Фредерик Бегбедер - Лучшие книги XX века. Последняя опись перед распродажей
Пересказ содержания «Улисса» занял бы часа три, а в нашем распоряжении всего три странички. Поэтому скажем так: роман, написанный в форме коллажа, повествует о странствиях некоего дублинца по имени Леопольд Блум в его родном городе-театре, в компании приятеля, Стивена Дедала, на протяжении одного дня – четверга 16 июня 1904 года. Название романа должно служить нам подсказкой: если Джойс озаглавил его «Улисс», значит, он считал эту книгу римейком Гомеровой «Одиссеи». Что касается данной одиссеи, то ее скорее можно назвать «вселенским выпивоном», который начинается с утренней трапезой, а завершается, как и положено всем удачным кутежам, в борделе. Роман кончается внутренним монологом Молли Блум – без пунктуации, но не без экзальтации: «…И когда он меня обнял под мавританской стеной я сказала себе в общем-то какая разница он или другой и тогда я глазами попросила его еще разок спросить меня да и тогда он спросил хочу ли я сказать да мой горный цветочек и сперва я крепко обняла его и прижала к себе чтобы он почувствовал мои душистые груди да и сердце у него забилось как сумасшедшее и да я сказала да я очень хочу Да».
Чтение «Улисса» подобно двенадцати подвигам Геракла вместе взятым. Это необычайно сложный, нескончаемый, изнурительный, варварский, безумный, занудный и блистательно утонченный роман. Вскоре после его публикации, в том же году, Вирджиния Вульф не пожалеет для Джойса строгих оценок в своем «Дневнике писателя»: «Я закончила читать «Улисса» и думаю, что роман не удался. В нем, конечно, чувствуется гениальность, но гениальность самого низкого пошиба. Книга получилась рыхлой и невнятной, претенциозной и вульгарной… Мне невольно представляется эдакий хулиган-мальчишка, ученик начальной школы, умный и даровитый, но настолько уверенный в себе, настолько эгоистичный, что он теряет всякое чувство меры, становится экстравагантным, самовлюбленным, невоспитанным, нахальным горлопаном, который огорчает людей, расположенных к нему, и решительно отвращает от себя тех, кому и без того не нравился». Вот именно эта нападка и сподвигла меня полюбить Джойса, ибо я считаю, что одна из наипервейших задач писателя – быть экстравагантным, самовлюбленным, нахальным горлопаном. Конечно, для чтения Джойса требуются непомерные усилия; это автор очень нелегкий, но зато вы его уже никогда не забудете. Вопрос: много ли вы прочли романов, которые не забудутся уже НИКОГДА? Вот то-то же! И потому книги, подобные «Улиссу», крайне редки и крайне ценны. При этом возникает ощущение, что вы не читаете «Улисса», а сами сочиняете роман – так же, как сочинял его автор; Джойс вывел новую породу читателей – «читатель-соавтор». («Галлимару» следовало бы продавать его романы за полцены!)
«Улисс», вне всякого сомнения, один из тех романов, которые я смертельно ненавижу, но о которых, однако, думаю чаще всего. Закрыв эту книгу – с величайшим облегчением – , я понял, что никогда уже не буду таким, как прежде. Мой вам совет: если возможно, читайте «Улисса» мертвецки пьяными, прямо там, в Дублине, ведь и «У подножия вулкана» Малколма Лаури следует читать не где-нибудь, а в Мексике, притом хорошенько надравшись. Везите «Улисса» в Ирландию, чтобы проверить на месте, вправду ли чайки, парящие у вас над головой, распевают «Гроа-гонна-генкири-гейк», и я готов спорить на билет в оба конца, что это будет в тысячу раз лучше, чем штудировать «Справочник туриста».
Если бы у меня осталась хоть минутка, я бы вам рассказал про ирландский паб у нас в доме, на первом этаже, но вместо этого я лучше отправлюсь туда прямо сейчас.
№27. Владимир Набоков «Лолита» (1955)
«Лолиту» нужно читать в первую очередь как роман о страстной любви. Сорокалетний мужчина по имени Гумберт Гумберт встречает двенадцатилетнюю девочку Долорес Гейз и женится на ее матери, чтобы иметь возможность подобраться к дочке; обнаружив этот замысел, мать весьма своевременно кончает с собой, и Гумберт, увезя падчерицу, колесит с ней по всей Америке. В конце концов Лолита бросает его, но он преследует ее, а когда находит, ей уже 17 лет, она беременна по самую маковку, и ее очарование улетучилось вместе с детством; наш Гумберт Гумберт разочарован-разочарован. Выход книги увенчался громким скандалом; ее пришлось публиковать в Париже (издательство «Олимпия Пресс»), так как все американские издатели от нее отказались. Владимиру Набокову (1899—1977) было в ту пору 56 лет; в один день он обрел всемирную известность. Будет ли читатель шокирован, перечитав этот роман сегодня? ДА, и притом гораздо сильнее, чем тогда, по его выходе. Очень возможно, что такая рукопись не найдет своего издателя в 2001 году. И мы постараемся сейчас же убедиться в этом (если вы шокированы, то просто переверните страницу): «В конце концов, у меня был уже некоторый опыт за долгие годы обращения с собственной манией. Мне случалось вприглядку обладать испещренными светотенью нимфетками в публичных парках; случалось протискиваться с осмотрительностью гнусного сластолюбца в тот теснейший теплейший конец городского автобуса, где повисала на ремнях орава школьниц».
Страсть к девочке-женщине по-прежнему шокирует общество: Габриэль Матцнефф, а совсем недавно и Даниэль Кон-Бендит ратовали за успешное завершение процесса Дютру; тем временем «Я, Лолита» Ализе возглавила список самых продаваемых дисков, продвинутые галереи выставляют фото Ларри Кларка, а весь мир проливает слезы над несчастными малолетними жертвами Балтуса[105]. Похоже, наше общество страдает шизофренией: рекламщики раздевают несовершеннолетних во имя лучшего сбыта товаров, категорически отказываясь признавать существование детской сексуальности, непреложно доказанной Фрейдом и Франсуазой Дольто[106]. Хочу напомнить, что Лолита, соблазняющая Гумберта Гумберта, не просто покорно уступает его вожделению, – она отъявленная провокаторша, маленькая (ДАЛЕЕ ВЫЧЕРКНУТО ЦЕНЗОРОМ!). Каким критерием измеряется успех того или иного литературного персонажа? Когда его имя становится нарицательным. И это как раз случай набоковской «Лолиты». В книге ее зовут Долоpec, но отныне, стоит нам встретить хорошенькую девчоночку-подростка, крошку baby-doll с дразнящими остренькими грудками, эдакую (ДАЛЕЕ СНОВА ВЫЧЕРКНУТО ЦЕНЗОРОМ!), как ее называют «лолитой» (через строчное «л»).
Однако, роман «Лолита» – не только портрет своенравной нимфетки. Это еще и критика Америки 50-х годов, с ее автострадами, драгстерами, автостанциями, безликими мотелями, описанными, как говорит Соллерс[107] в «Войне вкуса», с «ироническим лиризмом». Гумберт Гумберт – швейцарец и, как сам Набоков, эмигрант; он смотрит не только на Лолиту, играющую в теннис, но и на окружающую его терзания среду. Что касается самой Лолиты, она – истинная модель маленькой средней американочки, олицетворение прагматизма и душевной пустоты. Их любовь символизирует встречу Старого и Нового Света: столкновение двух поколений – это главным образом столкновение двух континентов, поскольку «Лолита» – творение русского автора, пишущего по-английски. Как Джозеф Конрад до него (а Кунде-ра и Бьянчотти после него)[108], Набоков делает выбор – отказывается от родного языка, дабы возродиться в англоязычной литературе; этим, возможно, и объясняется снайперская точность его стиля, тщательная работа над словом и поэтичность образов. Когда пишешь на чужом языке, работаешь куда усерднее. Каждый писатель должен хоть разок в жизни попробовать писать на иностранном, это отучит его от небрежного обращения с речью и от прочих вредных замашек. Раз уж автору нужно изобретать свой собственный язык, почему бы ему не отказаться от того, которому он обучился в школе?!
Набоков любил бабочек, но самый знаменитый его роман повествует о жизни куколки, так и не вылупившейся из своего кокона. Впрочем, «Лолита» была не первой его попыткой такого рода. В книге, написанной в молодые годы и озаглавленной «Камера обскура» (1933), главный герой Бруно Кречмар бросает жену и ребенка ради нимфетки по имени Магда… В «Приглашении на казнь» двенадцатилетняя девочка Эмми питает эротическую тягу к мужчине вдвое старше ее… Неужто Владимир Набоков, как все гении, вечно писал один и тот же роман? Я подозреваю что, его всю жизнь преследовала навязчивая мысль о детстве (особенно о его собственном, но иногда и о чужом).
Будь в моем распоряжении побольше страниц, я мог бы описать здесь массу других скандальных подробностей, которые немедленно сподвигли бы отдел нравов на арест этой книги. Вот, например, такой пассаж: (СЛЕДУЮЩИЙ ПАРАГРАФ ВЫЧЕРКНУТ ЦЕНЗОРОМ).
№26. Маргерит Юрсенар «ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ» (1968)
Номер 26 – снова не я, но зато это Маргерит Юрсенар (1903—1987), с ее «Философским камнем», романом, вышедшим в 1968 году, то есть одновременно с «Прекрасной дамой», и так же мало отразившим события данного года, как и тот. Приятно сознавать, что Маргерит Крейянкур (alias Юрсенар) одержала победу в сражении между двумя Маргерит, поскольку Дюрас не фигурирует в нашем «топ-50». Это доказывает, что лучше быть членом Французской академии, нежели лауреатом Гонкуровской премии. Надеюсь, вы понимаете, о чем я.