Картина мира в сказках русского народа - Валерий Петрович Даниленко
«Лиса говорит зайцу:
– Ты, зайчик-боботунчик, иди. У тебя ножки тоненькие, сам лёгонький. Скорёхонько пробежишь по жёрдочке.
Заяц пошёл – и бух в яму, убился» (РНС. С. 401).
Несчастному зайцу приходится жить в бесконечном страхе. В сказке «Зайцы и лягушки», пересказанной Л.Н.Толстым, читаем:
«Сошлись раз зайцы и стали плакаться на свою жизнь:
И от людей, и от собак, и от орлов, и от прочих зверей погибаем. Уж лучше раз умереть, чем в страхе жить и мучиться, давайте утопимся!
И поскакали зайцы на озеро топиться. Лягушки услыхали зайцев и забултыхали в воду.
Один заяц и говорит:
Стойте, ребята! Подождем топиться: вот лягушачье житье, видно, ещё хуже нашего: они и нас боятся!» (там же. С. 420).
У зайца сложилась репутация жалкого трусишки. Между тем в сказке «Заяц-хваста» он – храбрец:
«Раз сидела ворона на заборе, собаки её подхватили и давай мять, а заяц это увидел.
“Как бы вороне помочь?”
Выскочил на горочку и сел. Собаки увидали зайца, бросили ворону – да за ним, а ворона опять на забор. А заяц от собак ушёл.
Немного погодя ворона опять встретила этого зайца и говорит ему:
Вот ты молодец, не хваста, а храбрец!» (там же. С. 419).
Сказочный образ зайца по существу совпадает с пословичным. В большинстве русских пословиц заяц выглядит как символ трусости и проворности:
Заяц вилял-вилял – да к лисе на зуб попал; Пуганый заяц и пенька боится; Заяц самого себя боится; Зайца ноги кормят; В гору бегом, а с горы кувырком; Без собаки зайца не поймать; И заяц умён, да задним умом; Лучше биться орлом, чем зайцем жить.
Мышь
Если заяц, по славянским поверьям, только связан с нечистой силой, то мышь к этой силе принадлежит. Что это значит? Это значит, что она принадлежит миру леших, домовых, водяных и т. п. злых духов.
Животных, принадлежащих к миру нечистой силы, на Руси называли гадами. Вот что мы можем о них прочитать в словаре: «ГАДЫ – нечистые животные, выделяемые в традиционной народной культуре в особый класс хтонических животных. К гадам относятся в основном пресмыкающиеся (прежде всего змеи) и земноводные (лягушки, черепахи др.), но также насекомые и некоторые другие животные, например, мыши и змееподобные рыбы (вьюн, угорь), черви и гусеницы. Близки к ним и некоторые птицы. Для наименования животных этого класса используются слова “гады”, “щур”, “погань”, “нечисть” и другие… Различные “змеиные” названия, в том числе и “гад”, используются для обозначения червей, а “червяком” в заговорах называют змею, чтобы обезопасить себя от неё. Из червей, по поверью, могут возникать змеи. Словами “гад” и “гадина” нередко называют различных насекомых, особенно кусающих и паразитов: мух, оводов, слепней, комаров, мошку, вшей, блох, клопов» (Славянская мифология. Под ред. В. Я. Петрухина, Т. А. Агапкиной и др. М., 1995. С. 130).
В изображении мыши в сказках, как и в изображении волка, мы обнаруживаем противоречие между волшебными сказками и сказками о животных. В волшебных сказках мы находим положительный образ мыши, а в сказках о животных – отрицательный.
В волшебных сказках с мышкой произошло чудо! Она в них не гад, как в мифах, а чудесная помощница. Особенно удачно она исполняет эту роль в сказке «Дочь и падчерица».
Отправила злая мачеха старикову дочь в лесную землянку пряжу прясть. Откуда ни возьмись – мышка. Да не простая, а сказочная!
«Девица, девица! Дай мне ложечку кашки!
– Ой, моя мышенька! Разговори мою скуку – я тебе дам не одну ложку, а досыта накормлю.
Наелась мышка и ушла. Ночью вломился медведь:
– Ну-ка, девица, туши огни да давай в жмурки играть» (РНС. С. 203).
Мышка выручила. Стала играть в жмурки с медведем вместо девушки. Не поймал её медведь. Произошло чудо: медведь наградил падчерицу стадом коней да возом серебра.
Отправилась в лес Наташка, бабина дочь. Мышке в каше она, естественно, отказала. Что она, дура, что ли, – с мышью делиться? Медведь в жмурки её поймал и съел. Вот как это выглядит в сказке:
«Мышка убежала, а Наташка знай себе уписывает одна кашу. Съела полный горшок, огни позадула, прилегла в углу и заснула. Пришла полночь, вломился медведь и говорит:
– Эй, где ты, девица? Давай в жмурки играть.
Девица испугалась, молчит, только со страху зубами стучит.
А, ты вот где! На колокольчик, бегай, а я буду ловить.
Взяла колокольчик, рука дрожит, колокольчик бесперечь звенит, а мышка приговаривает:
– Злой девице живой не быть!
Медведь бросился ловить бабину дочку и, как только изловил её, сейчас задушил и съел» (там же. С. 204).
Доброе дело делает мышонок в сказке «Волшебное кольцо». Он добывает волшебное кольцо для своего царя, который передаёт его коту Ваське и собаке Журке:
«Мышонок дождался ночи, пробрался во дворец и залёг потихоньку в спальню. Смотрит – королевна крепко спит. Он вполз на постель, всунул королевне в нос свой хвостик и давай щекотать в ноздрях. Она чихнула – кольцо изо рта выскочило и упало на ковёр.
Мышонок прыг с кровати, схватил кольцо в зубы и отнёс к своему царю. Царь мышиный отдал кольцо сильномогучим богатырям коту Ваське да собаке Журке» (там же. С. 180).
В сказке «Про мышь зубастую и воробья богатого» мы имеем дело с мышью, которая является прямой противоположностью той, которая изображена в только что упомянутых сказках. Если в последних мышь служит добру и справедливости, то в первой она – носитель зла и несправедливости.
В сказке «Про мышь зубастую и воробья богатого» речь идёт о том, как мышь и воробей долго жили друг с другом тихо и мирно. Они делили амбарное зерно поровну. Но когда оно пошло на убыль, мышь пропустила его через дырку в подполье. Воробей остался без пропитанья. Между воробьём и мышью происходит такой диалог:
«– Ах ты, мышь подпольная, вишь, что затеяла; да где ж твоя правда? Уговор был: всё поровну, всё пополам, а ты это что делаешь? Взяла да и обобрала товарища!
– И-и, – пропищала мышка-норышка, – вольно тебе старое помнить, я так ничего знать не знаю и помнить не помню!
Нечего делать, стал воробей мышке кланяться, упрашивать, а она как выскочит, как начнет его щипать, только перья полетели!» (РНС. С. 575).
Пришлось воробью обратиться к лесному царю – Льву. Тот распорядился: всё зерно отдать воробью. Он разбогател. А
