Монстры у порога. Дракула, Франкенштейн, Вий и другие литературные чудовища - Алексей Вдовин
Хорошо известно, что Стокер начал тщательно готовиться к написанию романа, как только его посетило первое видение замысла. Однако в Трансильванию писатель не ездил: ему достаточно было обложиться книгами и посещать библиотеки в разных британских городах, например в Уитби на побережье Северного моря, где он жил. Источники Стокера можно разделить на два типа. Первый тип – это исследования (книги и статьи) и обобщающие работы, связанные с социальной историей Валахии, Трансильвании, Южной Буковины и Молдовы. Напоминаю, что, помимо ныне существующего государства Республика Молдова, есть граничащая с ней северо-восточная часть Румынии, которая тоже называется Молдова.
Первым делом в этих источниках Стокер должен был обнаружить легендарного средневекового правителя Валахии воеводу Влада III Цепеша (1428–1476), также известного как Влад Дракула или просто Дракула. На иллюстрации далее вы видите его скульптурное изображение, соответствующее всем известным портретам: вот такой суровый человек с большими усами и крупными глазами.
Аббатство Уитби, место действия в романе «Дракула».
travellight / Shutterstock.com
Естественно, эти изображения не имеют никакого значения для понимания того, что вкладывал Стокер в свой роман. Писатель взял фамилию Дракулы из широко известных источников. Влад III Цепеш имел не очень хорошую репутацию. Он якобы жестоко расправлялся с неугодными, сажал на кол и прочее. Отсюда и прозвище: по-румынски «дракул» значит «дьявол».
Второй тип – многочисленные этнографические статьи о фольклоре и быте народов, населявших румынские земли. Так, например, достоверно установлено, что писатель внимательно прочел статью Эмили Джерард «Трансильванские суеверия» 1885 года. В ней содержались многочисленные сведения о вурдалаках – знаменитых живых мертвецах, undead или носферату, как их называют в Румынии. Статья Джерард тщательно зафиксировала почти все, что европейской ученой публике было известно на тот момент об этих зловещих существах.
Бюст Влада Цепеша в Бухаресте, Румыния.
Photosebia / Shutterstock.com
Если бы в распоряжении Стокера были только источники этих двух типов, то вряд ли он смог бы создать такой сильный текст. Без обращения к литературным произведениям, которые с середины XVIII века выводили на авансцену различных вампиров, мужчин или женщин, ему ничего бы не удалось. Стокер опирался не только на фольклорные легенды о вампирах, но и на литературную традицию, которая под романтическим углом зрения осмысляла образ монстра.
Как его подать? Как он встречается с хорошо образованными героями, как воздействует на их сознание, как втирается в доверие? Как его можно победить? Об этом задумывались авторы литературных произведений и до Стокера. Напомню, что поначалу это были поэтические произведения: стихотворение «Вампир» Оссенфельдера, баллада Бюргера «Ленора», которую, в частности, переводил на русский язык Василий Андреевич Жуковский, баллада Гёте «Коринфская невеста», где вампирша скорее Ламия, так как действие происходит в Древней Греции. Затем уже доктор Полидори в романтическую эпоху пишет «Вампира» на вилле Диодати, соревнуясь с Байроном, Мэри и Перси Шелли. Ну и конечно же, «Кармилла» Ле Фаню. Эта литературная вампирическая генеалогия была в распоряжении Стокера. Он должен был, с одной стороны, поработать с историческим материалом и выбрать из него то, что его воображение считало наиболее значимым, а с другой стороны, подключиться к литературной вампирической традиции.
Замок Бран в Румынии.
Emily Marie Wilson / Shutterstock.com
На предыдущей странице изображен замок Бран на территории современной Румынии, где, по некоторым источникам, останавливался реальный Влад Цепеш. К стокеровскому Дракуле этот замок, к сожалению, не имеет никакого отношения. Тем не менее в наше время фанаты романа позиционируют этот замок как подлинную резиденцию графа Дракулы. Обывательское сознание рядовых читателей часто не может отделить существовавшего в самом деле Влада Цепеша от стокеровского Дракулы. Но это обязательно нужно сделать, если мы хотим понять, как родился «романный» граф. Стокер первым догадался соединить прозвище реального исторического лица, который, кроме жестокости, не имел ничего общего с вампирами, с многочисленными этнографическими и литературными сюжетами о балканских вампирах. В этом подлинная заслуга писателя. Но и этого было недостаточно, чтобы граф зажил собственной жизнью.
Кто такой Дракула в романе?Как можно было заметить, я всегда очень серьезно вооружаюсь, чтобы с открытыми картами на руках и запасом цитат обсуждать все, что нам нужно знать о происхождении монстра. Прежде чем заняться этим, я должен сделать короткое, но важное отступление. В основном у меня будут цитаты из русских переводов, но иногда я буду цитировать оригинал. Кажется, ни один перевод из тех, что мне попадались, нельзя назвать удовлетворительным и точным. В какой бы из них я ни заглядывал, там то одно важное понятие упущено, то предложение вовсе исчезло (так часто бывает с переводами, причем не только на русский язык).
Обложка первого американского издания романа «Дракула».
Smithsonian Libraries and Archives
О происхождении графа Дракулы мы узнаем с его же слов, правда, записанных Джонатаном Харкером в дневник. По замыслу Стокера, все документы, из которых состоит роман, – письма, дневники, телеграммы, судовые журналы – подлинные. Как будто не было никакого посредника-автора, который их перерабатывал или даже сочинял. Граф объясняет свое происхождение следующим образом:
Мы, секлеры, по праву гордимся своим родом – в наших жилах течет кровь многих храбрых поколений, которые дрались за власть как львы. Здесь, в водовороте европейских племен, угры унаследовали от исландцев воинственный дух Тора и Одина, а берсерки вели себя на морском побережье Европы, Азии, да и Африки, так жестоко, что люди принимали их за оборотней. Придя сюда, они столкнулись с гуннами ‹…›. Глупцы, глупцы! Какие бес или ведьма могли сравниться с великим Аттилой, кровь которого течет в моих жилах?[7]
Кто такой секлер, или секей (на венгерском языке пишется szekely)? Это национальное меньшинство, этническая группа, которая издавна проживала на территории современной Северной Румынии и в южных районах современной Венгрии. По происхождению она отличалась от основной массы венгров, или угров, или мадьяров, как они сами себя называли, перекочевавших во время Великого переселения народов с восточных прикаспийских территорий и основавших свое государство на берегах Дуная в котловине между Карпатскими горами и Альпами. Почему Стокер сделал графа Дракулу секлером? Писатель дает подсказку: Дракула говорит, что его народ отчасти происходит от гуннов. Почему это важно? Взглянем на монету с изображением Аттилы, предводителя гуннов.
Монета с изображением Аттилы. Современная копия.
alberto clemares exposito / Shutterstock.com
Аттила был одним из первых, кто нанес серьезный удар Римской империи, вскоре после чего она в конце концов и рухнула. Точно так же в романе сам Дракула, придя с Востока, угрожает западной цивилизации. Эта параллель совершенно очевидна. В своем сознании он наследует славному прошлому своего народа.
Другая сторона биографии Аттилы связана с походами на Византию и борьбой с турками. В XV веке турки-сельджуки, многочисленный и воинственно настроенный народ, окружили и взяли Константинополь, заняли территорию современной Греции, Северной Македонии и Болгарии. С мусульманами-турками боролись те самые предки Дракулы, гордые секлеры, которые издавна жили на восточных рубежах христианского мира и нанимались венгерской верхушкой для защиты пограничных территорий от вторжения османов.
Рассказывая о своем происхождении, Дракула также выделяет своего истинного предка:
Кто же, как не один из моих предков – воевода, – переправился через Дунай и разбил турок на их земле? Это был истинный Дракула! К несчастью, после крушения доблестного воеводы его недостойный родной брат продал своих людей туркам и навлек на них позор рабства! Не пример ли Дракулы, героя, вдохновил позднее одного из его потомков вновь и вновь переправляться через великую реку в Турцию? И, несмотря на цепь поражений, снова и снова возвращаться туда? И хотя с кровавого поля боя, где гибли его полки, он приходил домой один, но все равно был неизменно уверен, что в конце концов одержит победу! Его обвиняли в непомерной гордыне. Чушь! Что могут крестьяне без предводителя? Во что превращается война, если
