Российские гении авиации первой половины ХХ века - Александр Михайлович Вайлов
Перечень выдающихся имена известных русских ученых, работавших в США, можно продолжать очень долго: физик-теоретик Г. А. Гамов; химики В. Н. Ипатьев, М. Гомберг, Г. Б. Кистяковский, И. Л. Кондаков, И. И. Остромысленский; генетик (лауреат Нобелевской премии) 3. Б. Ваксман; биологи А. И. Петрункевич, Д. Ф. Синицын; гистолог А. А. Максимов; ихтиолог Н. А. Бородин; математики Я. Тамаркин, Я. В. Успенский, Я. А. Шохата, Э. Г. Когбетлянц; электронщики В. К. Зворыкин, А. М. Понятов; биохимик Ф. А. Левен; астрономы О. Струве, Η. Р. Бобровников, С. И. Гапошкин, В. С. Жардеций; кораблестроитель В. Н. Юркевич; гидродинамик Б. А. Бахметьев; металлург Η. Т. Беляев; социолог П. А. Сорокин; авиаконструкторы И. И. Сикорский, Г. А. Ботезат, Я. Д. Аккерман, М. Ваттер, К. Д. Захарченко, Б. В. Корвин-Круковский, А. М. Никольский, В. А. Клыков, А. М. Картвели, М. И. Струков, летчик-авиаконструктор А. Н. Прокофьев-Северский, Б. В. Сергиевский и др. Например, к 1935 г. в университетах и других научных учреждениях США уже работало около 200 русских ученых. В главе 8 остановимся на творчестве авиаконструкторов, поднявших в небо авиацию США.
8.2. Игорь Сикорский. Его самолёты, амфибии и вертолёты
Нью-Йорк, Нью-Йорк! Это было 30 марта 1919 г., когда 29-летний Игорь Сикорский оказался на американской земле, сойдя с борта трансатлантического лайнера. В тот момент у него было 665 долларов, заветный адрес проживающего в пригороде Виктора Утгофа – героя войны и основателя российского авиационного флота, и очень важное рекомендательное письмо командующего ВВС экспедиционного корпуса США в Европе генерал-майора Патрика Месона, которое оказалось совершенно бесполезным.
Сначала в США Игорь безуспешно пытался организовать собственное дело с мормонами, которые его обманули. В результате молодой эмигрант оказался на улице в потертом костюме, с небольшой суммой денег в кармане. Игорь сменил свой отель на совсем дешевый, сократил суточные траты до мизерных восьмидесяти центов. Сикорский посредственно владел языком, и поначалу ему помогали освоиться киевские иммигранты. Но устроиться по специальности он все равно не смог. Три месяца конструктор метался по авиационным конторам, пытаясь на ломаном английском втолковать предпринимателям, какие замечательные самолеты он может делать. Предпринимателям это было неинтересно. Тогда Америка была полна безработными авиаконструкторами и летчиками, уволенными в запас после окончания войны. Самое время возненавидеть судьбу и спиться! Но Сикорский, который при первом знакомстве казался мягким и неконфликтным человеком, на самом деле обладал сильным характером бойца и отказывался признать поражение.
Один знакомый иммигрант порекомендовал его на должность преподавателя математики в вечерней школе для русских рабочих в Ист-Сайде. Постепенно уроки математики превратились в основы авиации. С кафедры Сикорский с энтузиазмом рассказывал о тяжелых самолетах будущего, способных поднимать по сорок человек. Постепенно у конструктора появились последователи, готовые строить его самолеты бесплатно. В это время он познакомился со школьной учительницей Елизаветой Семёновой (Семеон), дочерью российского офицера, позднее ставшей его женой.
Только через 4 года жизни в США Сикорскому удалось собрать компанию русских иммигрантов – инженеров, рабочих и летчиков, причастных к авиации. Эти десять человек образовали костяк самолетостроительной фирмы «Сикорский Аэроинжиниринг Корпорейшн», учрежденной в Нью-Йорке 5 марта 1923 г. Сикорский стал президентом.
Уставный капитал составлял всего восемьсот долларов. Этот капитал состоял из шестисот шестидесяти пяти долларов, привезённых им из России; остальное собрали нищие русские эмигранты. Контрольный пакет акций был у самого президента.
Из России были выписаны две сестры и маленькая дочка. В те времена Советская Россияза выкуп (денежную компенсацию) отпускала сограждан покидать родину. Первая жена эмигрировать отказалась, а через некоторое время умерла от испанки в Киеве. Игорь Иванович вступил во второй брак с Елизаветой Алексеевной Семеновой. Брак был счастливый. Один за другим появилась «эскадрилья» из его четырех сыновей: Сергей, Николай, Игорь и Георгий. Только старший продолжил дело отца и стал вице-президентом фирмы Сикорских. Николай стал скрипачом, Игорь – адвокатом, Георгий– математиком. Дочка Татьяна Игоревна стала в дальнейшем профессором Бриджпортского университета.
При выборе названия фирмы Игорь исходил из того, чтобы его фамилия звучала по-русски, а не вариантом польского имени «Сикорски», и не соотносилась ни с какими прочими языками. Не Sikorski, a Sikorsky – писал он свою фамилию, полагая при этом, что так она будет звучать вполне соответственно именно русской речи.
Первая фирма Сикорского располагалась в имении русского авиатора Виктора Утгофа, состоящем из маленькой утиной фирмы и небольшого поля у речки. Первоначально дела на фирме шли плохо, не хватало материалов и инструментов, заказы были редкими. Детали искали на автомобильной свалке, в лавках утиля и на рынках. Разбирали старые конструкции, чтобы добыть никелированные уголки, которые шли на оформление крыльев и фюзеляжа. Но упорные русские строили двухмоторный самолёт на 14 пассажиров, хотя фирме грозило банкротство. Вскорости появился самолёт, вылитый двухмоторный «Илья Муромец», который в Америке назвался S-29A. Он стал воплощением неистребимой русской мечты, не умирающей вопреки всем обстоятельствам.
Сергей Рахманинов (посередине) и Игорь Сикорский на взлётной полосе (Лонг-Айленд, Нью-Йорк, 1924)
В первый полёт должны были лететь только трое членов экипажа, а набился полный пассажирский салон. Сикорскому не хватило силы духа потребовать, чтобы его соратники покинули салон. Это стало ошибкой. Самолёт не справился с нагрузкой и, планируя, упал с высоты в 30 метров; никто не пострадал, но летать на нем уже было нельзя. Начались новые проблемы с деньгами. Фирма обратилась ко всей российской эмиграции, объяснив, что дело идёт о гордости российского авиастроения, легендарных воздушных богатырях Сикорского. Оказалось, что многие помнят эти замечательные самолёты. Дело приобрело неожиданный и принципиальный патриотический оборот. Деньги пошли. Высылали десятки долларов из Югославии, Румынии, Чехии… Это был своеобразный подвиг благотворительности. Упорство русских было вознаграждено. Неожиданно
