Нескучная классика. Еще не всё - Сати Зарэевна Спивакова
С. С. Вы не раз проводили циклы авторских концертов поэзии Ахматовой…
А. Д. Да, я практически каждый год читаю Ахматову и на радио, и в концертах. В программе “Поэзия Серебряного века” без Ахматовой нельзя, даже если от Блока до Бродского выстроить гамму, все равно Ахматова – это очень сильная нота, мимо которой не пройти. Вот откуда это симфоническое звучание нашей поэзии в двадцатые годы.
С. С. Как-то ассоциируете себя с Анной Андреевной?
А. Д. Нет. Это невозможное сравнение. Я ее не видела, не знала, хотя в юности и была возможность. Но по лености, по молодости не очень-то любишь стариков, даже гениальных.
С. С. То есть могли бы познакомиться с Ахматовой, но в силу обстоятельств с ней не встретились. Я обожаю придуманное ею слово, которое уже стало, мне кажется, частью русского языка – “невстреча”. Есть ощущение, что у Ахматовой как раз с композиторами, с тем же Стравинским и с многими другими современниками, был целый ряд невстреч.
А. Д. О невстречах я бы не стала говорить, может быть, ей просто не хотелось с ними знакомиться.
С. С. А как вам замечательная, реальная история о создании стихотворения “Слушая пение”? Анна Андреевна, находясь в больнице имени Ленина в Гавани, в Ленинграде, услышала по радио певицу, исполнявшую “Бразильскую бахиану” № 5 Эйтора Вила-Лобоса. После чего написала эти гениальные стихи.
А. Д. Галина Павловна Вишневская попросила меня читать это стихотворение на одном из своих юбилеев в Большом театре. Но в этот день я должна была быть в отъезде, и меня просто записали на пленку. Вишневская очень дорожила этим стихотворением. Очень. И настаивала, чтобы оно прозвучало на юбилее, а мне настолько нравится запись “Бахианы” в исполнении Вишневской, что у меня каждый концерт кончается голосом Галины Павловны.
Женский голос, как ветер, несется,
Черным кажется, влажным, ночным,
И чего на лету ни коснется —
Всё становится сразу иным.
Заливает алмазным сияньем,
Где-то что-то на миг серебрит
И загадочным одеяньем
Небывалых шелков шелестит.
И такая могучая сила
Зачарованный голос влечет,
Будто там впереди не могила,
А таинственный лестницы взлет.
Саундтрек
С.С. Прокофьев. Романс “Сероглазый король”. Исполняет Тамара Синявская. Фортепиано – Зинаида Коган.
И.С. Бах. Чакона из партиты ре минор. Исполняет Яша Хейфец.
Д.Д. Шостакович. Симфония № 7. Государственный академический симфонический оркестр. Дирижер Евгений Светланов.
Э. Вила-Лобос. “Бразильская бахиана” № 5. Исполняет Галина Вишневская.
А. Вивальди. “Адажио”, А. Ахматова. “Ночное посещение”. Камерный оркестр “Виртуозы Москвы”. Исполняет Владимир Спиваков. Стихотворение читает Алла Демидова.
Теодор Курентзис
Воин мечты
В 2003 году Владимир Спиваков предложил молодому греческому юноше, последнему ученику великого Ильи Мусина, стать главным приглашенным дирижером Национального филармонического оркестра России. С тех пор я с интересом слежу за творчеством удивительного человека – Теодора Курентзиса.
Пожалуй, ни один из классических музыкантов в нашей стране да и за ее пределами не вызывал за последнее десятилетие такого шквала эмоций, бурных и полярных. Есть обожатели, есть хулители – равнодушных нет. Конечно, этому есть объяснение. Любая публичная фигура – это сумма объективных качеств. Курентзис не просто обладает огромным музыкальным талантом, он наделен даром зажигать своими идеями людей, с которыми работает. Он ни на кого не похож, и эта непохожесть привлекает одних, раздражает других. Внешность, образ мыслей, а также способ облекать эти мысли в только ему одному присущие речевые обороты (русским языком он овладел в совершенстве, не избавившись от характерного обаятельного акцента) – всё это складывается в единый неповторимый образ. Вспоминается фраза Жана Кокто: “Культивируй в себе черты, за которые тебя упрекают, – это и есть ты”.
Съемки нашей программы совпали со временем перемен в творческой судьбе Курентзиса. Негласно было известно, что он со своим оркестром MusicAeterna решил покинуть Пермь, где за время работы ему удалось создать один из важнейших полюсов отечественной классической музыки, и возвращается в Санкт-Петербург, где прошли первые годы его жизни в России. Но официально об этом говорить еще было рано, поэтому, когда мы переходили от рассуждений о музыке к злободневности, мне приходилось проплывать между Сциллой и Харибдой. Как в детской игре: да и нет не говорите.
После нашей беседы у меня осталось чувство недосказанности и неразгаданности… Кто же он на самом деле? Музыкальный энтузиаст? Гениальный мистификатор? Мечтатель? Идеалист? Теодор Курентзис как-то сказал, что музыка для него – это лестница, ведущая в небеса. Красивый образ. И даже если у этой лестницы крутые ступени, хочется пожелать Теодору никогда с нее не спускаться.
Разговор 2019 года
САТИ СПИВАКОВА Теодор, рада тебя видеть в студии программы “Нескучная классика”. Буддисты говорят, что имя – это судьба. “Теодор” значит “дар божий”. Расскажи, пожалуйста, почему тебе дали это имя и ощущал ли ты его влияние на свою жизнь?
ТЕОДОР КУРЕНТЗИС Меня назвали так, потому что имя моего дедушки со стороны отца – Теодор. У нас имя передается от деда. И какая-то связь со святым, в честь которого человек окрещен, мне кажется, точно есть. Да и у людей с одинаковыми именами бывают общие черты. Зависимость от имени чем-то похожа на астрологию: она существует, хотя это сложно объяснить.
С. С. Да, согласна, имя играет важную роль в становлении человека и в его самоощущении; бывает, имя даже мешает, а энергия сопротивления дает интересный результат.
Т. К. Вот поэтому
