лишения, страдания и смерть, что только через это можно достигнуть спасения. На латинском кресте (продольная перекладина длиннее поперечной) делали пять красных отметин или драгоценных камней, символизирующих пять ран Христа, полученных Им во время распятия. Согласно мифу Христос был распят на латинском кресте. Еще одна известная форма креста — это крест Святого Андрея, который состоит из диагонально расположенных скрещенных перекладин, образующих угол, отличный от прямого, т. е. в виде буквы X. Происхождение этой формы креста приписывают св. Андрею, который предпочел быть распятым на кресте, отличном от того, на котором был распят Христос. Андрей считал себя недостойным даже в муках уподобиться Иисусу. Поэтому крест св. Андрея признается символом смирения и страдания.
Крест стал средоточием веры в Христа как Бога-Спасителя, соединенный
