Евгений Дюринг - Евгенiй Дюрингъ. ЕВРЕЙСКIЙ ВОПРОСЪ

Также должны они, въ противность первобытному христiанству, беречься его слишкомъ легковесную и снисходительную половую мораль принимать за что либо иное, а не за дурные плоды тогдашняго распада и разложенiя нравовъ. Разъ въ известной мѣрѣ, такъ сказать, мораль бардака - дѣло обычное, то слишкомъ легкой готовности прощать удивляться нечего, особенно среди евреевъ, которые на этотъ, пунктъ никогда не смотрѣли сколько нибудь серѣезно. Когда же къ этой снисходительности въ сферѣ половой морали присоединились и зачатки коммунизма бѣдныхъ, то такое положенiе по отношенiю къ собственности вместе съ проcлавленiемъ нищенства и святости нищенства - было вещью чисто еврейскою и весьма понятною у народа, который къ истиннымъ правовымъ понятiямъ всегда находился, въ натянутыхъ отношенiяхъ.

Итакъ, нельзя обманывать себя ни въ какомъ направленiи; даже и въ первобытномъ христiанствѣ, даже тамъ, гдѣ оно очищено, чтобы не сказать, доведено до новомодной утонченности, легко въ немъ разглядеть отраженiе гебраизма. Сiянiе святости и привычки представленiя, господствующiя еще и у современныхъ народовъ, препятствуютъ безпристрастному сужденiю. Если покончить со всѣми привитыми аффектами необычайнаго почитанiя (а такова и есть задача основательнаго антигебраизма), то насъ не проведетъ никакая сверхоцѣнка или извращенiе первобытнаго хриcтiанства и, скажемъ прямо, и первобытнаго iезуитства и мы будемъ знать, что и здѣсь всюду мы имѣемъ дѣло съ iудействомъ и съ его характерными чертами. Все же, что внесено было въ христiанство лучшими новыми народами, натурально, все это подлежитъ какъ изъятiю, такъ исключенiю изъ этой оценки. Тоже относится и ко всему хорошему изъ античнаго наслѣдiя, а также ко всякимъ блесткамъ и болѣе благороднымъ народнымъ побужденiямъ, каковыя только можно встретить среди заключительной эпохи разложенiя греческаго и римскаго мiра. Даже и примѣси не такъ дрянной азiатчины, каковы, напръ., отголоски буддизма, уже въ самомъ началѣ внесенные въ христiанство путемъ присвоенiя и переработки на еврейскiй манеръ, со всѣми отбросами всякихъ зонъ, разнымъ образомъ не заслуживаютъ осужденiя. Все это, правильно оно или нѣтъ, есть нѣчто человѣчное, и опасность нынѣ для насъ только въ томъ, чтобы не плѣниться этими элементами примѣси ложнымъ образомъ и чтобы не ослабить той степени отверженiя, какого заслуживаетъ гебраизмъ и ему же, по существу, принадлежащее, если и не iезуитское, то все-таки iезуистическое первобытное христiанство.

Насколько греки были выше евреевъ, настолько выше, даже возвышеннее, не только интеллектуально, но и морально, былъ Сократъ въ сравненiи съ Iисусомъ. И кто не подпалъ нашей обычной лжеучености, тому стоитъ потрудиться освободиться отъ той ложной идеализацiи, въ силу которой еврею Iиcуcу приписывается такое значенiе, какого онъ отнюдь не заслуживаетъ. Iудейская надменность еще далеко не свидѣтельствуетъ о силѣ и объ оригинальности. Но въ такомъ случаѣ по праву исчезаетъ и тотъ остатокъ уваженiя и всякой сверхоцѣнки этого продукта еврейской нацiональности, какая могла бы еще кое гдѣ держаться, вслѣдствiе ли неумѣстнаго подобострастiя, или даже вслѣдствiе легковѣрiя. Со всѣмъ гебраизмомъ у этой персоны и въ его дѣлѣ нужно вполне разорвать, показавъ при посредствѣ прогрессирующей критики, что отраженiе еврейскаго характера въ религiонистическомъ гебраизмѣ позднѣйшаго времени, и именно въ обрисовкѣ личностей и личности Iисуса въ Новомъ Завѣтѣ, благодаря примѣси чуждыхъ элементовъ хотя и выглядитъ не такъ ясно, но что, несмотря на то, все-таки это отраженiе достаточно вѣрно. И мессiанизмъ есть лишь форма этого нацiональнаго эгоизма, а вовсе не есть мысль объ искупленiи человѣческаго рода. Мессiанистическiя представленiя встречаются и въ наше время еще довольно часто какъ приданое еврейской крови, и своею эгоистическою фантастикою искажаютъ все, на что бы ни налагали свою руку, чтобы сдѣлать изъ этого индивидуально и нацiонально-эгоистическiй гешефтъ. Мiръ лучшихъ народовъ долженъ особенно остерегаться этого, иногда утопистически замаскированнаго, обмана; потому что на этой нерелигiонистической почвѣ пытаются продолжать все туже старую практику обмана народа и народовъ, когда прежнiя формы обморочиванья оказываются недѣйствительными.

1. Для слоевъ образованнаго общества еврейскiй вопросъ существуетъ въ еще болѣе cодержательномъ смыcлѣ, чѣмъ для народныхъ массъ. Поcлѣднiя болѣе всего затронуты матерiально, ростовщичествомъ и въ сферѣ заработка; но духовной ихъ стороны еврейство не касается. Инстинкты ихъ еще довольно натуральны, и никакое лжепросвѣщенiе въ высшемъ родѣ не заводитъ ихъ на ложный путь. Кромѣ того, у народныхъ массъ еще мало, случаевъ портить свои нравы утонченною литературою. Потому, только въ исключительныхъ случаяхъ, какъ, напръ., въ Германiи, а теперь и во Францiи, при посредствѣ руководимой жидами и ожидовленной такъ называемой соцiалдемократiи, iудейскiе взгляды и iудейскiя манеры находятъ себѣ литературный каналъ къ отдѣльнымъ народнымъ группамъ. Иначе обстоитъ дѣло съ болѣе образованными слоями общества, которымъ iудейская пресса и литература нередко портитъ здравый смыслъ, и они не замѣчаютъ этого. Образованное общество имѣетъ, слѣдовательно, двоякаго рода причины остерегаться iудейcкихъ происковъ. Во-первыхъ, подобно народнымъ массамъ, ему наносится вредъ въ дѣловыхъ отношенiяхъ, притомъ, вредъ самаго отмѣннаго сорта; во-вторыхъ, оно подвергается еще дурнымъ литературнымъ влiянiямъ, и вообще, порчѣ въ области духа. Куда испорченность и безъ того уже успела проникнуть, тамъ то iудеи, по изложенному въ первой главѣ принципу, и будутъ, вить себе гнѣзда. Образованное общество всего легче расположить къ себѣ ссылками на его безпристрастiе въ религiозномъ отношенiи и на общую равноправность человечества. Сверхъ того, въ современную переходную эпоху его легко подкупить всякими позитивными воззрѣнiями, а опустошающими и пресыщающими представленiями оно до такой степени лишено всякой твердости убѣжденiй и умственной устойчивости, что уже едва замѣчаетъ, какую моральную гниль и духовное извращенiе, пышно разросшiяся въ ожидовленной литературѣ, ему преподносятъ, а напротивъ, все это легко, какъ вещь самопонятную, воспринимаетъ. Следовательно, здѣсъ всего нужнѣе не просто нравственно оздоровляющее и эстетическое воздѣйствiе, которое указывало бы дверь всей этой отвратительной и негармоничной жидовщинѣ. Но прежде чѣмъ перейти къ этимъ безобразiямъ въ изящной литературѣ, мы должны бросить якорь еще глубже и пристальнѣе всмотреться въ самую науку, чтобы разглядѣть, какъ относятся къ ней iудеи и какъ прилагали они и въ ней известную свою склонность сворачивать въ сторону съ прямого пути.

Обозрѣвая исторiю iудейскаго племени какъ цѣлое, мы тотчасъ найдемъ, что въ своемъ нацiональномъ существованiи не обнаружило оно решительно никакихъ склонностей къ наукѣ въ настоящемъ смыслѣ слова. Что дѣлалъ этотъ народецъ въ Палестинѣ цѣлыя тысячелѣтiя, вплоть до христiанской эры и до паденiя своего государства? Онъ служилъ самому себѣ или, - что по его мнѣнiю одно и то же, - служилъ Господу Богу, да пускалъ отъ себя отводки, которые питались соками почвы другихъ народовъ; но ни у себя не взрастилъ онъ никакой науки въ истинномъ смыслѣ слова, и не проявилъ никакой склонности къ воздѣлыванью науки, созданной где-либо въ другомъ местѣ. Укажите хоть одну научную истину, которая родилась бы среди iудейскаго племени! Ни математики, ни естествознанiя, ни логики, ни научнаго пониманiя общечеловѣческихъ нормъ гражданской жизни, даже никакой философiи! Не было ничего, кромѣ культа теократiи эгоистичнейшей изъ всѣхъ религiй! Все ограничивалось однимъ своимъ безсердечнымъ существомъ! Весь интересъ сосредоточивался на одномъ предмете, на самомъ iудейскомъ племени, которое любуется на себя въ своемъ Богѣ и ищетъ только своей выгоды, чтобы повсеместно распространить свою живучую породу! Евреи только и смогли выдумать себе Господа Бога, по образу отношенiй между господиномъ и рабомъ, и въ этомъ образѣ ихъ жизнь и развернулась. Они изобрели, какъ указано было еще въ моемъ „Курсѣ философiи” (1875), рабскую форму религiи. Вотъ и все, что они дали, и завидовать этому не приходится. Изъ какого зерна эта религiя возникла, указано въ предыдущей главѣ. Но религiя эгоизма и несвобода неподвижнаго авторитета всего менѣе благопрiятны наукѣ; напротивъ того, онѣ ей враждебны. Онѣ несовмѣстимы съ правдою ни въ природѣ, ни въ человѣческой жизни. Несовмѣстимы онѣ и съ безпристрастнымъ пониманiемъ вещей и съ гармоническою формою лучшей человѣчности. Гуманность, въ болѣе глубокомъ смыслѣ слова, имъ чужда, но она-то и естѣ корень науки. Иное видимъ мы у грековъ и, - приводя сюда относящееся изъ области современныхъ народовъ, - иное находимъ и у различныхъ народовъ германскаго племени и у имъ родственныхъ! Всемирная исторiя показываетъ здѣсь иныя силы и, сообразно этому, иные плоды. Здѣсь дѣйствовали и дѣйствуютъ стремленiя высшаго рода. Здѣсь есть идеалы. Здѣсь находимъ чистую и непосредственную радость изслѣдованiя и знанiя. Здѣсь человѣческiй духъ стремится познать основы природы и самого себя, а не такъ, какъ iудеи - разделаться съ тѣмъ и съ другою, заставивъ ихъ играть роль раба предъ Господомъ Богомъ и поглотить ихъ эгоистическою религiею.