Леонид Успенский - Смысл икон
Расположенные в стройном и строгом порядке, изображенные здесь святые объединены одним общим движением в их молитвенном устремлении к Вседержителю, сидящему на троне. Этим ритмическим движением они как бы увлекают смотрящего в свое торжественное шествие. Несколько удлиненные пропорции их фигур, выражающих глубокую сосредоточенность, придают им особую элегантность и невесомость. Певучие линии рисунка образуют их четкие силуэты, легко и свободно, как от дуновения ветра, склоняющиеся к центру.
Чин выражает собой результат Боговоплощения, исполнение новозаветной Церкви. Поэтому он является центральной частью иконостаса. Отдельные лики святых, представленные здесь, не выражают их земного служения, хотя своими одеждами и атрибутами и указывают на него; здесь выражается уже завершение каждого типа служения, каждого отдельного пути, молитвенное предстояние пред престолом Божиим. Внешний ритмический порядок фигур является выражением внутреннего строя. Это образ достигнутого нормального порядка вселенной, порядка будущего века, где Бог есть всяческая во всех (1 Кор. 15:28), созерцание Божественной славы. Эта мысль подчеркивается здесь изображением самого Спасителя. Он представлен сидящим на троне в атрибуте Божественной славы – мандорле[142], пересеченной исходящими от Него лучами, окруженным небесными силами, с символами Евангелистов по углам. Мандорла помещена между двумя четырехугольниками, образующими восьмиугольную звезду, символ восьмого дня – будущего века[143]. Эта иконография Спасителя есть не что иное, как раскрытие пророческого прозрения славы Господней: Господь воцарися, в лепоту облечеся <…> ибо утверди вселенную, яже не подвижится (Пс. 92:1). Поэтому иконография имеет и другие аспекты: так, например, в центре изображения Страшного Суда помещается Деисис именно с этой иконографией Христа как Судии, пришедшего во славе. Мысль о Суде не исключена и здесь, в чине. В таком аспекте весь чин в его целом выражает молитвенное заступничество Церкви Христовой за грехи мира. Кроме того, эта иконография изображает Спасителя здесь, в центре чина, и как Главу Церкви, и как Искупителя, принесшего Себя в жертву за грехи людей. Поэтому на нашей иконе Он держит Евангелие раскрытым на тексте: Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф. 11:28), как совершенная любовь, принимая всех приходящих к Нему[144].
Нижний ярус храмового иконостаса, местный, представлен здесь своей центральной частью, Царскими Вратами, по обеим сторонам от которых помещаются две большие иконы, обычно Спасителя и по правую от Него сторону (влево от зрителя) икона Божией Матери с Богомладенцем. Иногда икона Спасителя заменяется так называемой храмовой иконой, т. е. иконой праздника или святого, которому посвящен данный храм. Дальше, на северных и южных вратах, изображаются два Архангела, Михаил и Гавриил, или святые диаконы как служители при совершении таинства. Если остается свободное место, оно заполняется другими иконами. За этим ярусом сохранилось древнее его название – Поклонный. Назывался он так потому, что иконы текущего месяца, святцы, или очередного праздника, находившиеся здесь на алтарной преграде, снимались со своего места и клались на аналой для поклонения. Название это сохранилось, очевидно, по той причине, что местные иконы, находясь на небольшой высоте, представляют собой предмет наиболее близкого и непосредственного общения и почитания. К ним прикладываются, перед ними ставятся свечи и т. д. К ним преимущественно можно отнести слова свт. Симеона Солунского, что они «и на небе и с людьми пребывают». Этот ярус не только не имеет строгого ритмического распорядка других ярусов, но часто вообще асимметричен. Составляющие его иконы обычно крайне разнообразны и зависят от местных потребностей и характера данного храма.
Царские Врата. 1645 г. Кирилло-Белозерский музей-заповедник
Святые, или Царские, Врата
Царские Врата, по-видимому, существовали со времени устройства первоначальных алтарных преград. Они представляют собой двустворчатые двери с фигурным верхом, укрепленные на деревянных столбиках. По свидетельству церковных писателей, Царские Врата с древнейших времен украшались иконами[145]. Обычный порядок их распределения, как и на воспроизведенных вратах, следующий: в верхней части – Благовещение, Божия Матерь на правой от зрителя створке, Архангел Гавриил – на левой. Ниже расположены четыре Евангелиста, по два на каждой створке: под Архангелом Гавриилом – свв. Иоанн Богослов и Лука, под Божией Матерью – Евангелисты Матфей и Марк. По сторонам, на столбиках, к которым прикреплены Царские Врата, помещаются изображения свв. отцов-литургистов.
Царские Врата – вход в Святая Святых, алтарь; через них могут входить одни священнослужители, и притом лишь в определенные моменты в связи с требованиями богослужения. В соответствии с символикой алтаря Врата представляют собой вход в Царствие Божие. Поэтому на них изображены благовестники этого Царствия – Евангелисты, и над ними – Благовещение как олицетворение той вести, которую они возвещают.
Непосредственно над Царскими Вратами, на щите, образующем вырез для верхней их части, помещается изображение божественной трапезы – причащение Христом апостолов. Это изображение представляет собой литургический перевод изображения Тайной Вечери, которая, как историческая сцена из жизни Спасителя и момент установления таинства Евхаристии, обычно, при наличии места, помещается в праздничном ярусе иконостаса[146]. Тема причащения апостолов подчеркивает и выделяет первосвященническое служение Христа, которое выражается здесь в прямых Его действиях как Священника. Характерной чертой этого изображения является то, что в нем, по существу, одна композиция повторяется два раза (см. с. 114–115), т. е. изображается обязательное в Православной Церкви причащение под двумя видами. С одной стороны шесть апостолов приступают для приятия хлеба, в соответствии со словами Господа: Приимите, ядите: сие есть Тело Мое…; с другой стороны другие шесть приступают к чаше в соответствии со словами: Пийте от нея ecu: сия бо есть Кровь Моя, Нового Завета… (Мф. 26:26–28). Это таинство, изображенное непосредственно над тем местом, где происходит причащение верующих, продолжается, преподаваемое преемниками апостолов членам Церкви, объединяя их между собою и возводя ко Христу, делая их причастниками Его плоти и Божества, как говорит прп. Иоанн Дамаскин[147].
Царские Врата. Россия. XVI в. La Vieille Russie. Нью-Йорк
Таково в кратких и общих чертах содержание и значение отдельных ярусов классического православного иконостаса. В основе его раскрытия (нарастания и распределения икон) лежит, безусловно, необходимость усвоения христианской догматики. Поэтому та роль, которую имела алтарная преграда, не только сохранилась, но и приобрела значение, которого раньше не имела. Отделяя алтарь от нефа (божественное от человеческого), иконостас, так же как и древняя преграда, указывает на их иерархическое различие, на важность и значение совершаемого в алтаре таинства. Но вместе с тем, так же как и преграда, означая связь между двумя мирами, между небом и землей, он наглядно раскрывает эту связь в образе, показывая в сжатом виде, на одной плоскости, непосредственно перед взором молящихся пути примирения Бога и человека, цель и последствие искупительной жертвы Христа, схождение Бога и восхождение человека.
Причащение апостолов. Около 1500 г. Галерея Темпл. Лондон.
В отдельных поясах в стройном порядке и строгой последовательности показываются этапы домостроительства Божия. От Бога к человеку, сверху вниз идет путь Божественного откровения: постепенно, через предуготовления Ветхого Завета, предображения в патриархах и пророческие предвозвещания к ряду праздников, к исполнению предуготованного Ветхим Заветом, а через этот ряд – к грядущему завершению домостроительства, образу Царствия Божия, чину. Ниже происходит непосредственное общение человека с Богом. Это пути восхождения человека. Они идут снизу вверх. Через приятие евангельского благовествования и молитвенное общение, через сочетание воли человеческой и воли Божией (в этом аспекте икона Благовещения является иконографией сочетания двух воль)[148] и, наконец, через причащение таинству Евхаристии осуществляет человек свое восхождение к чину, т. е. входит в соборное единство Церкви, становится «сотелесником Христа» (ср.: Еф. 3:6). Внешне это единение выражается в богослужении, между прочим, в символическом жесте каждения. Священник или диакон, кадя сперва иконам, а затем присутствующим, приветствует образ Божий в человеке и объединяет в одном жесте изображенных святых и молящихся, Церковь небесную и Церковь земную.
