Жак Эрс - Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи. 1420-1520

Спустя двадцать лет поднимает голову оппозиционное семейство Колонна, выдвигая серьезные претензии. Гнев клана Орсини и многих семейств, стоящих на их стороне во главе с кланом Крещенци и Санта-Кроче, направлен на старейшину рода Колонна Лоренцо, обвиняемого в том, что он не сдержал своих обязательств и не передал в залог мира обещанных укреплений. Собирается огромная толпа, люди ропщут, а затем штурмуют дворец, в котором укрывается Лоренцо. Здание было захвачено и полностью разграблено; Лоренцо схвачен и обезглавлен. Мощная папская армия под командованием Вирджилио Орсини направляется на штурм двух других более прочных укреплений Колонна. Одно из них сдается, а вернее, продается его капитаном. Другая же крепость держит оборону. Тем временем в папском лагере в обстановке интриг все сильнее затягивается подготовка к наступлению. Солдаты папы, окруженные любопытными римлянами, пришедшими поглазеть на военное представление, предаются веселым развлечениям и в итоге разбегаются.{23}

Семейство Колонна вновь поднимает голову, громко заявляя о своих требованиях. Тем более что их, по крайней мере в первое время, активно поддерживает папа Александр VI, который, забыв о собственной обиде и подогреваемый воинственным настроением своей семьи, думает лишь о том, чтобы навредить клану Орсини. В июне 1496 года он объявляет о конфискации их имущества и повелевает занять два принадлежащих им замка, но после длительной осады самым жалким образом терпит поражение перед Браччано. Оба клана по-прежнему ведут непримиримую войну, а спустя три года под давлением французского короля папа вновь выступает против Колонна, объединив свои силы с армией графа де Бомона. В ходе мощного наступления, в котором отличился Чезаре Борджиа, оказываются занятыми Капуя, затем Неаполь и в завершение операции — все замки, принадлежащие клану. Многие города сожжены дотла, по дорогам бредут бесконечные вереницы пленных. Папа руководит разделом добычи, щедро одаривая своих друзей и сторонников, прежде всего кардиналов Гаэтани и д’Эстувиля, затем отличившихся аристократов, потом своих близких. Так, сын Лукреции Борджиа и ее второго мужа Альфонсо де Бишелье Родриго получает титул герцога Сермонеты, а в придачу замки, предместья и близлежащие небольшие города. Собственный сын Александра VI Джованни, герцог Непи получает в подарок пять городов. Аббатство Субиако с большой рентой и около двадцати укреплений переходят в распоряжение семейства Борджиа, отныне занимающего в Италии крепкие позиции.{24} У семьи Колонна не осталось практически ничего из их огромных владений на юге Рима; их могущество в самом городе, кажется, сведено на нет.

А тем временем… Король Карл VIII и его победоносная армия возвращаются во Францию. 18 августа 1503 года умирает папа Александр, и его сын Чезаре вынужден бежать. За какие-то несколько лет все повторяется снова. Вновь объединяется и требует мести за массовые убийства, преступления, грабежи и унижения часть семейства Колонна. Они жаждут отомстить за поруганную честь и пролитую кровь, вернуть былой авторитет и водрузить гордые стяги на башнях замков и воротах дворцов, расположенных в самом сердце Рима… Ссора между мятежными группировками, готовыми биться до последней капли крови и уничтожить друг друга, родившаяся из воинственных устремлений или простого духа соперничества, вновь кажется неизбежной.{25} Колонна плетут интриги, собирают войска; надвигается опасность. Продолжение известно: для обеспечения их триумфа потребовался ввод императорских войск, в результате чего город был разграблен, разрушен и поставлен на колени (1527 год).

Противостоя этим группировкам, которые постоянно возрождаются и представляют такую же опасность, как и до своего падения, имеют надежную опору среди укоренившихся в городе за века семейных кланов, кланов с многочисленными генеалогическими ветвями, опирающихся на идеальную династическую преемственность, многочисленных союзников и верных сторонников, папы прекрасно отдают себе отчет в том, что их собственных усилий не всегда будет достаточно. Власть пап является пожизненной — уникальный случай для Запада. Когда папа уходит из жизни, весь двор находится под угрозой резких перемен. Таким образом, папство представляет собой не что иное, как неустойчивое княжество. Вся его история выглядит пунктирной линией с непредсказуемыми интервалами, линией, прерываемой катастрофическими изменениями в повседневном течении дел. С кончиной папы все переворачивается вверх дном, все живет ожиданием нового. Весь город охватывают волнения.

Стремление быть в курсе событий, извлечь выгоду из результатов конклава и даже дать знать о своих предпочтениях или требованиях относительно избрания нового понтифика провоцирует сильные народные волнения. Толпа устремляется к Ватикану и замку Святого Ангела, осаждает дворцы. Поднимается волна гнева против родственников усопшего и его приближенных, оставшихся без покровительства, чаще всего чужаков в городе, чьи интриги и высокомерие народ с трудом терпел все это время. Грабежи дворцов кардиналов, должностных лиц, бывших приближенных быстро становятся обычным делом. Хозяевам дворцов остается лишь спасаться бегством за пределы Рима, переодевшись в чужое платье или благодаря помощи друзей. Членам всех папских родов в той или иной степени пришлось столкнуться с этими напастями, собственными глазами видеть выломанные двери своих жилищ, вспыхивающие повсюду пожары. Самое главное, они не имели возможность спасти от разграбления свои сокровища и коллекции произведений искусства, гобелены и мебель — все то, что не смогли унести с собой. Семейство Борджиа имело подобный печальный опыт. В 1458 году, перед самой смертью Каллиста III Борджиа, народ полностью разоряет его дворец и многочисленные дома «каталонцев». Его племянник Родриго поспешно покидает город в сопровождении трехсот всадников и двухсот пехотинцев. Он был вынужден прибегнуть к большим уловкам, чтобы обмануть римлян по поводу цели своего отъезда. Однако очень скоро эскорт покидает его, и он добирается до Остии без единого слуги. Там он нанимает лодку и отправляется в Чивитавеккью. Некоторое время спустя он умирает, по всей видимости в результате отравления. Во всех папских владениях народ недолюбливает испанцев, и правителям часто приходится вставать на их защиту. Так, в Риме волна народного гнева обрушивается на кардинала Барбо, обвиняемого в подготовке побега Родриго и отправке крупных сумм денег в Испанию.{26}

Более полувека спустя сын папы Чезаре Борджиа также познает изгнание и забвение.

Пустующий папский трон практически всегда превращает толпу в хозяйку улиц. Кардиналы пробуют вести переговоры о сохранении «свобод», пытаются договориться и найти общий язык с магистратами коммун, ответственными за сохранение порядка. Чаще всего эти старания оказываются тщетными, а единственное спасение видится в том, чтобы как можно скорее, желательно на следующий день после похорон, созвать конклав и затем представить городу нового папу. Спешно собирается Священная коллегия, охраняемая стражниками. Ей предстоит сделать выбор за несколько дней. Так, Евгений IV был избран меньше чем за два дня! И если до и во время авиньонского пленения заседания конклавов продолжались нескончаемо долго, вплоть до нескольких недель и даже месяцев, отныне голосование следует одно за другим. Впрочем, мнения сторон известны и исход дела можно спрогнозировать заранее. Еще одно новое обстоятельство: давление со стороны сильных мира сего теперь проявляется иначе, чем раньше. Теперь они действуют окольными путями, их вмешательство становится более завуалированным и только в редких случаях осуществляется грубо, с угрозой применения военной силы. Заседание конклава всегда проводится в Риме.

С середины века, начиная с правления уроженца Сиены Пия II и венецианца Павла II, Священная коллегия состоит в основном из итальянцев. Когда в 1471 году избирали Сикста IV, среди восемнадцати кардиналов было всего три иностранца. Правители других государств действуют через своих доверенных лиц, послов и специальных агентов. Они вступают в переговоры с кардиналами, которые еще не примкнули к той или другой стороне и пока не «проявили себя». Им сулят всевозможные блага, их одаривают крупными денежными суммами. Говорят, что в 1503 году французский король в надежде, что сумеет поспособствовать избранию своего фаворита, передал римским банкирам двести тысяч и генуэзским — сто тысяч дукатов. Неаполитанский король, король Испании, герцог Миланский, венецианцы, генуэзцы и, конечно, флорентийцы при каждом удобном случае поступали так же.

Естественно, в ход шли и другие способы оказания давления. Часто народ, руководимый одной из группировок, выкрикивал на улицах какое-нибудь определенное имя или, что случалось гораздо чаще, с редкостным пылом вопил о своем нежелании видеть на троне папу-иностранца. Особенно рьяно люди выступали против какого-нибудь француза, а после правления семейства Борджиа выступали и против испанцев.