Рафаил Нудельман - Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий
Шлиману не суждено было воспользоваться этим методом. Его уверенность, что он нашел гробницу Агамемнона, оставалась непоколебимой и подвигла его продолжить поиски «микенской цивилизации», на сей раз — в Орхоменосе, том самом, о котором Ахилл у Гомера говорит: «Даже ради богатств Орхоменоса не соглашусь». Подобно останкам Микен, развалины Орхоменоса (с огромной гробницей, некогда описанной все тем же Павсанием) сохранились на виду, и Шлиман быстро произвел там разведывательные раскопки. Золота он, однако, не обнаружил, других сенсационных находок тоже (если не считать очередного обилия черепков), и уже через несколько недель прервал работу; единственным ее результатом было обнаружение удивительного сходства гробницы в Орхоменосе с гробницей в Микенах (позднее была высказана гипотеза, что их строил один и тот же архитектор). Из Орхоменоса, лежавшего к северу от Афин, Шлиман направился к развалинам древнего Тиринфа, расположенного к югу от Микен, почти у самого берега моря («крепкостенный Тиринф» у Гомера, откуда под Трою пришел царь Диомед со своими воинами: «Осмьдесят черных судов под дружинами их принеслося». Циклопические стены этого города тоже сохранились с древних времен и не могли не привлечь внимание Шлимана. Свои раскопки в Тиринфе Шлиман начал в 1884 году, на сей раз вместе с архитектором Дорпфельдом, и участие этого молодого человека, который впоследствии вырос в серьезного, самостоятельного археолога, оказалось весьма существенным: именно Дорпфельд помешал Шлиману проложить траншею, которая наверняка бы уничтожила таившийся под обломками средневековой византийской церкви древний царский дворец. В результате вмешательства Дорпфельда дворец был раскопан неповрежденным, что позволило впервые воочию узреть многие детали замечательной дворцовой и крепостной архитектуры XIV–XIII веков до н. э. Они опять оказались предельно совпадающими с описаниями Гомера, и Шлиман не замедлил оповестить мир о своем очередном сенсационном открытии: «Я извлек на свет великий дворец легендарных царей Тиринфа, — писал он, — и отныне до конца времен никто не сможет опубликовать книгу о древнем искусстве, не упомянув о моем открытии».
После Тиринфа Шлиман предпринял еще несколько попыток: следуя путями гомеровских героев, он безуспешно искал местонахождение «Менелаевой Спарты»; затем пробовал копать в упоминаемом Гомером «песчаном Пилосе» царя Нестора, но, как я уже говорил, ошибся в местоположении древнего города и ничего существенного не нашел; и, наконец, несмотря на огромную усталость («Я испытываю огромное желание до конца моих дней устраниться от раскопок…»), решил снова «копнуть» в любимой Трое. Он уже был тут несколько раз в промежутке между раскопками в Микенах, Орхоменосе, Тиринфе, Пилосе и каждый раз находил что-то новое и неожиданное. Но все эти открытия не приносили ему того удовлетворения, которое он так хорошо имитировал в своих победных реляциях на публику. Его продолжали одолевать сомнения. Возражения скептиков разъедали его уверенность. Он возвращался и снова искал — искал доказательств, которые бы окончательно и однозначно убедили скептиков (и его самого), что найденная им Троя-2 — это действительно «Приамова Троя». И вот теперь он решил возвратиться сюда снова — поискать еще раз.
Кто ищет, тот, как известно, всегда найдет. Хотя, конечно, не всегда то, что ищет.
ГЛАВА 6
«ПРИАМОВА» ТРОЯ — ВТОРАЯ, ШЕСТАЯ, СЕДЬМАЯ?
В сознании широкой публики слава Шлимана как «первооткрывателя Трои» связана с его сенсационными открытиями 1871–1873 годов — раскопками в Трое-2 и обнаружением там «Приамового сокровища». Но, как мы уже сказали, среди специалистов оставались многие, кто весьма скептически относился к Шлиманову отождествлению Трои-2 с гомеровской Троей. Сомнения, как мы тоже уже говорили, были и у самого Шлимана; вот почему в промежутках между раскопками в Греции — в Микенах, Орхоменосе, Тиринфе и Пилосе — Шлиман неоднократно возвращался на Гиссарлык. Первый раз он вернулся в 1878–1879 годах, — но единственным результатом этих двух раскопочных сезонов было лишь открытие еще одного, самого глубокого культурного слоя. Судя по находкам, этот слой принадлежал к далеким доисторическим временам и к гомеровской Трое отношения не имел. Еще через два года, в 1881-м, Шлиман объехал верхом на лошади самые дальние окрестности Гиссарлыка, словно отыскивая другие возможные места раскопок, но ничего подходящего не нашел и в 1882 году снова вернулся на Гиссарлык, на сей раз вместе со своим новым помощником Дорпфельдом. И вот тут, наконец ему улыбнулась удача. Продолжив раскопки в Трое-2, он обнаружил новые признаки существовавшего здесь в древности укрепленного города — еле заметные следы кольцевых стен, почти стертые временем остатки мощных бастионов, а главное — развалины обширного здания, напоминавшего царский дворец. Вкупе с прежними находками в том же слое это делало Трою-2 куда более соответствующей описаниям Гомера, и Шлиман не замедлил известить своих друзей и недругов: «Моя работа в Трое завершена окончательно. Я доказал, что в глубокой древности на, этой равнине находился большой город, разрушенный страшной катастрофой и в точности отвечающий гомеровскому описанию…»
Увы, победоносное извещение и теперь оказалось преждевременным. В 1889 году Шлиман с Дорпфельдом в очередной раз вернулись на Гиссарлык, чтобы расширить раскопки Трои-2, и почти сразу же наткнулись на обескураживающий факт. Заложенная ими новая траншея вскрыла следы еще одного дворцового зала, в помещениях которого оказалось множество остатков посуды микенского («Агамемнонова») типа, но, увы, культурный слой, в котором располагался новонайденный дворцовый зал с его посудой, оказался шестым, считая снизу, то есть намного более поздним, чем Троя-2. Если Шлиман был прав и Троя-2 была, как он утверждал, гомеровской, то кому тогда принадлежали дворец и посуда Трои-6? История не знала на этом месте более поздних городов с такими дворцами, да и посуда не соответствовала более позднему времени. Если же гомеровской была новонайденная Троя-6 (на что могли указывать дворец, а главное, датировка посуды), то, что же тогда нашел Шлиман в Трое-2? Все здание троянской датировки Шлимана вдруг заколебалось, и стало понятно, что без новых раскопок не обойтись. Шлиман назначил эти работы на следующий, 1891 год, но ему уже не суждено было вернуться на Гиссарлык — в том же году он скоропостижно умер после неудачной операции застуженного на раскопках уха: свалился прямо на улице, парализованный и утративший речь, был доставлен в больницу для бедных и через несколько часов, не приходя в сознание, скончался. Польский писатель Генрих Сенкевич, случайно оказавшийся свидетелем отправки его тела домой, в Афины, позднее писал: «Хозяин отеля подошел ко мне и спросил: «Знаете ли, вы, кто этот господин? Нет? Это великий Шлиман!» Бедный «великий Шлиман»! Подумать только — откопать Трою и Микены, заслужить, бессмертную славу у людей и так вот умереть…»
Шлиман, несомненно, заслужил эту бессмертную славу как первооткрыватель Трои и, что еще важнее, микенской цивилизации, но «настоящую», гомеровскую Трою он, как вскоре выяснилось, не опознал. Установил это Дорпфельд. В 1893 году, получив от Софьи Шлиман средства на продолжение раскопок, он вернулся на Гиссарлык, заложил огромную кольцевую траншею, вокруг найденных им (в последних раскопках со Шлиманом) остатков дворца в Трое-6 и почти немедленно обнаружил останки стен, намного более грандиозных, чем все, что нашел Шлиман в своей Трое-2. Продолжая раскопки, он нашел еще целый ряд строений, некогда составлявших тот же город, — сначала остатки пяти больших, неплохо сохранившихся домов аристократического типа, затем еще нескольких сильно поврежденных зданий того же характера и, наконец, развалины могучего крепостного бастиона в северо-восточной части стены. Особенно важным было то, что повсюду в этом слое обнаруживались черепки посуды точно того же типа, что нашел Шлиман в Микенах и Орхоменосе. К этому времени уже было доказано, что такой тип посуды производился исключительно в греческих («микенских») городах XV–XIII веков до н. э., и это означало, что на Гиссарлык она могла попасть лишь из Греции; иными словами, Троя-6 имела давние и длительные — по крайней мере, с XV по XIII век — контакты с городами «микенской цивилизации». В этот промежуток времени попадала любая предположительная дата Троянской войны; а если еще добавить, что, судя по некоторым приметам, гибель Трои-6 сопровождалась тяжелыми разрушениями: крепостные стены во многих местах были повреждены, здания и дворец еще хранили следы пожара, то общий вывод напрашивается как бы сам собой: именно этот город, Троя-6, а не Троя-2, и мог быть искомой гомеровской Троей. Теперь настала очередь Дорпфельда публиковать победные реляции.
Сообщая о своих находках, он писал: «Долгий спор о реальности Трои и ее местоположении пришел к концу… Шлиман оправдан… Вид крепости был несомненно знаком певцам «Илиады»…» (Шлиман, надо думать, был оправдан в том смысле, что подлинная Троя оказалась именно там, где он ее искал, хотя и не в том слое.) Дорпфельд мог бы добавить: вид крепости был Гомеру не просто знаком, а знаком детально. На одном из участков разрушенной крепостной стены раскопки вскрыли место, весьма напоминавшее то, где, по словам Гомера, «трижды Менетиев сын (Патрокл. — Р.Н.) взбегал на высокую стену»: камни здесь прилегали друг к другу так неплотно, что и турецкие землекопы, далеко не Патроклы, тоже запросто могли по ним подниматься. А в западной части крепостной стены Дорпфельд обнаружил слабо укрепленный участок, что опять же соответствовало рассказу Гомера, согласно которому Одиссей еще во время осады пробрался в осажденный город через слабину в западной части стены! Эти поразительные совпадения едва ли не более, чем всё остальное, побудили большинство исследователей согласиться с выводом Дорпфельда. Так, видный английский гомеровед Уолтер Лиф в своей книге «Гомер и история» писал: «Крепость (найденная Дорпфельдом. — Р.Н.) находится на том самом месте, где ее помещала гомеровская традиция». И продолжал: «Отсюда следует историческая реальность Троянской войны. Можно даже думать, что, по крайней мере, некоторые из героев Гомера тоже были реальными участниками той войны и носили те же имена, что у Гомера». Другим специалистам тоже казалось, что долгие поиски Трои наконец-то благополучно завершились. Но Троя и на этот раз приготовила своим искателям неприятный сюрприз.
