Время Культуры - Ирина Исааковна Чайковская
Мы с мужем послали ему телеграмму: «Москва, ул. Чкалова 48 б, А. Д. Сахарову. Андрей Дмитриевич, мы с Вами! Пророков во все времена закидывали камнями! Но их правда побеждала».
Тогда все воспринималось мною исключительно на уровне эмоций. Может быть, потому, я совсем не помнила, о чем же говорил Сахаров на съезде.
Оказалось, что выступление есть на Ютьюбе. Можно посмотреть и послушать.
Охватывает стыд, когда слышишь, как горячо уважаемый мною Михаил Сергеевич Горбачев, торгуется со съездом, давать или не давать Сахарову слово, он, видите ли, просит целых 15 минут, а выступал уже шесть раз. Андрей Дмитриевич уже на трибуне, он тихо говорит, что то были не выступления, а реплики и что концептуально он не выступал и чувствует на себе ответственность. Горбачев, наконец, выставляет на голосование: дать ли АД для выступления 5 (sic!) минут. На пять минут депутаты соглашаются.
И вот Андрей Дмитриевич начинает говорить, он картавит, у него нет ораторского умения, нет приемов политика, но он говорит то, что так важно для России даже сегодня и что, увы, не было услышано тогда.
Вот мой краткий конспект: «Съезд не выполнил своей главной задачи — установления власти, а от власти зависит все остальное — политика, экономика, суд…
Председателя Верховного совета (Горбачева, — ИЧ) выбрали безальтернативно, без всякой дискуссии.
Председатель Верховного совета обладает неограниченной властью.
Сосредоточение такой власти в руках одного человека крайне опасно, хотя он и организатор Перестройки. Причем, я отношусь к М. С. Горбачеву с величайшим почтением. Но это вопрос не личный, это вопрос политический. Когда-нибудь на этом месте будет кто-то другой…».
Еще до начала речи академика к Горбачеву приблизилась некая молодая особа и что-то защебетала ему на ухо. Оказалось, она от имени театральных деятелей выражала «глубокое возмущение», что Сахарову дали пять минут на выступление. Не нужно было давать ни одной. Вон Кириллу Лаврову — не дали, а какому-то Сахарову… Ее возмущенную речь пересказывает залу Михаил Горбачев. Похоже, что большинство разделяет негодование «театральных деятелей».
Берешься за голову от того, что видишь и слышишь. Не стала досматривать эту позорную сцену, когда зал начал громко кричать и захлопывать выступающего.
Признаться, я не уверена, что, живи Сахаров сегодня и выступи он сегодня с подобной речью, его бы не согнали с трибуны. Эта Дума — точно бы согнала. И однако, как нам сейчас не хватает таких людей — честных, порядочных, масштабных и мудрых, способных противостоять силе и безумию!
Спасибо Юрию Росту, что напомнил нам об этом необыкновенном человеке!
В зеркале русской смуты: «Борис Годунов»
15.11.15
Третьего ноября на канале КУЛЬТУРА в передаче Игоря Волгина «Игра в бисер» обсуждалось произведение, чрезвычайно важное для всей русской культуры, для истории России, ее историографии, для ее музыкальной и художественной жизни. Это произведение произвело переворот и в литературе, и в театре. Говорю о «Борисе Годунове» Пушкина.
Один из обсуждающих — а в «Круглом столе» участвовали писатель Сергей Шаргунов, театровед Марина Тимашева и два профессора-филолога, Иван Есаулов и Андрей Ранчев, — сказал о пьесе так: «Эта драма стала уже реальностью. Это факты нашей истории».
Вначале я думала рассказать вам об этом обсуждении, но его легко увидеть и услышать.
Вчера вечером перечитала «Годунова» в энный раз. И снова задумалась о русской жизни: как много в ней от той, древней, казалось бы, канувшей в вечность Московии.
Попробую собрать свои мысли и прошу прощения, если будут они сбивчивыми и нестройными.
Петр Кончаловский. Пушкин в Михайловском
Итак, «Комедия о настоящей беде Московскому государству, о царе Борисе и о Гришке Отрепьеве» — так, конечно же, шутливо, в духе старинных названий, назвал Пушкин свою пьесу, написанную им в ссылке в 1825 году, в Михайловском. Трагедию назвал комедией. Но ведь действительно, в ней много смешного, шутливого, прямо как «у отца нашего, Шекспира».
Вспомним хотя бы начало сцены в корчме на Литовской границе или разговор представителей русского войска: француза-наемника с немцем-наемником (на длинные французские тирады немец отвечает одним немецким словом), или то, как человек из толпы хочет натереть глаза луком, чтобы выдавить у себя «патриотически умильную слезу»…
Но вообще-то это бесспорно трагедия, ибо период, оказавшийся в поле зрения Пушкина, следует назвать тяжелейшим временем в истории России.
Это так называемое «Смутное время», иначе время смут, разброда, безвластия или перехода власти из рук в руки, в том числе и к представителям чужой страны и чуждой религии. Как дошло до этого дело? Что случилось с Россией?
50-летнее правление Ивана Грозного закончилось для страны катастрофой; лютый и беспощадный царь с помощью своих верных слуг-опричников уничтожал и своих недругов «бояр», и простых «людишек». Бояре, кто мог, бежали в Польшу и «неметчину», простой люд стекался к Дону, срединная Россия пустела…
Борис Годунов
Марина Мнишек
Пушкин делает героем своей драмы «преемника» Грозного, Бориса Годунова, чья сестра была замужем за бессильным и безвольным сыном Грозного, царем Феодором. Бывший фактическим правителем при жизни Феодора, после его кончины Годунов был «избран» царем. Ситуация для тех времен небывалая, вызывающая ропот у знатных боярских родов. Царем стал «вчерашний раб, татарин, зять Малюты» (имеется в виду Малюта Скуратов, чье имя стало нарицательным для палача).
По Пушкину, в отличие от изверга Грозного, Годунов избегает казней. Он предпочитает ссылать провинившихся в Сибирь, сажать в тюрьму или отправлять в монастырь… По словам пушкинского предка, одного из персонажей трагедии Афанасия Пушкина, «Нас каждый день опала ожидает/ Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы…/ Знатнейшие меж нами роды — где? Заточены, замучены, в изгнанье…».
Любопытно, что историки, в частности Лев Гумилев, подтверждают эту характеристику эпохи, взятую из пушкинской трагедии. Гумилев говорит, что государство при царе Борисе было «полицейским».
Вот еще один штрих из пьесы: не успел Афанасий Пушкин рассказать Василию Шуйскому о прибывшем к нему гонце из Польши с известием о появлении Самозванца, как к Годунову являются доносчики — слуга князя Василия и дворецкий Пушкина. Они спешат «доложить по инстанции» о прибытии гонца и о ночном разговоре своих хозяев. Да, привычка доносительства глубоко укоренилась и не Сталиным только привита…
А следом за слугами во дворец Годунова, прямо с утречка, спешит князь Шуйский. Хитрец и дипломат, он уже просчитал все ходы и считает необходимым «упредить» обвинения.
Политика и политики… во все
