Стать японцем - Александр Николаевич Мещеряков
Церемониальные правила были направлены на выработку «правильного» телесного и словесного поведения. Именно такой порядок всегда считался правильным — правильное телесное поведение ведет за собой правильное словесное поведение. Официальная хроника «Сёку нихонги» приводит императорский указ 707 г.: «Церемонии — главное в пути управления. Если нет церемоний, слова приходят в беспорядок. Если слова в беспорядке, теряется главное». Далее в указе конкретизируется это положение. Поскольку то время характеризуется сильнейшим китайским влиянием на японскую культуру, то и принятое в Китае стоячее приветствие заменило исконно японское (садиться на колени и прижимать руки к полу или земле). Однако это немедленно вызвало нарушение привычной иерархии: «Перед учреждениями в столице и вне ее все ведут себя недостойно, в походке отсутствует церемонность, в речах нет умеренности. Это происходит оттого, что не уважается порядок чинов и забыты церемонии. Отныне следует ужесточить наблюдение [за церемониями], исправить дурные обычаи, следовать достойным образцам».
Считалось, что соблюдение церемониальное™ является наилучшим средством для управления семьей и страной, что без церемониальности невозможно воспитание морального человека, формирование «правильных» (почтительных) отношений между государем и подданным, между сюзереном и вассалом, между отцом и детьми, между старшими и младшими братьями, между мужчиной и женщиной, между незнакомыми людьми. То есть Рэй — это средство избежать социального хаоса, привести общество в «гармоничное» состояние, когда каждый знает свое место в социальной иерархии. Эти идеи были восприняты и в древней Японии, но в период Токугава они получили поистине широчайшее распространение и были воплощены в жизнь с гораздо большей последовательностью и социальным охватом. Важно подчеркнуть, что церемониальность — свойство прежде всего мирного времени, во время войн правила церемониальности перестают соблюдаться, что является несомненным свидетельством тотальной деградации.
Правила этикетного (ритуального) поведения постоянно становились предметом рефлексии на самом высоком уровне. С правления Гомидзуноо (1611—1629) по правление Гомомо-дзоно (1771—1779) императоры составили 17 сочинений, посвященных этикету, ритуалу, церемониальности36. Придворные также часто составляли подробные сочинения, посвященные этой проблематике. Они ставили своей целью восстановление прежних придворных норм, которые были утрачены в лихую годину междоусобиц. Одним из обоснований недопустимости положения, когда фактическая власть в стране принадлежала сёгуну, а не императору, являлось утверждение, что только императорский двор сведущ в «настоящих» (древних) церемониях и ритуалах (при дворе ежегодно проводилось 180 календарных обряда). Это служило достаточным основанием для сомнений в легитимности сёгунской власти.
Сёгунские церемонии тоже были детально разработаны, и с точки зрения того огромного места, которое занимали церемонии и ритуалы при сёгунском дворе в Эдо, он мало чем отличался от двора императора, но то были другие церемонии. Достаточно сказать, что сёгуны Токугава поклонялись своим предкам, а не императорским. Придворные сёгуна и императора одевались по-разному. Только император имел право на проведение ритуала вкушения «нового урожая» (иы-инамэсай), причем сёгун не допускался к участию в ритуале. Хотя в наборах церемоний, проводившихся во дворце императора и замке сёгуна, имеются существенные совпадения, состав участников был разным. Аудиенции императора и сёгуна предназначались для разных людей (аристократического окружения императора и вассалов сёгуна).
В сёгунском церемониале выделяются два наиболее значимых события. Это празднование Нового года (проводилось и во дворце императора) и празднование годовщины входа Токугава Иэясу в Эдо (1-й день 8-й луны). В эти дни проводились масштабные аудиенции (длились три дня), когда все сколько-то влиятельные в сёгунской иерархии лица (князья, вассалы, клирики, представители значимых для сёгунской администрации обслуживающих ее нужды домов) являлись в его замок с поздравлениями и дарами. Основными дарами были мечи (они могли быть как настоящими, так и деревянными) и лошади. Почтительно (распростершись) преподнося сёгуну списки своих даров, они демонстрировали свою покорность и лояльность. В ответ они получали подарки от сёгуна (в основном одежду) и угощение. Еще одна церемония, которая непосредственным образом связывалась с именем Иэясу, называлась «гасё» («счастливое знамение») и проводилась в 16-й день 6-й луны. Считалось, что нумерологические знамения, связанные с числами 6 и 16, были явлены Иэясу в ознаменование его будущих побед. В этот день князья и вассалы получали от сёгуна наборы сладостей. Масштабные аудиенции, сопровождавшиеся обменом дарами, проводились также и в дни имеющих китайское происхождение и давно укоренившихся в Японии (в том числе и при императорском дворе) «пяти сезонных праздников» (госэкку): «семь трав» («о-нагуса, вкушение целебной похлебки, 15-й день 1-й луны); праздник девочек (3-й день 3-й луны); праздник мальчиков (5-й день 5-й луны); праздник Танабата (приурочен к встрече Волопаса и Ткачихи, отождествляемых со звездами Вега и Альтаир, 7-й день 7-й луны); праздник хризантем (9-й день 9-й луны). В 10-й луне в сёгунском замке справлялась церемония под названием Гэнтё, во время которой сёгун одаривал присутствующих лепешками (моти), приготовленными из риса нового урожая. Церемонии «пяти сезонных праздников» и Гэнтё проводились и при императорском дворце начиная с периода Хэйан.
Поименованные церемонии при сёгунском дворе имели параллельное «народное измерение» — в эти дни люди принимали особую пищу, проводились различные обряды, связанные с плодородием, долголетием, возрастными циклами. Меньшие по своим масштабам аудиенции при дворе сёгуна проводились 1-го, 15-го и 28-го числа каждого месяца. Все эти мероприятия служили в конечном итоге знаком покорности по отношению к сёгуну. Для присутствовавших на церемонии определялся порядок рассадки в залах приемов и очередность, в соответствии с которой они приветствовали сёгуна. Этот порядок зависел от класса, к которому принадлежал тот или иной князь, от занимаемой должности в аппарате сёгуната и ранга37.
Если в церемониальное™ наблюдались схожие между сё-гунским и императорским ритуалом элементы, большая авторитетность, безусловно, принадлежала императорской версии. Так, при сёгунском дворе — точно так же, как и при императорском, — в некоторых церемониальных случаях исполнялась музыка гагаку, которая имеет своим источником древний Китай. При сёгунском дворе имелись музыканты этого направления, но они были недостаточно компетентны, поскольку тайное мастерство гагаку передавалось в рамках того или иного дома (иэ) только старшему сыну, а все старшие сыновья музыкантов проживали исключительно в Киото или Нара. В связи с этим музыканты из Эдо не умели исполнять самых «действенных» сакральных мелодий. Поэтому на важнейшие церемонии при сёгунском дворе приходилось приглашать «гастролеров» из тех домов, которые имели отношение к императорскому
