Владислав Пронин - «Стихи, достойные запрета...»: Судьба поэмы Г.Гейне «Германия. Зимняя сказка».
В предисловии Ф. Меринг подробно рассказал о судьбе поэта. По существу, Меринг вступительной статье мог бы дать тот же подзаголовок, что и статье о Шиллере, — «биография для немецких рабочих». Статья Меринга написана увлекательно и популярно, оценки литературной деятельности Гейне перемежаются с рассказом о тягостных обстоятельствах его жизни. Ф. Меринг опровергает клевету и напраслину, которую возводили на поэта Менцель, Трейчке и другие столпы академической учености. Большое место в статье занял рассказ Ф. Меринга о дружбе Гейне с Марксом. Тогдашнему демократическому читателю этот факт был мало известен. Ф. Меринг говорит о том влиянии, которое оказал Маркс на поэта в пору его работы над «Зимней сказкой». По оценке Ф. Меринга, «Зимняя сказка» — вершина сатирической поэзии Гейне, самый высокий пик величественного горного массива. Вслед за «Зимней сказкой» критик называет еще целый ряд политических стихотворений, созданных в этот же период.
В книге «История германской социал-демократии» Ф. Меринг также пишет о «Зимней сказке» и ее авторе. Он судит о Гейне как о поэте и человеке, исполненном многих противоречий, сожалея, что Гейне никогда не мог отрешиться от романтических иллюзий. Из всех революционных произведений Гейне Меринг вновь выделяет его поэму: «Но "Зимняя сказка" остается свободнейшей из его песен, уничтожающей в своем остроумии, правдивой в своем пафосе, певучим пламенем, пожирающим гнилой мир, чтобы из его пепла мог, как феникс, возродиться новый мир. В освободительной борьбе пролетариата то и дело. раздаются вновь эти стихи, проникнутые уверенностью в победе, с их радостной серьезностью и посмеивающейся самонадеянностью»…{18} Далее он приводит четыре строфы из главы 1, начиная со слов: «Я новую песнь, я лучшую песнь теперь, друзья, начинаю…» и утверждает, что эти стихи сыграли агитационную роль, что они не забыты, напротив, они стали символом веры пролетариата, вступившего на революционный путь. Для пропаганды творчества Гейне и, в частности, его поэмы, но уже в иной — студенческой — среде немало сделал и Георг Брандес. Знаменитый датский историк литературы в конце 70-х — начале 80-х годов читал курс лекций в Берлинском университете, выступал с лекциями в нескольких европейских столицах, в том числе и в Петербурге. К тому времени «Германия. Зимняя сказка» была известна уже во многих странах.
В разных странах мира выходили собрания сочинений Гейне на языке оригинала. Первые тома появились еще при жизни Гейне. Собрание сочинений в 18 томах вышло в Амстердаме в 1854–1861 годах. «Германия» вместе с поэмой «Атта Тролль» составила тринадцатый том. Затем в Амстердаме на немецком языке выходили собрания сочинений Гейне в 1868–1870 годах. В Филадельфии в серии «Американская народная библиотека немецких классиков» на языке оригинала вышло семитомное собрание сочинений в 1855–1861 годах. Обе поэмы — в четвертом томе. В 1905 году Эрнст Эльстер издал в Лондоне произведения Гейне на немецком языке. Он сверял текст поэмы с рукописями и прижизненными изданиями, его публикация «Зимней сказки» признана одной из авторитетнейших.
Переводить Гейне на иностранные языки стали сразу по выходе первых его произведений. Раньше и больше, чем в других странах, его стали переводить в стране, ставшей его второй родиной.
Во Франции Гейне переводили в 30—40-е годы прошлого века свыше тридцати поэтов. Но самым талантливым переводчиком был поэт-романтик Жерар де Нерваль. Друг Гейне, он переводил, в основном, стихи из «Книги песен». Именно благодаря его переводам Гейне завоевал успех у публики как лирик.
Живя в Париже, Гейне был завсегдатаем нескольких артистических салонов, прежде всего салона итальянской княгини Кристины Бельджойзо, известной в свое время писательницы, которая принимала деятельное участие в освобождении Италии, сформировав на собственные средства корпус волонтеров. После подавления восстания она вынуждена была поселиться во Франции, где ее дом стал центром вольномыслия и свободолюбия. Посещал Гейне и другие салоны. Его дружески принимала Жорж Санд; бывал он и в доме банкира Джеймса Ротшильда, который охотнее помогал поэту советами, нежели деньгами.
Салон в прошлом веке бывал средоточием культурных интересов, местом встреч поэтов и музыкантов, философов и политиков. Признание в знаменитом салоне было лучшей рекламой в глазах широкой публики. Это прекрасно понимал и сам Гейне, но рассчитывать на успех в парижских салонах политической поэмы, посвященной сугубо германским проблемам, особенно не приходилось. Нужен был перевод, обращенный к массовой аудитории. За эту задачу взялся Эдуард Гренье, прежде переводивший «Лютецию», «Атта Тролля» и другие произведения Гейне. Прежде чем опубликовать перевод «Зимней сказки», Э. Гренье показал его автору, который чрезвычайно придирчиво изучал французский текст, требовал от переводчика точности и выразительности, внес сам множество поправок.
Приятельница Ференца Листа графиня д'Агу, чей салон Гейне тоже часто посещал, писала в газетах под псевдонимом Даниэль Штерн. Накануне публикации поэмы она поместила в «Ревю де Де Монд» в начале декабря 1844 года статью, в которой постаралась подготовить читателей к восприятию поэмы Гейне. Она продемонстрировала новаторство автора «Зимней сказки», сравнив ее с уже известными французам стихами Фрейлиграта.
Фрагменты из поэмы в переводе Э. Гренье были напечатаны в той же газете, а вскоре вышло отдельное французское издание поэмы, которое затем многократно перепечатывалось. Перевод Э. Гренье, прямо скажем, не был шедевром. Kaк это было принято во Франции, «Германия. Зимняя сказка» была переведена прозой. Игра слов, идиомы, характерные немецкие выражения большей частью исчезли. Но, как утверждал Гренье, и в таком виде поэма имела грандиозный успех. Переводчик вспоминал: «Это был настоящий букет шуток, насмешек, иронии, поэтической фантазии, производивших на читателя потрясающее впечатление»{19}.
Наверняка переводчик несколько преувеличивал успех, во всяком случае, сам Гейне опасался, что его поэма произведет на французов не столь сильное впечатление. За год до смерти поэта во Франции в издательстве Мишеля Леви вышло собрание сочинений Гейне. Каждый том представлял собой самостоятельный выпуск, сплошной нумерации томов не было. В отдельный том — его можно было считать восьмым — издатели объединили поэмы «Атта Тролль» и «Германия. Зимняя сказка», а также «Романсеро». Гейне написал к этому тому обширное предисловие, в котором о «Германии. Зимней сказке», между прочим, говорилось: «Предлагая предисловие к поэме "Германия. Зимняя сказка", я забыл, что обращаюсь не к немецкому, а к французскому читателю, которому поэма может показаться слишком немецкой и несколько тенденциозной. Приходится признать, что в ней есть целый муравейник старогерманских аллюзий, которые требуют многих томов комментариев. Кроме того, во множестве пассажей авторская мысль вращается на вершинах буффонады и гротеска, отсутствие их во французском переводе делает мысль дряблой, почти ничтожной. Перевод — всегда затея авантюрная, особенно когда пытаются передать в прозе через особенности французского языка стихотворное произведение, основанное на германских источниках. Глубинная мысль оригинала испаряется в переводе, в нем остается только лунный отсвет, как выразился один злоязычный человек, насмехавшийся над моей переводной поэзией. Приветствую тебя, дорогой читатель, и прошу тебя, будь, как господь-бог, молчалив и снисходителен!»
Да, «Германия. Зимняя сказка» выросла на немецкой почве, в каждом стихе таился подтекст, понятный а полной мере лишь человеку, отлично знакомому со всеми проблемами и тяготами тогдашней Германии. В какой-то мере Гейне оказался прав, без комментариев не все было ясно зарубежному читателю. Но злосчастные события немецкой истории независимо даже от воли поэта сделали впоследствии его творение столь актуальным, что «Германия. Зимняя сказка» стала уже восприниматься спустя сто лет без всяких комментариев как трагический прогноз.
Парижское издание 1855 года интересно еще и тем, что Гейне дополнил здесь поэму прозаическим переводом стихотворения «В октябре 1849 года». Хотя это дополнение органически не входит в основной текст, оно чрезвычайно интересно и воспринимается как своеобразный эпилог к поэме. Рисуя образ Германии после революции, Гейне вновь сочиняет печальную зимнюю сказку. Рождество, елка, тишина, покой. Но так ли это? Воспоминание о недавней расправе над революционерами, учиненной в октябре 1849 года, тревожит воображение поэта:
Крепчайший шторм унесся прочь,И все опять молчит спросонок;И елку в праздничную ночьЗажжет Германия, большой ребенок.
Семейным счастьем мы живем —Все от лукавого, что выше,—И голубь мира в старый домЛетит опять, к знакомой крыше.
На лес ложится лунный блеск,Поля уютно задремали;И лишь порою — выстрел? — треск? —Быть может, это друга расстреляли.
В поэме «Германия. Зимняя сказка» преобладали сатирические интонации, поэту представлялось, что все, вызывающее его гнев и насмешку, возможно, скоро будет сметено. В поэме жила надежда на близкое обновление германских устоев. В строфах, включенных во французское издание, чувствуется, что поэт в отчаянии. Он не может забыть недавней расправы над венгерскими повстанцами, ему кажется, что гибель — неизбежная участь героев, ибо так повелось из века в век:
