Нескучная классика. Еще не всё - Сати Зарэевна Спивакова
С. С. Фортепиано связано с кинематографом кровными узами еще со времен таперов. А классический вокал кинопопулярность, к сожалению, обошла. Что вы думаете об этом как оперный режиссер?
А. К. В этом вопросе я большой консерватор. Отношения кино и оперы – это сложная вещь, потому что кино – вульгарное искусство, кино материально, оно держится на крупных планах. Я ставил “Бориса Годунова” в Турине, и, как я ни учил и ни настаивал на том, как надо снимать, снимали по старинке. То есть поет актер, поет певец – берут крупный план. Я говорю: “Никогда не снимайте крупным планом певца хотя бы потому, что видны все его зубы…”
С. С. Пломбы, гортань.
А. К. Буквально видно, что он ел вчера. И это убивает музыку. Тогда уж лучше закрыть глаза. Потому что когда смотришь на дрожащий во рту артиста язык, то уже не думаешь о том, что он поет. Чувство умирает, а чувство же вызывают не слезы и не глаза артиста, но музыка. Оперой может наслаждаться слепой, но не глухой. Вот в чем разница. Вот почему кино может запросто убить оперу.
Да, есть великие режиссеры, и все же один только Бергман правильно снял оперу. Не люблю, как снимает Франко Дзеффирелли. Я очень его люблю как режиссера, парохода и человека, но не как он снимает оперу. Мне кажется, например, в “Отелло” видно на крупных планах именно то, чего не нужно видеть. А опера – это жанр условный, требующий соответствующей атмосферы. Но это сложный вопрос, об этом можно поговорить в другой передаче.
С. С. Андрей Сергеевич, возвращаясь к пианизму, как вы думаете, что отличает хорошего пианиста от гениального?
А. К. Есть знаменитое определение гениальности. В чем разница между гениальностью и талантом? Талант – это художник, который попадает в цель, в которую очень трудно попасть. И поэтому, когда смотришь на талант в любом искусстве, в том числе в музыке, то понимаешь: ох, как же он так здорово сыграл, я так, наверное, не могу. А гений попадает в цель, которую никто не видит, кроме него. Это большая разница, потому что гении всегда непредсказуемы. Ты понимаешь, что не только так не можешь, ты даже не мог этого себе представить! И вот оказалось, что только так и надо.
Саундтрек
И.С. Бах. “Хорошо темперированный клавир”.
А.Н. Скрябин. Этюд оp. 8 № 12.
П.И. Чайковский. Балет “Щелкунчик”.
А.Н. Скрябин. “Листок из альбома”.
И.С. Бах. Месса си минор.
Ф. Шопен. Этюд op. 10 № 12 “Революционный” (до минор).
И.С. Бах. Гольдберг-вариации.
Дина рубина
А дадим-ка здесь немножко presto!
Идея пригласить в программу Дину Рубину возникла, когда я прочитала роман “Почерк Леонардо”, где один из персонажей – музыкант, фаготист. В книге с таким знанием дела описаны тонкости отношения музыканта со своим инструментом, что не возникало сомнений: Дина Рубина – человек в музыкальном плане посвященный и просвещенный. И тогда я начала читать все сочинения писателя, какие находила. Мои предположения подтвердились в романе “На солнечной стороне улицы”. Там Рубина буквально описывает мои собственные эмоции, испытанные в юности, в годы обучения в специальной музыкальной школе: дрожание коленок, влажные подушечки пальцев и полное осознание своей несостоятельности в качестве пианистки! Как показало время, я была права в самооценке – стоило мне в семнадцать лет прекратить заниматься, и одиннадцатилетний навык игры на фортепиано очень быстро исчез. Сейчас даже примитивный детский этюд сыграть не смогу…
Готовясь к программе с немузыкантом, я всегда прошу редактора узнать у гостя его музыкальные предпочтения. Именно так намечается нить будущего разговора. Диапазон музыкальных пристрастий Дины Рубиной оказался широким и эклектичным: от Бетховена до португальских фаду. А продолжая читать книги Рубиной, я поняла, что ее проза, как правило, строится по законам музыкальных форм. Мы увиделись в студии впервые, но мне показалось, что, беседуя, понимали друг друга с полуслова. Программа с Диной Рубиной оказалась одной из самых запомнившихся и легких по степени импровизации в нашем диалоге.
Позже мне посчастливилось стать первой, кто решился выйти с произведением Рубиной на театральную сцену. Вот уже два сезона в “Школе современной пьесы” мы с моей подругой, замечательной пианисткой Басинией Шульман и артистом Владимиром Кошевым играем спектакль по повести Дины Рубиной “Высокая вода венецианцев”. Повесть эта выбрана неслучайно: место действия – Венеция, город, где музыка буквально слышна в воздухе. Однако инсценировать прозу Рубиной оказалось непросто. Ценность ее текстов в мельчайших деталях – поэтому кинематографисты так жадно кидаются ее экранизировать. А вот перенести на сцену все внутренние монологи героев, не теряя действия – основы театра, почти нереально.
Молодой режиссер Денис Азаров серьезно порезал текст, перевел большие смысловые куски в аудиофайлы и в титры на экране, чтобы театральное действие не превратилось в радиопостановку. В структуру спектакля вошла музыка Баха, Скарлатти, Шостаковича, Листа, а также изумительные “Венецианские строфы” Иосифа Бродского. Дина прилетела на премьеру и… разнесла нас если не в прах, то пух и перья из нас полетели! Главный посыл от автора был такой: уберите из спектакля онкологический диагноз и верните любовь! Сейчас, когда спектаклю более двух лет, когда вместо первоначально игравшего Константина Крюкова мужскую линию ведет великолепный Владимир Кошевой, когда мы вернули важные для Рубиной фрагменты текста, спектакль настоялся, ожил, стал полноценным!
Но, мне кажется, тогда, после премьеры, несмотря на все несогласия с постановщиком, Рубина была польщена. После спектакля, глядя на меня мудрыми темными глазами, она сказала: “А я отлично «монтируюсь» с Бродским!” И столько было в этих словах от юного Моцарта, любившего задавать окружающим вопрос “А вы правда меня любите?”!
Эта глава – мое признание в любви замечательной писательнице!
разговор 2012 года
САТИ СПИВАКОВА Мы уже не раз говорили о неразрывной связи литературы и музыки. И сегодня в нашей студии человек, которому близки и музыка, и литература. Уникальная женщина. Писательница, без которой невозможно представить современный литературный ландшафт, как невозможно представить без музыки ее прозу. Дина Рубина. Здравствуйте!
ДИНА РУБИНА Здравствуйте.
С. С. Это, конечно, смешно, зачитывать вам отрывки из ваших же произведений.
Д. Р. Это даже жестоко.
С.
