Галина Аксенова - Русская книжная культура на рубеже XIX‑XX веков
Рябушкин очень любил русские былины. Издание Онежских былин, собранных А. Ф. Гильфердингом, было его настольной книгой. В 1888 г. он создал первые былинные иллюстрации – «Добрыня в крови «Змеи поганой»[125], к одной из Онежских былин собрания А. Ф. Гильфердинга. Через несколько лет, в 1892 г., он вернулся к художественному осмыслению эпического наследия древней Руси и создал 12 иллюстраций, вошедших в вышеназванный альбом. Созданные сказочные поэтические образы, по мнению современников, «не укладывались у него в самобытную художественную передачу». По мнению А. Ростиславова, это было «непродуманное легкомыслие»[126]. Анализируя эти иллюстрации Рябушкина к эпическим произведениям, А. Ростиславов задал вопрос о причинах подобного «легкомысленного» подхода художника, когда он смог поместиться в самобытную художественную передачу, и не нашел на него ответа: «Были ли тому причиной академическая и иллюстрационная зараза или реалистические основы художественной фантазии»[127]. По всей видимости, в этом былинном иллюстративном материале Рябушкин попытался соединить традиции примитивной народной живописи – росписи по дереву, традиционного русского лубка и классической книжной иллюстрации. Но именно эти первые работы по иллюстрированию изданий народного эпоса отличались от работ других художников: В. М. Васнецова, В. П. Верещагина, М. К. Клодта, Н. Д. Дмитриева-Оренбургского, В. И. Навозова, К. О. Брожа – свежестью композиции и присущей Рябушкину особой тонкости рисунка.
Самой выразительной в былинном цикле стала иллюстрация «Дружинушка хоробрая Василия Буслаева»[128] (1893 г.). В центре рисунка изображен сам Василий Буслаев, рыжий парень с самоуверенным лицом. Он стоит подбоченясь, кичась и своей собственной силой, и всей своей дружинушкой. Рядом с ним, справа, другой молодец – рубаха-парень («Костя Новоторженин»), а еще правее молодец с тяжелым взглядом исподлобья, человек, привыкший действовать силой и коварством («Братушка Горбатенький»). Слева от Василия тоже довольно мрачный персонаж, похожий на ретивого исполнителя воли богатыря («Потанюшка Хроменький»). И, наконец, совсем слева представлены два щеголя. Один из них, закручивая ус, красуется перед незнакомой девицей. За его спиной стоит товарищ, с любопытством ожидающий, что же произойдет дальше.
Эта иллюстрация создана художником в лучших традициях русского лубка, выросшего из лицевой рукописной и гравированной книги: для понимания его содержания над композицией размещен текст, а внизу под каждым изображенным персонажем написано его имя. Для написания названия картины и текста былины Рябушкин выбрал полуустав. Классическим «книжным» полууставом, совершенно прямым, без наклона написан весь текст. Письмо можно охарактеризовать как высокопрофессиональное, в отличие от подписи к «Князю Ухтомскому», что подтверждает ранее высказанную мысль, что к каждой своей работе художник подбирал то письмо, ту графику, которые соответствовали бы создаваемому образу.
А. Воскресенский, рассказывая о жизненном пути Рябушкина, подметил очень важные, характерные для его творчества черты: «…искренность и простота, тонкая наблюдательность, подчас юмор и исчерпывающая типичность. <…> Отсюда, конечно, своеобразная манера в рисунке и живописи». Эта характеристика в первую очередь касается рисунков-иллюстраций к былине о Василии Буслаеве, опубликованных в журнале «Шут» в 1898 г. С юмором нарисованы «Девушка-чернавушка побивает мужиков новгородских» и «Настасья Микулична»[129]. Композиционное построение этих двух акварелей напоминает строй вышеописанных картин «Едут!» и «Петр I на Неве»: фигуры людей по краям картины срезаны, толпа расположена по диагонали. За счет чего изображение становится динамичным. Последняя из названных иллюстрация также имеет текст, расположенный по нижнему полю картона. Это название произведения – «Поленица удалая» и пояснительный текст, начинающийся словами: «Дочь Микулы Селянинова, // Молода Настасья дочь Микулична, // Съ палицей тяжелой со булатной // во раздольице чистомъ поле полякуетъ…». Расположенный двумя колонками текст написан стилизованным непрофессиональным, прямым, без наклона полууставом.
Рябушкин иллюстрировал русскую историю XVII в. Эти иллюстрации периодически публиковались в журнале «Всемирная иллюстрация», открывая читателям повседневную жизнь ушедшего, допетровского столетия через художественные образы, обогащая зрительным рядом словесные рассказы И. Е. Забелина о жизни и быте русского народа. Художественное проникновение в мир XVII в. началось в 1886 г. при создании сцен из оперы М. П. Мусоргского «Хованщина», а продолжилось в 1889 г. созданием 27 рисунков на темы царского и купеческого быта, например «Пасхальные увеселения в тереме царицы», «Монахини-славильщицы в купеческом доме»[130].
К удачным иллюстрациям по истории России, созданным в 1890 гг., «отмеченным чертами новизны и самобытности в трактовке и выборе тем», исследователи относят «У царицы в терему», «Песенка спета», «Обряд христосованья царя и царицы», «Сборы к праздничной обедне в Старой Руси». В теме «Сборов» художником своеобразно и живо угадан поэтический момент старинного быта, когда до рассвета женщины спешно и быстро наряжались при участии челяди, чтобы не опоздать к ранней обедне. «Иллюстрации Рябушкин исполнял мастерски; журналы брали их нарасхват», – написал впоследствии его друг А. Воскресенский [131].
Теснейшая связь между иллюстрацией и подписью-текстом, которой добился в своих работах Рябушкин, является неотъемлемой характеристикой рукописной книжной традиции, к которой постоянно апеллировал художник, на которую он опирался.
Перед нами именно та культура древнерусской книги, когда расположенные на одной полосе или на одном развороте текст и иллюстрации дополняют друг друга и тем самым помогают более глубокому пониманию содержания через зрительный ряд и наоборот.
Рябушкин создал целый рад иллюстраций к повестям и историческим романам, среди которых роман А. К. Толстого «Князь Серебряный» (1885 г.), повесть И. Ф. Тюменева «Халдей» (1892 г.).
«Иллюстраторские труды» Рябушкина, его исторические произведения привлекли внимание Н. И. Кутепова. И в 1890-е гг. он привлек его к работе над иллюстрированием книг «Великокняжеская, Царская и Императорская охота на Руси». Для второго тома «Царской охоты»[132] Рябушкин создал два рисунка: «Завет царя Алексея Михайловича» и «Пир царя Алексея Михайловича с ближними боярами в отъезжем поле». Акварель «Выезд царя Алексея Михайловича на соколиную охоту» в издание не вошла[133]. К третьему тому «Императорской охоты»[134] художник выполнил следующие иллюстрации: «Аллегорическое изображение преобразования царской охоты Петром Великим. Перемещение столицы из Москвы в Петербург», «Петр Великий перевозит в ботике через р. Неву императрицу Екатерину Алексеевну, кн. Меншикова, адмирала Головина, канцлера Головкина и Макарова», «Императрица Анна Иоанновна в Петергофском зверинце на охоте, при ней герцог Бирон и обер-егермейстер А. П. Волынский».
Из всего перечня рисунков к «Царской» и «Императорской» охотам представляют интерес два рисунка: «Завет царя Алексея Михайловича» и «Аллегорическое изображение преобразования царской охоты Петром Великим. Перемещение столицы из Москвы в Петербург».
Второй том, посвященный «Царской охоте на Руси царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича», открывал фронтиспис с текстом «из книги Глаголемая урядникъ новое уложение и устроение сокольничья пути». Гравюра по оригиналу Рябушкина представляет собой фрагмент сочинения царя Алексея Михайловича «Завет», оформленный в виде грамоты. Для написания текста художник выбрал скоропись XVII в., характерную для школы мастеров Оружейной Палаты, и воспроизвел ее высокопрофессионально. Но скоропись Рябушкина отличается от скорописи XVII в. наличием, во-первых, словоделения и, во-вторых, современных ему знаков препинания, а также знака переноса. Каждое предложение, как это часто делалось в последней трети XVII в., начинается с заглавной киноварной буквы. Последняя фраза «Завета» «Сия притча душевне и телесне; правды же и суда и милостивыя любве и ратнаго строя николиже позабывайте: делу время и потехе часъ» написана золотом. Название текста «Заветъ» написано киноварной вязью с использованием подчинения и соподчинения, без лигатур. Показатель вязи – 6. Вторая строка заглавия «Царя Алексея Михайловича» написана скорописью, первые буквы каждого слова второй строки и последняя буква третьего написаны киноварью и представляют собой украшенные стилизованной растительностью буквицы. Третья строка заглавия «Охотникамъ» написана также чернилами скорописью, а первая буква «от» выведена киноварью и украшена тонкотравным, с цветами и виноградьем стилизованным растительным орнаментом, также характерным для второй половины XVII в. На левом и правом полях грамоты расположены симметричные полевые украшения в виде вазы со стоящим в ней высоким цветком. Вазы нарисованы золотом, цветки – киноварью. Текст завершается киноварной концовкой растительного тонкотравного орнамента с цветками и шишечкой.
