Животные в религиях - Зоя Петровна Соколова
Магическое приготовление к охоте у австралийцев
Очень интересен обряд добывания удачи у эвенков. Сущность его состояла в магическом убиении животного. В случае неудачной охоты охотник делал изображение животного (лося, оленя), а также маленький лук и стрелу, уходил с ними в тайгу, ставил изображение животного и стрелял в него из лука. Иногда на изображение перед выстрелом набрасывали аркан. Если изображение падало, то охота должна была быть удачной. Охотник имитировал разделку туши, прятание ее, «брал» часть ее с собой домой. После этого он отправлялся на настоящую охоту. Если изображение животного не падало, делали изображение собаки, били его, бросали и снова стреляли. У эвенков р. Сым известен также древний обряд икэнипкэ — древняя охотничья мистерия, основу сюжета которой составляет погоня за божественным оленем, убиение его и приобщение к его мясу.
Как видим, некоторые обряды тотемического и промыслового культов близки: тотемические и охотничьи пляски, запрет убивать тотем и извинительные обряды. Возможно, что в промысловом культе следует различать два этапа: промысловую магию, направленную на само животное, и собственно промысловый культ с почитанием и умилостивлением духов-хозяев. На первом этапе промысловый культ еще не оформился в систему, здесь он тесно связан с тотемизмом. Примером такого неоформившегося промыслового культа, а точнее — промысловой магии, вероятно, являются некоторые представления и обряды австралийцев, для которых более характерен, как мы видели, тотемизм. Так, австралийцы считали, что собака динго понимает человеческую речь. В некоторых районах Австралии животное не убивали в спящем виде, его будили, чтобы дать шанс на спасение. Для обеспечения удачной охоты охотники рисовали изображение кенгуру на земле и бросали в него копья; охотники с копьями и в костюмах, стилизованно напоминающих животное, исполняли пляски кенгуру. Австралийские женщины во время рыбной ловли сидели в лодке и пели песни, в которых просили рыбу идти на крючок.
Но мы должны оговорить условность такого деления промыслового культа на два этапа. Вопрос этот еще недостаточно изучен. Дело в том, что представления о духах-хозяевах и обряды по отношению к самому животному известны у народов с одинаковым уровнем развития. Более того, они встречаются в одну и ту же эпоху. Однако психология первобытного охотника изучена еще очень слабо, и у нас нет уверенности в том, что мы просто не имеем более точных данных и не знаем, кому предназначались эти обряды — животному или его хозяину.
В происхождении промыслового культа, кроме связи с тотемизмом и страха перед хищными животными, известную роль сыграли также рациональные приемы, обеспечивающие удачный промысел. Одним из таких приемов была охотничья маскировка. Она развивала представления человека о родстве с животными: надевая шкуру, он становился похожим на животное, снимая ее — значительно отличался от него. Имитирование повадок зверя и ряжение в шкуру послужили основой для возникновения охотничьих танцев. От ловкости, мастерства охотника зависел результат охоты, а иногда и его жизнь. Поэтому охотничьи племена очень тщательно изучали повадки зверя и мастерски, талантливо подражали им. Охотничья маскировка имела широкое распространение среди многих народов Азии, Америки, Африки, Австралии.
В XVII в. эвенки во время охоты на оленей надевали на голову кусок оленьей шкуры с рогами и подкрадывались к ним ползком. Чукчи еще в начале нашего столетия охотились на тюленей, отличающихся чрезвычайной чуткостью и осторожностью, тщательно маскируясь: надев на себя тюленью шкуру, охотник с помощью скребка имитировал звуки ползающих по льду тюленей и подползал к ним с подветренной стороны, подражая их движениям.
Путешественник Г. Кэтлин в 1830-х годах наблюдал охоту у североамериканских индейцев: «Человек охотится на бедных бизонов во все времена года и различными способами… он подкрадывается к ним, когда они спокойно пасутся, под маской волка и подстреливает их, прежде чем они почувствуют приближение опасности… они натягивают на голову целиком волчью шкуру и таким образом замаскированные часто проползают на четвереньках с половину английской мили, прежде чем они приблизятся на небольшое расстояние к беспечному стаду и с легкостью подстрелят жирных бизонов»[37].
Калифорнийский индеец-охотник
Охотясь на газелей, охотники-бушмены надевали на голову шапку из шкуры газели, снятой вместе с рогами и ушами, скрываясь в траве, подползали к животным на расстояние выстрела и убивали их отравленными стрелами из лука. Антилопы, зебры, страусы — более осторожные животные, поэтому при охоте на них необходимо было соблюдать осторожность. Для охоты на страуса и зебру требовалось перевоплощение охотника. На спину он надевал специально сделанное из соломы и перьев приспособление, изображающее тело страуса, и, продвигаясь вперед, ближе к объекту охоты, искусно действовал специальной палкой, воткнутой в набитую сеном шею и голову страуса, подражая движениям птицы, изображая ее щиплющей траву, встряхивающейся, осторожно осматривающейся.
Имитирование движений животного имело значение не только для подражания животному в магических целях, но и для приобретения, передачи и накопления охотничьего опыта. Возможно, именно для этой учебно-тренировочной цели и возникли охотничьи пляски, магический характер которых проявился позднее.
Рациональный характер имели первоначально, по-видимому, все магические обряды над промысловым инвентарем, существовавшие у многих рыболовческих и охотничьих народов. В их основе лежит многовековой опыт охотников, приспособившихся к тонкому чутью зверя. В саамском мифе олень, рожденный девой, хочет жениться на дочери человека. Мать говорит ему: «Сынок, ты не сможешь жить с человеческой девушкой. Она другого запаха. Она не сможет быть чистой, как ты. Ты мяндаш — дикий олень. От ее запаха ты всегда будешь прядать ушами. Тебе не будет терпения жить в своем доме»[38]. С боязнью жилого запаха связаны как многочисленные табу, так и обрядовые окуривания орудий охоты, сетей и т. п.
Охота на страусов у бушменов
Например, якутские охотники осенью перед охотой окуривали орудия охоты над огнем. Манси натирали лук-самострел пихтовыми ветками. Восточносибирские русские охотники вымачивали капканы в настое травы. У бурят нельзя было на охоте бросать в костер шерсть, тряпки, войлок, т. е. предметы, при горении которых выделяется острый запах, способный отпугнуть зверя. Нельзя было опаливать на костре птиц, зверей, сушить перед огнем портянки. Охотники не держали в жилом помещении капканов, сетей, оберегая их от жилого запаха, который зверь может учуять. Точно так же обстояло дело с запретами по отношению к женщинам. Накануне выхода на промысел охотники у многих
