Николай Скрицкий - Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом. Русские адмиралы — кавалеры ордена Святого Георгия I и II степеней
В 1787 году имя де Рибаса появилось в донесениях A. B. Суворова. Генералу нравился молодой офицер, который тогда состоял дежурным бригадиром при Потемкине и выполнял поручения светлейшего князя. 19 октября 1787 года в рапорте Потемкину генерал писал: «По важным препорученностям от вашей светлости господин бригадир Рибас, исправляя оныя с известным благоразумием и трудолюбием, не мог отсюда прежде сего отправиться обратно». 29 ноября Суворов в представлении к награждению граждан Херсона уточнял: «Осип Михайлович просил меня, по происшествию 1 октября, о рекомендации нескольких разных чинов. Оных в великую милость вашей светлости имею честь и… смелость препоручить». Среди представляемых был городничий Егор Булгаков, собравший около пятисот человек ополчения, и грек прапорщик Афанасий Рофтопуло. Из этого видно, что Рибас не просто выполнял указания, а принимал близко к сердцу события и судьбы людей.
В 1788 году было намечено вести боевые действия против Турции на широком фронте силами Кубанского и Кавказского корпусов против Анапы, Екатеринославской и Украинской армий — на юго-западных границах во взаимодействии с Австрией (которая с января 1788 года вступила в войну). Крым следовало оборонять особому корпусу. Для диверсии предполагалось послать на Средиземное море эскадру Балтийского флота, чтобы атакой через Дарданеллы отвлечь неприятельский флот. Основной целью Екатеринославской армии, которой руководил князь Потемкин, был Очаков — хорошо укрепленная турецкая военная и морская база. Несмотря на происки европейских держав, благодаря которым Россия оказалась в войне также и со Швецией, несмотря на то, что Черноморский флот временно оказался небоеспособен, а австрийские войска терпели неудачи, на основном направлении — Очаковском — россияне добились победы. Но стоила эта победа недешево.
Предполагалось овладеть Очаковом силами Екатеринославской армии при поддержке Лиманской флотилии, которую срочно достраивали в Днепровском лимане, у Глубокой пристани. Севастопольской эскадре следовало отвлечь турок от Очакова, не допускать их к Днепровскому лиману и берегам Крыма. Русские моряки 3 июля атаковали и нанесли поражение туркам при острове Фидониси. 1 июля Потемкин приступил к осаде Очакова.
Боевые действия на водах Лимана начались ранее. Уже 20 мая капудан-паша привел к Очакову сильную эскадру, которая столкнулась с Лиманской флотилией, включавшей парусный отряд контр-адмирала Пола Джонса и гребной отряд Нассау-Зигена.
В 1788 году Рибас все еще состоял дежурным бригадиром при Потемкине. Приходилось ему с поручениями светлейшего князя бывать на гребной флотилии и участвовать в боевых действиях. 7-го и 17 июня турки атаковали, но дважды потерпели поражение, а в ночь на 18 июня капудан-паша, пытаясь вырваться из Лимана, понес большие потери и сам спасся на шлюпке. 1 июля, в день начала осады, Нассау-Зиген атаковал и разбил турецкую флотилию под стенами Очакова, после чего заблокировал крепость. В письме от 8 июня 1788 года о бое под Очаковом 7 июня Потемкин сообщал Екатерине II: «Бригадир Рибас, от меня посланный, много оказал услуги, и, будучи в горячке, был в передовом сражении; он согласил раздоры, которые возникли по причине приезда Пауля Жонса: почти никто не хотел оставаться в службе». Сам Рибас 9 июня писал чиновнику для особых поручений Потемкина В. С. Попову: «Поль Джонс важное приобретение для русского флота, но зато сколько хлопот».
В письме 15 июня к Екатерине II Г. А. Потемкин представил среди прочих к награде за первый бой и О. М. де Рибаса, предложив дать ему орден Святого Владимира III степени. О том, что награда эта не случайна, говорит тот факт, что сохранился план Очакова, который де Рибас с братом Эммануэлем снимал на рекогносцировке в 1788 году. Съемки приходилось проводить под неприятельскими выстрелами. Сам О. М. де Рибас не был удовлетворен своей деятельностью и 9 августа записал: «Я гибну от желания что-либо совершить».
У де Рибаса сложились теплые отношения с A. B. Суворовым, который тогда командовал войсками, охранявшими Херсоно-Кинбурнский оборонительный район. Вместе им пришлось успокаивать английских офицеров, считавших Джонса изменником. С этого времени началась переписка, в которой Александр Васильевич являлся более активной стороной.
Боевые действия летом не завершились. Гассан-паша, стоявший с флотом при Очакове, принял меры к укреплению Березани и 4 ноября увел свои корабли на зимовку. Как только об этом стало известно, Потемкин приказал полковнику Головатому постараться овладеть островом. 7 ноября черноморские казаки под огнем противника высадились на Березань и прогнали турок в крепостцу. Бригадир де Рибас, подошедший с канонерскими лодками, заставил гарнизон сдаться. Турки лишились сотни человек; потери с русской стороны составили 29 убитых и раненых.
B. C. Попов, чиновник для особых поручений при Потемкине, о взятии Березани писал 7 ноября: «В сей день сделано нападение на остров Березань. После жестокого сопротивления оным овладели, гребной флот под начальством бригадира Рибаса большею частию сие совершил. Взяли тут пашу, 20 чиновников и 300 рядовых в плен. Урон россиян был очень невелик. В крепости найдены 23 пушки, 1150 ядер, 150 бочек пороха и великий запас в муке, пшенице и ячмене состоявший. Восемь офицеров, отличившихся при сем случае, получили золотые шпаги».
17 сентября 1788 года о взятии Березани и участии бригадира де Рибаса писал Императрице и сам князь Таврический:
«Предприятие сие пред лицом всей армии произведено в действо с совершенным успехом. 7-го дня сего месяца по утру верные казаки, приближаясь к острову, выдержали с твердостию и мужеством сильный огонь батареи неприятельской, потом, сделав залп из пушек и ружей, вскочили в воду и, вспалзывая на берег, бросились с таким стремлением, что прогнали неприятеля, отняли у его батарею и преследовали его до самой крепости, где встречены были картечами. В сем случае поворотили они против крепости орудия, с набережной батареи и своих лодок взятые. Жестокая канонада их, движение сделанное от флота по данному от меня сигналу нескольким фрегатам и отправление к острову лодок канонерских, с бригадиром Рибасом, заставили неприятеля умолкнуть и просить пощады».
Военный опыт де Рибаса все возрастал, и он получал и все более сложные задачи.
Гаджибей
Уже упомянутый B. C. Попов в записках вспоминал: «Совсем непонятным образом генерал-майор Рибас взял на берегу Черного моря стоящую крепость Гаджибей пред глазами всего турецкого флота, получил притом 12 пушек, 7 знамен, много военных припасов и пленил двух-бунчужного пашу, 11 чиновников и 66 рядовых. Во время штурма убито с турецкой стороны 200 человек». Как же это произошло?
В конце августа 1789 года Потемкин решил овладеть Гаджибеем, через который в Константинополь поступало значительное количество хлеба, и приказал генерал-поручику Гудовичу с частью сил выступить из Очакова. Гудович и генерал-майор де Рибас, который возглавлял его авангард, должны были наступать по суше, когда флот отвлечет противника в море. Гудович намеревался установить взаимодействие с моряками и 31 августа направил главному командиру Черноморского флота Войновичу предложение о встрече с ним и де Рибасом. Вероятно, Войнович не смог гарантировать достаточной поддержки с моря, и Рибас предложил наступать, не дожидаясь флота. Войска, имея впереди авангард де Рибаса, выступили из Очакова 3 сентября и, двигаясь скрытно, 12 сентября прибыли к Куяльнику. Высланные Рибасом казаки донесли, что в море до 40 турецких судов и 33 лансона на якоре у берега. Авангард продолжил скрытное движение, за ним следовал Гудович; 13-го числа они остановились примерно в десяти верстах от Гаджибея.
Небольшую турецкую крепость Ени-Дуня (Новый Свет) начали строить на месте поселка Гаджибей в 1764 году. В войну 1768–1774 годов русские войска уже брали крепость, но по условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора вернули туркам. Теперь предстояло ее взять вторично. К 1789 году это было бедное местечко, окруженное высокой стеной без рва, с тремя сотнями человек гарнизона и 12 пушками.
Овраг с северо-западной стороны и небольшой редут впереди служили некоторым прикрытием, главной защитой служило море — у входа на рейд стояла сильная турецкая эскадра. Неприятельский флот тогда насчитывал 14 линейных кораблей, 14 фрегатов и много других судов. Несмотря на это, ночью 13 сентября с небольшим отрядом и несколькими пушками де Рибас подошел к Пересыпи и укрылся в балке. В 18.00 он направился с авангардом вперед, прошел перешеек и в половине четвертого часа 14 сентября начал атаку. На перешейке устроили батарею из 4 осадных и 12 полевых орудий, чтоб стрелять с фланга по неприятельским судам.
Турки заметили нападающих, когда они были уже в версте от крепости, но не знали, куда направить оружие, ибо казаки с лестницами были со всех сторон. Полковник Хвостов с левого фланга, перейдя овраг, атаковал гренадерским батальоном и за четверть часа овладел крепостью, тогда как на правом фланге майор Воейков вытеснил турок из предместья и выдвинулся к морю, чтобы помешать противнику высадить подкрепления.
