Книжные магазины - Хорхе Каррион
Социальная значимость литературного чтения обусловлена активной критической и околокритической деятельностью. Тот факт, что в роли критика выступает прокурор и мы можем судить об этом по его текстам, поражает не меньше, чем если бы в этой роли выступал книготорговец. Тем не менее два наиболее значительных книжных магазина Парижа первой половины ХХ века – а быть может, всего мира и всего века – представили множество мемуаров, которые позволяют нам увидеть роль книжного в человеческих отношениях и во взимодействии с критикой. Параллельное чтение «Улицы Одеон» Адриен Монье и «Шекспира и компании» Сильвии Бич дает возможность говорить о двух проектах-близнецах. Это касается даже их изначального финансирования, ведь Монье смогла открыть La Maison des Amis des Livres в 1915 году благодаря компенсации, полученной ее отцом, пострадавшим в железнодорожном происшествии, а Бич получила от матери ее сбережения и вложила их в магазин, открывшийся неподалеку в 1919 году и переехавший на улицу Одеон два года спустя. Для обеих самым важным в их деле была возможность общаться с писателями, которые также являлись их клиентами и становились друзьями. Бо́льшая часть выставленных в их магазинах книг принадлежла перу именитых посетителей: в La Maison des Amis des Livres это среди прочих Вальтер Беньямин, Андре Бретон, Поль Валери, Жюль Ромен, Леон-Поль Фарг, в случае Shakespeare and Company – Эрнест Хемингуэй, Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Жан Прево, Андре Жид, Джеймс Джойс, Валери Ларбо. Если такое разделение вообще уместно, ведь прогулка по улице Одеон подразумевала посещение обоих книжных, и публика и дружеские связи их владелиц переплетались как в культурных мероприятиях, так и в личной жизни. Если Монье придерживалась определенного принципа равноправия и не руководствовалась своими пристрастиями, то Бич безоговорочно тяготела к Джойсу, которого она называла «лучшим писателем моего времени» еще до того, как с ним познакомилась. Вся семья Джойса с самого начала тесно связана с Shakespeare and Company: молодые Джорджо и Лючия переносили ящики во время переезда книжного с улицы Дюпюитрен на улицу Одеон, где магазин стал играть роль почтовой и банковской конторы для всей семьи; Лючия позднее стала любовницей Сэмюэла Беккета, ассистента ее отца, а затем Мирсин Москос, ассистентки и помощницы Бич в книжном. Процесс издания «Улисса» составляет основную сюжетную линию книги Бич, и весь текст строится вокруг личности Джойса. На мой взгляд, центральное место этой книги и этого автора в истории Бич неслучайно: литературные книжные магазины строили свой дискурс на выработке утонченного вкуса, стремящегося к сложности. Как говорит Пьер Бурдье в «Различении», «любой язык эстетики по определению содержится в отрицании легкого, понимаемого во всех смыслах, которые придают этому слову буржуазная этика и буржуазная эстетика».
Монье повествует о «прекрасных посещениях – авторов и увлеченных любителей». Бич – о «пилигримах», которые приезжают из Соединенных Штатов, привлеченные ореолом города, где жили Пикассо, Паунд или Стравинский. Действительно, хозяйка Shakespeare and Company становится настоящим гидом для посетителей вроде Шервуда Андерсона и многих других, которые просят отвести их к дому Гертруды Стайн, и запечатлевает эти свои походы с помощью Ман Рэя, чьи фотографии украшают магазин. Оба книжных магазина играли и роль библиотек, где можно было взять книги для прочтения («В те дни у меня не было денег на покупку книг», – говорит по этому поводу Хемингуэй в «Празднике, который всегда с тобой»). А Shakespeare and Company располагал еще и комнатой для гостей. Таким образом, книжный объединял в себе галерею искусства, библиотеку и гостиницу. И посольство: Бич хвастается тем, что купила самый большой флаг США в Париже. И культурный центр: в обоих магазинах периодически устраивались творческие вечера и лекции, а в La Maison des Amis des Livres прошло и первое публичное исполнение «Сократа» Эрика Сати в 1919 году, и первое чтение «Улисса» два года спустя. Сложные и избранные музыка и литература.
Бич не намеревалась закрывать книжный магазин во время оккупации, однако ее гражданство и дружеские связи с евреями привлекли внимание нацистов. В один прекрасный день 1941 года явился «немецкий офицер высокого ранга» и на «прекрасном английском языке» сказал ей, что хочет купить последний экземпляр «Поминок по Финнегану», выставленный на витрине. Она отказала. Две недели спустя он вернулся с угрозами. И она решила закрыть магазин и сложить книги и архив в помещении, расположенном в том же здании, прямо над квартирой, в которой она жила. Она провела шесть месяцев в лагере для интернированных лиц. По возвращении в Париж Бич скрывалась: «Я ежедневно тайно посещала улицу Одеон, узнавала последние новости о магазине Адриенны, видела последние номера подпольного обозрения Éditions de Minuit». Хемингуэй был тем солдатом армии союзников, который в 1944 году освободил улицу легендарных книжных (а потом отправился освобождать бар отеля Ritz). La Maison des Amis des Livres проработал до 1951 года; четыре года спустя Монье совершила самоубийство, не выдержав голосов, которые на протяжении восьми месяцев слышала у себя в голове.
В эти десятилетия Леон-Поль Фарг был связным между франко-англосаксонским Парижем и Парижем латиноамериканским. Алехо Карпентьер описывает его как человека удивительной эрудиции, блестящего поэта, всегда в одежде цвета морской волны, последнего полуночника, обожавшего большой город и чуравшегося путешествий. Несмотря на беспорядочные блуждания и непунктуальность, он, судя по всему, был предан пивной Lipp, Café de Flore, в котором встречался с Пикассо, улице Одеон и дому Эльвиры де Альвеар, где его собеседниками были Артуро Услар Пьетри и Мигель Анхель Астуриас. Другим культовым поэтом, связывавшим два берега, был Поль Валери. Виктория Окампо познакомилась с ним в 1928 году в ходе судьбоносного путешествия, когда она занималась главным делом своей жизни – журналом Sur, впервые вышедшим три года спустя. В течение нескольких месяцев она знакомилась с философами, писателями и художниками. Льва Шестова она посетила в сопровождении Хосе Ортеги-и-Гассета. Встреча с Пьером Дриё ла Рошелем не прошла для нее бесследно: охваченные страстью, толкавшей их к адюльтеру, они бежали
