Яков Боровой - Король безнравственности
Что же касается плейбоев высшего полета, они просиживали в барах с роскошными блондинками и брюнетками, как будто вот-вот сошедшими со страниц журнала. Эти красотки входят в штат дома, как обслуживающий персонал, получают соответствующее жалованье; в дни приемов плейбои ходят в кинотеатры, где на свой вкус могут выбрать любую из новых кинокартин, купаются в подземных бассейнах с гротами, выполненными в старинном стиле, танцуют и слушают музыку в дискотеках, пьют изысканные напитки в многочисленных барах…
Да, не такой человек Хью Хефнер, чтобы просто так выбрасывать на ветер большие деньги. Эти люди, как правило, представители верхушки американского общества, нужны издателю. Они создают ореол респектабельности хозяину особняка. С ними запросто — в своем кругу — можно решить все проблемы, заручиться необходимой поддержкой. Насытившись щедростью Хефнера, они разнесут по миру миф о нем. Этот миф станет неотъемлемой частью американского образа жизни.
Подумать только, как все просто: стоит только пожелать, и каждый (каждый!) может стать богатым и преуспевающим (а значит, и уважаемым) членом истеблишмента.
Владелец особняка и журнала вовсю похваляется своей мощью. Власть денег развращает личность, способствует потере чувства реальности. И вот уже Хефнер небрежно роняет слова, а услужливые репортеры разносят по всему миру его сентенции самодовольства и бахвальства: «В мире нет большего дельца, чем я»,
«В моем деле я — король», «Пока я жив, «Плейбой» останется лучшим журналом в мире», «Во Вселенной нет еще и не будет никогда редактора, талантливее и умнее меня»…
Я! Я! Я! Он поразительно уверен в своих силах. В начале 70-х годов, когда тираж журнала достиг наивысшей черты, Хефнер за 150 долларов предлагал пожизненную подписку на «Плейбой»!
Список желающих взять у Хефнера хотя бы маленькое интервью, а то и просто увидеть кумира рос день ото дня. Не было ни минуты покоя у директора по общественным связям «Плейбоя» Хельмута Лорха. Только за одну неделю Хефнер беседовал с корреспондентами американского журнала «Тайм» и немецкого еженедельника «Шпигель», французского издания «Ле нуво Кандид» и английской газеты «Таймс»… Его голос звучал по Би-Би-Си, по «Голосу Америки» и другим радиостанциям.
И борзописцы, расхваливая на все лады «Плейбой» и лично Хефнера, старались вовсю. Американский журнал «Ньюсуик» величает его не иначе как «уважаемый всеми (!) главный импресарио секса в стране». Другое издание США — «Тайм», посвящая весь номер «Плейбою», называет Хефнера, чей портрет украшает первую страницу еженедельника, не иначе как «босс империи радости». «Тайм» не нарадуется: «Жизнь Хефнера — это осуществленная мальчишеская мечта. У него есть одно дело — получать удовольствия. Стремительные машины и собственные самолеты, закрытые бассейны и фантастические, прямо-таки неземные девушки, которых можно считать на дюжины…» Рядом фотография «Боинга-707» — «самого дорогого частного самолета в Америке».
Эстафету восхваления Хефнера подхватывает французский журнал «Экспресс»: «Хефнер — настоящий король волшебного царства». Справочник «Каррент байографи» утверждает, что «Плейбой» — «самая удачная издательская акция середины XX века в Соединенных Штатах, да, пожалуй, и во всем мире».
В лучшие годы «Плейбоя» многочисленные подробности из жизни Хефнера и обитателей его обширной империи обязательно появлялись в колонках светских новостей многочисленных буржуазных изданий. Покровители и почитатели «Плейбоя» всерьез, на протяжении многих лет — без тени юмора — предлагают выдвинуть — и выдвигали! — Хефнера на Нобелевскую премию мира, как «пророка нового образа жизни».
В чем же причина столь бурной шумихи вокруг имени Хефнера? Может быть, он действительно так популярен на Западе, что рядовые налогоплательщики, забыв все свои тревоги, интересуются лишь подробностями его биографии? Конечно нет! Усиленно рекламируемый миф о «человеке, сделавшем самого себя», сумевшем подняться над обществом, стать богатым и преуспевающим гражданином, прекрасно вписывался в концепции «равных возможностей» в буржуазном обществе. Многочисленные картинки из его «сладкой жизни» рождали среди читателей иллюзию и веру в то, что когда-нибудь и они смогут пусть не создать нечто подобное, но хотя бы пожить в сказочном ирреальном мире. Без сомнения, «королевский ореол» Хефнера, прикрывающий низкую пробу его короны, искусно использовался власть имущими для навязывания вполне определенных мировоззренческих стереотипов.
Наконец, пропагандируя сомнительные и фальшивые духовные ценности Хефнера, магнаты газетно-журнального мира, хозяева радио и телевидения знали, что могут рассчитывать на благосклонность новоявленного короля, на его поддержку в нужную минуту. Главное же в том, что Хефнер быстро стал своим в среде «королей прессы». В этой, хорошо отрепетированной, кампании восхваления «нового мыслителя» легко угадывается проявление классовой элитарной солидарности.
Самому Хефнеру нравится собственный образ, созданный услужливыми журналистами. Ратуя на страницах собственного журнала за вседозволенность поступков, Хефнер сам всячески старался поддерживать репутацию «порядочного и респектабельного члена общества». Умеренность во всем. Не курит и не пьет. Любимый напиток — пепси-кола. Любимое лакомство — жареная кукуруза. Никаких связей с красотками, которых столь усердно рекламирует журнал. Предпочитает не новые роскошные автомобили, а старую, вышедшую из моды, модель (и это стало, кстати, модным для толстосумов). Даже на посещение плейбой-клабов наложено строгое табу. Разве что для дела. Вся история его жизни — типичный пример лицемерия буржуазной морали!
Высокого роста, сухопарый, с вечно мрачным, задумчивым видом, Хефнер полностью поглощен одной испепеляющей страстью — делать деньги. Главной заботой Хефнера всегда было увеличение тиража «Плейбоя».
Издатель явно кривил душой, когда в самом начале карьеры заявлял: «Мы не собираемся делать «Плейбой» журналом с большим тиражом, мы не будем никогда издавать его, чтобы угодить широкой публике». На самом деле Хефнер бурно радовался, когда в 1958 году тираж журнала перевалил за миллион экземпляров, а в последующие годы неуклонно пополз вверх.
Своего апогея журнал достиг в начале 1975 года, когда тираж подскочил до абсолютного рекорда — 7,6 миллиона экземпляров.
Кто мог на заре основания журнала предположить, что наступит день, когда 1 115 812 акций империи «Плейбоя» (каждая стоимостью 23,5 доллара) разойдутся в считанные часы, а сам Хефнер установит себе годовой оклад в 300 тысяч долларов?!
И все это происходило в «самой журнальной стране мира», где в те же годы один за одним закрывались такие флагманы журнального мира, имевшие миллионные тиражи, как «Кольерс» (1957 г.), «Зис уик мэгэзин» и «Сатердей ивнинг пост» (1969 г.) и, наконец, «Лук»
(1971 г.) и в конце 1972 года — «Лайф». Прекращали свое существование и «сликс» — так называют в Америке издания на дорогой глянцевой бумаге с обилием цветных иллюстраций высокого полиграфического исполнения, и «ралпс» — издания, выходящие на дешевой бумаге.
«Плейбой» достиг финансового успеха в обстановке медленного угасания специальных мужских журналов для яхтсменов, рыболовов, охотников, автомобилистов…
Жалкое существование влачили и так называемые журналы «общего интереса»: «Тру», «Аргози», «Эсквайр»…
Особое впечатление произвела на американцев гибель «Лайфа» — родоначальника иллюстрированных журналов, первый номер которого появился в 1936 году; именно в этом издании, как в дальнейшем и в «Плейбое», фотографии выдвинулись на первое место, получив самостоятельное значение. Обилие всевозможных, великолепно выполненных большими мастерами фоторепортажей и фотоочерков и одновременно малое количество текста и низкий, провинциальный уровень его изложения позволили американскому исследователю средств массовой информации У. Риверсу заметить, что «Лайф» выпускался для тех, кто не умеет читать.
Заметим, что в 1978 году состоялось второе рождение «Лука» и «Лайфа». Как и прежде, отмечают американские журналы, издатели «Лука» и «Лайфа» делают основную ставку на помещение рекламы. Почему же торговые и другие фирмы вновь почтили эти журналы своим вниманием? Еженедельник «Тайм» называет одну из основных причин: «Реклама по телевидению, которое когда-то и стало «убийцей» журналов, стала слишком накладной для многих компаний. Так, 30-секундная рекламная вставка в популярную детективную серию стоит ныне 95 тысяч долларов…»
Во многом падение тиража и гибель многих изданий было обусловлено не только нашествием телевидения, но и тем обстоятельством, что рекламодатели отвернулись от этих журналов в пользу «Плейбоя». А их «невнимание» зачастую — и весьма часто — означает физическую гибель изданий-париев. Ведь буржуазные журналы получают в среднем от 70 до 90 процентов доходов от рекламы, под которую, как правило, отводится от 50 до 80 процентов печатной площади.
