Антология - Гендер и язык
У тробрианцев существует три понятия вместо нашего одного для определения «сестры» – luguta, tuwagu, bwadagu. И наоборот, они не проводят различий ни между сестрой мужчины и братом женщины (оба относятся к luguta), ни между братом мужчины и сестрой женщины, если возрастные характеристики в обоих случаях одинаковы (tuwagu или bwadagu).
Мы можем увидеть, почему в прошлом ученые заблуждались, говоря о женском и мужском языках. В частности, английский и другие европейские языки различают родственников исходя из пола лица, о котором говорят; тробриандский же язык, как и языки чикито и яна и многие другие, исходят непосредственно из пола говорящего. Это означает, что жители острова Тробрианд наделяют разными именами тех родственников, кого мы рассматриваем как «одинаковых», но только одним именем тех, кто воспринимается нами как «разные».
3.3. Антропологическая интерпретация
Очевидно, что ни один из приведенных примеров не дает оснований говорить об отдельных языках женщин и мужчин. Исследователи ошибочно описывали явления, с которыми они столкнулись, как самостоятельные женский и мужской языки в результате собственной лингвистической наивности и склонности к преувеличению. При формулировании гипотезы о происхождении половых различий в языке они (исследователи) неосознанно попадали под влияние собственных априорных представлений о поляризованности различий между полами. Антропологи выдвигают два основных объяснения: табу и контакт с носителями других языков.
Табу функционирует во всех обществах, предписывая определенные каноны поведения, в том числе и языкового. В британском обществе сегодня разговоры об экскреции (выведении из организма отходов жизнедеятельности) или сексуальной сфере в большинстве контекстов являются запретными. В так называемых «примитивных» обществах то, что разрешено или запрещено, подвергается строгому социальному контролю. Табу является частью структуры, поддерживающей общественный порядок. Кэролайн Хэмфри в статье о женщинах и табу представляет интересные примеры запретов и рассказывает об их воздействии на язык [Humphrey 1978]. Она исследовала, что именно рассматривается как неправильное и нетипичное поведение у женщин Монголии. Большинство языковых табу Монголии связано с именем. Монголы избегают произносить имена умерших, названия хищных животных и определенных гор и рек, полагая, что они населены духами. В частности, женщинам полностью запрещается называть по имени старших братьев своего мужа, отца, братьев мужа и дедушки. Такое табу распространяется не только на имена родственников мужского пола по линии мужа, но также и на любое слово или слог, похожее или созвучное запрещенному имени. Например, если имя Shar табуировано, то женщины не должны произносить ни имя, ни слово shar (желтый) и должны заменить его словом angir, означающим утку с желтым оперением. Если табу наложено на имя Xarzuu (производное от хагах – смотреть), то женщина также должна избегать слово хаг (черный) и использовать вместо него bargaan, что означает «темноватый; мрачный». Поэтому нет ничего удивительного в том, что в ранних работах говорилось о «женском языке» монголов. Однако такие табу прежде всего отражались в лексике; другие же аспекты языка не затрагивались. Более того, каждая женщина, находящаяся под влиянием табу, столкнется с разными языковыми проблемами, зависящими от употребления имен родственников по мужу. Хотя это и может сказаться на особенностях женского лексикона, табу как социальная сила едва ли является обоснованным объяснением других различий между полами, возникающих в языке.
Контакт с носителями других языков происходит в случае вторжения на чужую территорию или женитьбы мужчины на женщине из другой деревни или племени (обычай многих обществ). Самым известным примером половых различий в языке считается пример карибских индейцев, говорящих на разных языках. В своем исследовании населения Малых Антильских островов 1665 г. Рошфор заявлял о том, что мужчины и женщины говорят на разных языках:
Дикие аборигены острова Доминика видят причину этого в том, что, когда карибы пришли завоевывать острова, они были населены племенем аравак (Arawak), которое было полностью истреблено, за исключением женщин, на которых они впоследствии женились, чтобы заселить страну. Сейчас эти женщины являются хранительницами своего родного языка и обучают ему своих дочерей… Этот факт находит подтверждение в существовании некоторых сходств между речью материковых араваков и карибских женщин (цит. по [Jespersen 1922, 237]).
Из других источников известно, что перед нами еще один случай отдельных лексических различий в речи мужчин и женщин в определенной сфере и что это не является доказательством существования двух разных языков. К тому же теория вторжения совершенно неубедительна, особенно ввиду того что языковые изменения, обнаруженные у карибских индейцев, схожи с изменениями в других группах американских индейцев [Trudgill 1974, 86]. Контакт с носителями других языков в принципе не является объяснением половых различий в языке, так как такие различия возникают во всех известных языках.
3.4. Некоторые дискуссионные положения антропологических трудов по половым различиям
Основной недостаток рассматриваемых работ состоит в том, что антропологам не удалось понять, что половые различия в языке являются особенностью не только «примитивных» обществ и далеких экзотических культур. Уместно задать вопрос: почему они не обращали внимания на половые различия в европейских языках, более близких им? Ответ, по-видимому, состоит в том, что они охарактеризовали проблему, принимая во внимание только обязательные половые различия. То есть они комментировали те различия в использовании языка мужчинами и женщинами, где определенные языковые формы сохранялись для использования исключительно тем или иным полом. Различия в языке мужчин и женщин, выявленные в европейских языках, однако, включают предпочтительные половые различия. Это означает, что, хотя язык мужчин и женщин отличается, не существует форм, связанных только с одним полом, а есть тенденция к предпочтению определенных форм мужчинами и женщинами. Например, как мы увидим в последующих главах, женщины Британии склонны к использованию форм, близких к литературному английскому языку, тогда как мужчины в Британии предрасположены к употреблению в большей степени нелитературных форм. Представляется, что различия между обязательным и предпочтительным использованием языка в соответствии с полом отражает различия между дописьменными, непромышленными обществами и высокоразвитыми обществами, имеющими письменность; первые характеризуются четким разграничением половых ролей, в европейских же обществах половые роли структурированы более или менее строго.
Несмотря на то что антропологам не удалось обобщить свои открытия в отношении более знакомых обществ, они по крайней мере обратили внимание на способ, которым общество использует пол как четко выраженную социальную категорию и на языковые различия, которые непосредственно вытекают из этой общественной структуры. В недавнее время антропология оказала значительное влияние на развитие социолингвистики как дисциплины. Говоря в общем, убежденность антропологов в значимости культурного контекста подкрепила уверенность социолингвистов в том, что изучение идеального говорящего / слышащего в гомогенном речевом сообществе – слишком узкая область. В частности, социолингвистическая методология заимствовала методы исследований непосредственно из антропологии. Изучение групп рабочего класса в целом и понятие социальной сети как инструмента анализа ведет к поразительным инновациям в развитии социолингвистических исследований. Такое исследование будет описано подробно в шестой главе.
3.5. Диалектология
В отличие от антропологов, диалектологи всегда были восприимчивы к половым различиям в своих родных (то есть европейских) языках. По иронии судьбы следствием этого стало отсутствие каких-либо данных о половых различиях, причины чего станут понятны из последующей дискуссии. Мы обсудим работы диалектологов, относящиеся к половым различиям, по трем направлениям: женщины как информанты, анкеты, полевые исследования.
3.5.1. Женщины как информанты
Выбор информантов имеет важнейшее значение для любого лингвистического исследования. С тех пор как «святым Граалем»[29] традиционной диалектологии стал «чистый» диалект, который необходимо было зафиксировать до его исчезновения, диалектологи выбирали в качестве информантов тех, кто, по их мнению, являлся носителем «чистого» диалекта. Повторяемость этого процесса принималась без критики. Эта методология вступает в явное противоречие с методологией современных социолингвистических исследований, заимствовавших методы из общественных наук, которые в качестве типичного образца информантов произвольно отбирали анкеты избирателей или другие эквивалентные списки. Ввиду того что выбор информантов диалектологами был весьма нерепрезентативным, у нас возникла идея по поводу типа языкового изменения, отмеченного в исследованных деревенских сообществах. В эксперимент вовлекли только определенных членов сообщества, другие же исключались. Мы не располагаем сравнительными научными данными для признания или отрицания утверждения диалектологов о том, что некоторые члены языкового сообщества говорят на более «чистой» форме диалекта, чем другие.
