Владислав Пронин - «Стихи, достойные запрета...»: Судьба поэмы Г.Гейне «Германия. Зимняя сказка».
Аугсбургская «Всеобщая газета» вовсе не стремится перечеркнуть поэтические достоинства поэмы, критик находит отдельные места забавными и занимательными, воздает должное едкому изображению аахенского накрахмаленного величия. «Но в целом, — предсказывает критик, — поэма оттолкнет многих читателей, и притом таких, которых ни в коей мере нельзя отнести к политическим или религиозным обскурантам».
Что же ставит в вину рецензент поэту? Он буквально воспринял проклятья Кельнскому собору и угрозу превратить недостроенный готический памятник — «Бастилию духа» — в конюшню. Он явно шокирован аристофановскими вольностями в эпизоде с богиней Гаммонией, прорицающей посредством ночного горшка. Находит многие стихи небезупречными, приводит чьи-то слова: «Две строчки совсем не рифмует, а две плохо рифмует». Доказательства? Для немецкого слуха, дескать, совершенно непереносима рифмовка типа: «Романтик — Уланд, Тик» (кстати, с тех пор она приобрела широкое распространение и стала привычна). Завершая статью, рецензент обращается к началу поэмы, где поэт незамедлительно требует для всех земного счастья. Эта программа представляется журналисту совершенно неосуществимой, а пути к тому — неведомыми.
Гейне, при его необычайной чувствительности к критическим уколам, воспринял эту статью спокойно и даже нашел ее полезной для книги. «"Всеобщая газета" ведет себя очень умно и посвящает мне статью, отрицательную, но приковывающую внимание к книге» (т. 10, с. 172), — писал он Юлиусу Кампе из Парижа 18 октября 1844 года — через три дня после появления рецензии. Терпимость автора поэмы, очевидно, объясняется тем, что он внутренне приготовился к еще более резким нападкам.
В той же газете Арнольд Руге, находившийся тогда в дружеских отношениях с Гейне, опубликовал в начале 1845 года статью «О новейшей немецкой поэзии», центральное место в которой занимал разбор «Зимней сказки». Критический пафос поэмы, по мнению Руге, внушает немецкому читателю «…необходимость полного освобождения нашего лицемерного мира от всяких иллюзий». Руге назвал поэму самым удачным образцом политической сатиры. Эта оценка выражала и позицию тех немецких демократов, которые увидели в сатирической поэме политическое оружие против врагов германской свободы.
Довольно долго часть читателей не воспринимала поэму Гейне не только из-за смелых прогрессивных идей, но и потому, что поэтика Гейне носила исключительно новаторский характер.
Так, официальные академические критики в ответ на фривольные шутки Гейне морщили носы и презрительно отворачивались, пытаясь не замечать шедевр немецкой поэзии XIX века или отпуская строптивому юмористу несколько бранных слов.
Первым из мэтров тогдашней немецкой критики начал травить поэта Вольфганг Менцель. Почти ровесник Гейне (он был на год моложе и умер на год раньше), Менцель выступал в издаваемых им газетах уже в молодые годы как маститый критик, дерзнувший посягнуть на авторитет самого Гете, а затем перешел к прямым политическим доносам на молодых немецких писателей и Гейне. Менцель вошел в историю немецкой литературы как хрестоматийный пример критика-доносчика, пытавшегося стяжать славу гнусными нападками на величайших писателей Германии. Националист и громогласный враг Франции, Менцель в своих пухлых трудах «История Европы» и «История последних сорока лет» травил Гейне как приверженца французской революционной идеологии и культуры, как «неарийского» писателя, чуждого германским святыням. Ярлыки Менцеля пытались потом налепить на автора «Германии. Зимней сказки» псевдопатриоты всех мастей — в особенности коричневой.
Ниспровергнуть авторитет Гейне пытался и популярный в конце прошлого века историк и публицист Генрих фон Трейчке. Трейчке был профессором истории в Фрейбурге, Киле и Гейдельберге. Член рейхстага, он занимал официальную должность прусского государственного историографа. Это был правительственный ученый-чиновник, который наставлял, чему и как учить в гимназиях и университетах. Написанная им пятитомная «История Германии XIX века» служила образцом для всех последующих исторических сочинений, доказывавших право на господство германской нации над другими народами. Трейчке приложил немало усилий, чтобы развенчать Гейне, доказать его неблагонадежность и враждебность кайзеровскому правопорядку.
У ревностного апологета пруссачества особую ненависть вызывала «Германия. Зимняя сказка», которую он называл грязной и дерзкой. Рассказывая в своей «Истории немецкой литературы», как создавалась поэма, он сообщал читателю, что писал ее Гейне, оторвавшись от «фа-терланда» — от родной германской почвы. «Тенденция Гейне заключалась в том, чтобы вдоволь поиздеваться над всем немецким, хотя будто бы его и терзала притворная тоска по родине, — объясняет Трейчке смысл и пафос поэмы. — Он был чужд своему народу, набрался новых идей, которые Германии были не нужны. Все, что он увидел нового во время поездки в Германию, он, злобно хихикая, растаптывал в пыли»{16}. Трейчке гневался, что Гейне высмеивает Союзный сейм и прусские шлемы с острыми макушками, которые, как язвил поэт, могут притянуть к себе молнии. Не мог простить Трейчке поэту и угрозу повыщипать перья из прусского орла.
Трейчке критикует язык поэта, ведь автор «офранцузился», забыл настоящую немецкую речь. Завершался этот филологический погром прямыми оскорблениями покойного поэта и угрозой его книгам: «Как раз эта поэма, вышедшая из-под пакостного пера Гейне, должна убедить немцев, что здесь они имеют дело с евреем…»{17} Цитату обрываем, далее следует площаднаябрань. Одиозные сочинения Трейчке издавались и после первоймировой войны, его нападки на Гейне и других прогрессивных мыслителей сыграли свою роль в оболванивании обывателей, когда фашисты устраивали костры из книг.
Выпады против поэмы и ее автора в Германии, к сожалению, были явлением скорее типичным, чем уникальным. Евгений Дюринг, чье имя осталось в истории благодаря «Анти-Дюрингу» Ф. Энгельса, размышлял не только над проблемами философии, политэкономии и права, но обращал свой взор и к литературе. Ему принадлежит солидный опус «Великие люди в литературе. Критика современной литературы с новой точки зрения». «Новизна» автора заключалась только в беспардонном тевтонском национализме. Творчеству Генриха Гейне, Людвига Берне, Генрика Ибсена и других прогрессивных писателей в монографии Дюринга посвящена глава «Второстепенные явления в современной литературе». Дюринг обвиняет Гейне в шутовстве и мании величия, лицемерии и безнравственности, используя для своих ярлыков не литературоведческие понятия, а ругательства. Оценив чуть более снисходительно лирику Гейне, он тут же объясняет это тем, что в крови автора… есть примесь немецкой крови. Все это излагается с претензией на научность. Трейчке, Дюринг и компания разбрасывали семена национализма, давшие ядовитые смертоносные плоды через несколько десятилетий, когда фашизм сделался господствующей идеологией в Германии. Именно они объявили наследие Гейне вне закона, а коричневорубашечникам оставалось потом только чиркнуть спичкой.
Вопреки запретам и ухищрениям мракобесов поэма Гейне «Германия. Зимняя сказка» продолжала выходить в свет. Немецкий читатель получал отдельные издания поэмы (помимо томов собраний сочинений) примерно один-два раза в десятилетие.
В 1915 году исследователь творчества Гейне и текстолог Фридрих Хирт выпустил факсимильное издание поэмы, включающее все черновики, наброски, фрагменты, исключенные цензурой. Хирту удалось это сделать благодаря поддержке королевы Елизаветы Австрийской, которая была страстной поклонницей Гейне и приложила немало сил для того, чтобы увековечить память поэта. Она задумала подарить городу Дюссельдорфу памятник Гейне. Однако после затяжных дебатов магистрат Дюссельдорфа отверг монумент в честь своего знаменитого уроженца. Тогда Елизавета Австрийская поставила изваяние работы датского скульптора Гассельрийса в собственном имении на острове Корфу. Позже памятник купил один из наследников Кампе и установил его во дворе своей книгопечатни.
Издание Хирта стало эталоном для последующих научных изданий. Фридрих Хирт точно установил авторскую волю Гейне, показал, что устранил из текста сам автор, а что вопреки желанию Гейне сохранил Кампе в своем третьем издании. Отдельные строфы были изъяты Гейне из художественных соображений. Хирт сравнил издания Кампе с французским изданием поэмы, которое избежало цензуры. Издание Ф. Хирта 1915 года стало основой для массовых изданий.
В 1911 году в социал-демократическом издательстве «Форвертс» («Вперед»), унаследовавшем название газеты, где публиковались когда-то по инициативе Маркса отрывки из поэмы, было напечатано десятитомное собрание сочинений Генриха Гейне. Вступительную статью к изданию написал Франц Me ринг. Будучи одним из руководителей левого крыла немецкой социал-демократии, Ф. Меринг в своей научной и публицистической деятельности пропагандировал идеи марксизма. Борьба вокруг живого Гейне бушевала не более яростно, чем бушует теперь вокруг мертвого, заметил Ф. Меринг в одной из своих статей, посвященных немецкой социалистической лирике. В этой яростной борьбе за правильное понимание личности и творчества поэта Ф. Меринг сыграл немалую роль. Его работы о Гейне были первой попыткой марксистского осмысления творческого наследия автора «Зимней сказки».
