Дэвид Дрю - Майя. Загадки великой цивилизации
б) Вид на Женский монастырь — наиболее красивый комплекс зданий, построенный в эпоху правления царя Чака в начале X века
В окрестностях Ушмаля на обширном, но невысоком плато Пуук, исследователи посетили дюжину других примечательных мест, таких как города Сайиль, Лабна с его удивительными городскими воротами и Кабах, где Стефенс обнаружил сохранившиеся деревянные оконные и дверные перемычки, исписанные иероглифами, а также отрезок сакбе (что означает «белый путь») — древней дороги майя, мощенной известняковыми плитами. Дорога соединяла этот город с Ушмалем. Характерный архитектурный стиль с обилием настенной мозаики; чудовища в масках, изображенные на фасадах зданий, а также «портреты» вездесущего длинноносого бога дождя Чака — все эти элементы встречаются во всех описанных городах, что говорит о теснейших связях между ними и об общем их культурном развитии.
Храм в Лабне
От плато Пуук исследователи направились на северо-восток, к городу Чичен-Ица. По пути они познакомились с местным ученым-краеведом Хуаном Пио Пересом, который многие годы занимался изучением истории и культуры майя. Он упорно копался в местных архивах в поисках древних манускриптов и не стеснялся расспрашивать местных старожилов. Энтузиаст оказал путешественникам неоценимую услугу, передав им копии любопытнейших артефактов, таких, как «Словарь юкатекского майяского языка», содержавший около 4000 слов, и «Древняя хронология Юкатана», объясняющая суть календаря майя и включающая названия дней и месяцев. Стефенс не скрывал своего восхищения:
Я установил один интересный факт, что, оказывается, календарь Юкатана, за исключением некоторых частностей, существенным образом походит на мексиканский. Сравнение календарей ясно дает понять, что при их составлении использовался один и тот же набор знаний и представлений об окружающем мире. Составители обращались практически к одним и тем же божествам, что еще больше укрепляет меня во мнении об общем происхождении коренных обитателей Юкатана и Мексики.
Стефенс склонялся к мысли, что кроме культурного единства всех майя, расселившихся на обширной территории, есть еще общие элементы в культуре всех народов, населяющих Месоамарику.
Предупредительный Пио Перес, между тем, продолжал снабжать гостей посылками из прошлого: на этот раз он передал Стефенсу копию манускрипта из города Мани. Это была одна из хроник майя — так называемые книги «Чилам Балам», написанные в XVI в. на языке майя, но буквами латинского алфавита. В течение столетий после конкисты книги продолжали постоянно дополняться. В них содержались мифы, мистические прорицания, астрологические экскурсы, «исторические» факты, охватывающие каждый катун, или двадцатилетие. В эпоху Стефенса и Казервуда соотношение катунов с нашим летосчислением не представлялось возможным, поскольку не были еще определены точные даты конкретных, описанных в хрониках событий. Не обладая такими «временными маяками», нельзя определить ни одной точной даты, даже если событие добротно описано на испанском языке. В манускрипте из Мани, например, содержалось упоминание об основании города Чичен-Ица и других городов, а также о войнах между ними, происходивших до испанского завоевания. Эти записи, конечно же, потенциально представляли колоссальную ценность для науки, несмотря на то, что описанные события пока невозможно было датировать. Пио Перес, кстати, сегодня признан основоположником мексиканской документалистики вообще и первым мексиканцем, серьезно взявшимся за изучение документов майя, в частности. Он разыскал множество архивных документов, книг и манускриптов, причем некоторые из них не были опубликованы вплоть до 1949 года!
Хронику из Мани вместе со статьей о хронологии майя Стефенс прикрепил к своему отчету, причем опубликовал ее под именем Пио Переса, тем самым обеспечив ему научное и читательское признание современников и не только.
Самый знаменитый и наиболее посещаемый сегодня туристами город майя Чичен-Ица был хорошо известен и в эпоху Стефенса и Казервуда. Потрясающая пирамида Кукулькана, вознесшаяся на высоту более 30 метров, вполне сопоставима с современным двенадцатиэтажным домом. По мнению Стефенса, город таких размеров и с такой масштабной архитектурой явно доминировал политически и экономически на всем севере Юкатана до прихода сюда испанцев. Знаменитый путешественник также предположил, что грубый, мрачноватый архитектурный стиль, в котором выстроено пространство вокруг пирамиды Кукулькана, по-видимому, указывает на то, что ядро города гораздо старше окрестных секторов, особенно прилегающих к зданиям Женского монастыря, где царствует более изысканный, утонченный архитектурный стиль. Разница во внешнем виде построек, а также большая разница во времени их возведения — головная боль даже для современных ученых.
А теперь вернемся к открытиям наших героев, сделанным в Ушмале. Там Стефенс и Казервуд обнаружили странное место — поле, на котором возвышались две параллельные стены, удаленные друг от друга на расстояние в 20 метров. К каждой стене на некотором удалении от земли было прикреплено каменное кольцо, напоминающее, как бы сейчас сказали, баскетбольное. Путешественники справедливо предположили, что данное поле со странными стенами и кольцами на них служило «площадкой для какой-то массовой игры». Такая же площадка, только более внушительных размеров, имелась и в Чичен-Ице. Стефенс назвал этот комплекс «Гимназиум». В записях испанского хроникера Эрреры исследователи нашли описание игры в мяч — тлачтли, — которую практиковали ацтеки во времена испанской конкисты:
Мяч этот сделан из резины, которую дает одно дерево, растущее в жарких странах. Они ударяли по нему любой частью тела… иногда били по нему бедрами, что считалось высшей степенью проворства и ловкости. Место, где проходила игра, представляло собой длинное узкое поле, всегда оштукатуренное и ровное. На боковых стенах они прикрепляли плоские камни, похожие на мельничные жернова. В центре каждого камня зияло отверстие такого же размера, как и мяч, и тот, кто попадал мячом в это отверстие, выигрывал игру.
Таким образом, предположения Стефенса подтвердились.
Игрок в мяч
Вот научный подход к исследуемой теме, комбинация внимательного наблюдения и работы с документированными источниками — именно так работают современные археологи. Ученый логически пришел к выводу о «родстве народа, построившего великие архитектурные комплексы на Юкатане, и тех, кто населял Мексику на момент испанского завоевания». Без сомнения, вернувшись теперь в полуразрушенные и поросшие лесом Копан или Паленке, вооруженный новыми знаниями Стефенс и там бы обнаружил подобные спортивные площадки.
В Чичен-Ице исследователи провели три недели и, собрав огромное количество научного материала, взяли курс на Тулум — портовое селение на северо-восточном побережье Юкатана. Там путешественники оказались среди тех же хижин и зданий, которые впервые предстали перед глазами конкистадоров в далеком 1518 году во время экспедиции Грихальвы.
В Тулуме компаньоны приняли решение побыть на Юкатане еще какое-то время. Отдохнув и пополнив съестные припасы, они вновь отправились в дорогу. На этот раз экспедиция отправилась на запад, в Мериду, через Исамаль и Аке. В Исамале путешественники восхитились огромными пирамидами, возвышавшимися над сонным захолустным городком, населенным преимущественно плантаторами и батраками. На подворье одного из плантаторов исследователи обнаружили полуразрушенную плиту с барельефом бога солнца. Затем они осмотрели монастырь, основанный Диего де Ланда, и ознакомились с его деяниями.
В мае 1842 года Стефенс и Казервуд попрощались с Юкатаном и взяли курс на родину, где уже следующей весной вышел в свет их фундаментальный труд «Случаи из путешествий на Юкатан» («Incidents of Travel in Yucatan»), вызвавший большой интерес у читающей публики. Этот многотомник быстро разошелся как в Европе, так и в США. Прекрасный текст Стефенса, лишенный всякой характерной для тех лет помпезности, а также исключительно точные иллюстрации Казервуда сделали труд настоящей энциклопедией.
Через весь итоговый отчет исследователей красной нитью проходят две темы: образцы архитектуры и иероглифическая письменность майя. Что касается первого, то Стефенс и Казервуд задаются вопросами о возрасте зданий, об их строителях и, собственно, о предназначении этих архитектурных шедевров. В ходе экспедиции ученые пришли к выводу, что все сооружения не такие уж и древние, как считалось ранее. Тот факт, что все они присыпаны толщей пыли и земли, обросли деревьями, травой и кустарником, совершенно не указывает на их древнее происхождение. В условиях теплого и влажного тропического климата джунгли способны за короткое время поглотить любое заброшенное здание. «Если постройкам действительно несколько тысяч лет, то как могли сохраниться такие города, как Паленке и Ушмаль, в таком прекрасном состоянии? Невозможно даже представить, что по прошествии двух или трех тысяч лет, учитывая воздействие землетрясений, оползней и агрессивных тропических джунглей, могло уцелеть хотя бы одно-единственное здание». Иное дело, если города или даже разные части одного и того же города были построены в разное время. Обратившись к трудам и отчетам более ранних исследователей, которые своими глазами видели еще «живые» индейские селения, ученые приходят к выводу, что жизнь в этих краях угасала постепенно, деградируя в течение столетий. В чем же причина этой деградации? Вот один из главных вопросов для будущих поколений историков и археологов.
