Леонид Успенский - Смысл икон
На этой русской иконе XVI в. Христос облачен в темно-синий гиматий. Хитон же Его изображен как одеяние славы, на что указывает золотая разделка (ассист[156]). Густые волосы Господа ниспадают на Его левое плечо. Десница сложена в жесте благословения и указывает на книгу Евангелия, предлагаемую Христом верующим. Надпись и крест в нимбе частично утрачены.
Христос Пантократор. Москва. XV в. Музей Метрополитен, Нью-Йорк
Большая икона, воспроизведенная на с. 124, датируется концом XV столетия. Здесь Спаситель изображен как Царь славы, окруженный небесными силами. Он восседает на великолепном резном престоле, благословляя правой рукой и держа в левой раскрытое Евангелие с комбинированным текстом: «Не на лицы зря судите, сынове человеческие, но праведен суд судите. Каким судом судите…» (ср.: Ин. 7:24; Мф. 7:2). Христос окружен мандорлой, в которую вписаны два четырехугольника, образующие восьмиконечную звезду – символ будущего века. Внутренний четырехугольник включает в себя только фигуру Вседержителя; сама мандорла охватывает Его престол и окружающих Его херувимов. В углах второго четырехугольника помещены символы четырех Евангелистов, проповедавших Евангелие четырем концам света. Сильное и спокойное движение Творца, «седящаго на херувимех», передается тварному миру: трепещущим херувимам и четырем символическим животным.
Спас Вседержитель. Мозаика в куполе церкви Богородицы Паммакаристы. Начало XIV в. Константинополь
Спас Вседержитель. Икона в эмалевой рамке. Россия. Вторая половина XIX в.
Еще одна воспроизведенная здесь икона типа Вседержителя – поясная, заключена в эмалевую рамку, которая следует контуру фигуры Христа. Он благословляет правой рукой и держит другой Евангелие, раскрытое на тех же словах, что и в первой описанной иконе. Здесь изображение Христа упрощено, менее утонченно разработано. На хитоне нет золотой разделки, и общий вид Спасителя не столь величествен: иконописец стремился передать скорее милосердие и кротость Искупителя как Господа, слышащего мольбы людей.
Эта икона была написана в русской мастерской во второй половине XIX в. Хотя она и принадлежит времени упадка, она все же верна иконописному канону как в понимании Христа Вседержителя, так и в приемах живописной техники.
Богоматерь с младенцем. VI в. Музей им. Хоненко
Иконы Богоматери
Церковь оказывает Богоматери чрезвычайное почитание (ύπερδουλία), вознося Ее превыше всех святых и превыше небесной иерархии. Избранная Приснодева стоит в центре всей истории спасения. Действительно, Божественное Провидение, учитывающее свободную волю твари, не могло прийти к высшей своей точке – вочеловечению Сына Божия – без согласия Приснодевы осуществить в Себе тайну, сокровенную от век и от родов (Кол. 1:26), и стать, таким образом, Матерью Бога. Поэтому прп. Иоанн Дамаскин и говорит, что имя Богоматери (Θεοτόκος) «составляет все таинство Домостроительства»[157]. Мариологический догмат неотъемлем от христологии. Невозможно, как хотел Несторий, отрицать Богоматеринство Пресвятой Девы, не ущербляя тем самым догмата воплощения Божественной Ипостаси, Сына Приснодевы. Не отдельно умопредставляемая человеческая природа Христа, но сама Личность Сына Божия по человечеству родилась от Марии – от тварного существа, Духом Святым соделанного способным к принятию в утробе своей грядущее в мир Слово Божие.
Имя «Богоматерь» выражает исключительность Ее отношения ко Второму Лицу Святой Троицы, отношение материнства, к которому Ее человеческая личность была призвана Божественным Избранием. Это особое положение в деле спасения, эта единственная роль в Боговоплощении не была лишь инструментальной функцией. Мария, «Матерь Иисусова» (ср.: Деян. 1:14), осуществила эту уникальную связь со Своим Сыном в Своей святости. И святость эта не может быть ничем иным, как той «всесвятостью», той полнотой благодати, которая дана Церкви – продолжению прославленного человечества Христова. Но если Церковь еще ожидает наступления будущего века, то Богоматерь уже переступила грань этого вечного Царствия: единственное человеческое существо, всецело обоженное, начаток будущего обожения твари, Она рядом со Своим Сыном правит судьбами мира, еще развертывающимися во времени.
Прославление Богоматери не может сравниваться с почитанием святых или ангелов. Многоразличные аспекты Ее славы, превосходящей все, что можно представить себе в земном мире, породили множество Ее икон, из которых мы здесь воспроизводим лишь некоторые основные типы.
Богоматерь Знамение. Россия. XVI в. Частное собрание
Икона Божией Матери Знамение
Икона конца XVI в.
Икона Знамения принадлежит к наиболее чтимым иконам Богоматери. Это изображение с характерно воздетыми руками относится к иконографическому типу Оранты, но с Христом на груди. Жест молитвы, воздетые руки, характеризующий Оранту, не является специфически христианским. Он был известен как в Ветхом Завете, так и в античном мире. Особенное распространение он получил в первохристианскую эпоху, но уже не как простой жест молитвы, а как олицетворение молитвы в образе Оранты. Эти изображения имеются как на фресках в катакомбах, так и на донышках священных сосудов, найденных там же. На последних много изображений Божией Матери в позе Оранты с надписью «Мария» или «Мара» (древневосточная форма этого имени), которые относятся к началу IV в. К тому же веку относится и самое раннее известное изображение Божией Матери Оранты со Спасом Эммануилом на груди – наше Знамение. Это изображение с двумя монограммами Христа по сторонам находится в римской катакомбе Чимитеро Маджоре[158].
Наряду с торжественным изображением Божией Матери Оранты (без Христа) изображение Знамения служит запрестольным образом в православных храмах как иконографическое раскрытие Церкви, олицетворенной в лице Божией Матери, вместившей в себя невместимого Бога.
Изображение Знамения имеет два варианта: на одних иконах Христос изображается в мандорле, на других, как на фреске в «Чимитеро Маджоре», – без нее; кроме того, на одних иконах Божия Матерь изображается по пояс, на других – во весь рост (например, Ярославская Оранта XII–XIII вв. в Третьяковской галерее). На фоне иконы по сторонам Божией Матери помещаются иногда огненные серафимы или другие ангелы (как на воспроизведенной здесь иконе), чем подчеркивается значение Ее как высшей ангелов, «честнейшей Херувим и славнейшей без сравнения Серафим».
Богоматерь с младенцем Христом. Роспись катакомбы Чимитере Маджоре. Рим. Начало IV в.
В иконостасах православных храмов, выражающих догматическое учение Церкви, икона Знамения, как мы видели, помещается обычно в середине пророческого ряда, так называемого Богородичного чина, т. е. является центральной иконой ветхозаветной Церкви, чающей искупления. Как известно, ветхозаветные пророчества о Боговоплощении завершаются уже не образным (как пророчества Соломона, Моисея, Иакова и др.), а явным и ясным предсказанием пророка Исаии, которого за ясность и точность его пророчеств называют «пятым Евангелистом»: Сего ради даст Господь Сам вам знамение: се Дева во чреве зачнет и родит Сына и наречеши имя Ему Еммануил (Ис. 7:14). Изображение Божией Матери с Отроком Эммануилом в лоне и есть это Знамение, возвещенное пророком и явленное миру в своем осуществлении. Отсюда и название иконы. Знамение есть образ Боговоплощения, откровение Второго Лица Святой Троицы, явление Сына Божия через Его Человечество, воспринятое от Богоматери. Как само пророчество Исаии, икона Знамения является раскрытием пророческих предображений о Боговоплощении. Очевидно, по этой причине на некоторых иконостасах (см. ил. на с. 106) отсутствует сам пророк Исаия. Это не упущение, а, наоборот, особенно глубокое проникновение в смысл и содержание иконы Знамения: поскольку изображено само Знамение, данное Господом, то изображение пророка с его пророчеством является излишним повторением.
Богоматерь Знамение. Запрестольная выносная икона. Москва. XVI в. ГИМ
Богоматерь Великая Панагия. Владимиро-Суздальская Русь. XIII в. ГТГ
Можно сказать, что как, по словам свт. Василия Великого, «слово истины <…> по домостроительству Духа <…> так сжато и кратко, что немногим означает многое»[159], так и икона Знамения в своей величественной простоте является одной из самых сложных и глубоких по содержанию Богородичных икон. Наша икона имеет особенность, которая встречается очень редко в иконах Знамения: здесь не только Эммануил изображен в мандорле, но и сама Божия Матерь. Иначе говоря, наряду с раскрытием Божественной славы Спаса Эммануила здесь раскрывается и слава Его Матери. Ибо как Человечество Его неотделимо от Матери, так и слава Матери неотделима от славы Богомладенца. Однако мандорла Божией Матери отличается от мандорлы Спасителя как своими красками, так и отсутствием золотой разделки. Сине-зеленая, по краям окрашенная в розовый цвет, переходящий в красный, она, по-видимому, является образным переложением слов канона Божией Матери, где Она прославляется как «огнеобразная колесница Слова»[160], как «утро светлейшее <…> Солнца носящая Христа»[161] и др. Символика сочетания этих цветов, очевидно, соответствует ночному мраку греха и неведения и заре утра наступающего дня воссоздания мира. Этим подчеркивается космическое значение Богоматери и Ее роль в воссоздании как «мир обновившей во чреве Своем всецел»[162].
