Рафаил Нудельман - Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий
Я уже рассказывал, что множество холмов на Троянской равнине оспаривало честь быть хранилищем остатков Древней Трои, подобно тому, как множество городов Древней Греции оспаривали в свое время честь считаться родиной Гомера. Главными фаворитами были Гиссарлык, находившийся на самом краю плато, обрывавшегося к равнине Мендереса-Скамандра, и лежавший несколько дальше в глубине плато Бурунбаши. Шлиман мог бы ошибиться в своем выборе места раскопок (как он впоследствии ошибся при поисках Пилоса), но, на его счастье, сопровождать уважаемого гостя в экскурсии по Трое вызвался большой знаток тамошних мест и по совместительству американский консул в этой провинции Оттоманской империи Франк Кальверт. Этот незаурядный, судя по воспоминаниям, человек тоже интересовался древностями и даже предпринял некогда пробные раскопки на Гиссарлыке. Заложенная им траншея была неглубока и коротка, но и этого хватило, чтобы убедиться, что холм содержит несколько «культурных слоев» (следов существовавших здесь когда-то одно за другим и одно над другим поселений). Под влиянием Кальверта Шлиман решил искать Трою именно на Гиссарлыке{10}. Свои раскопки он начал в 1871 году.
К концу третьего года работ Шлиман вскрыл пять последовательных культурных слоев, один под другим, и убедился, что каждый из них представлял собой останки сменявших здесь друг друга древних городов. К сожалению, будучи дилетантом в предпринятом им новом деле, Шлиман приказывал рабочим вести траншею напрямик, сквозь все препятствия, и в результате разрушил попутно многие более поздние останки. Позднее он оправдывался: «Поскольку моей целью было раскопать Трою, которую я ожидал найти в одном из самых нижних слоев, я был вынужден разрушить руины в слоях более высоких». (Как теперь известно, он попутно разрушил руины и той Трои, которую искал.) Тем не менее во втором снизу слое на глубине 15 метров (по нынешней нумерации, это Троя-2) он обнаружил более или менее «гомеровский» элемент: развалины большой крепостной башни. В марте 1873 года в этом же слое были найдены остатки мощеной улицы, покрытые толстым слоем разноцветного пепла (пепел — это пожар, а пожар — это война!), а также развалины двух больших ворот, заваленных обломками. И, наконец, несколько позже, под самый конец сезона, здесь же были раскопаны и знаменитые «сокровища Приама» — золотая «диадема Елены Прекрасной», как тотчас назвал ее Шлиман, собранная из 16 тысяч золотых звеньев, и множество других золотых украшений{11}.
Все это убедило его, что он отыскал заветную цель. Да и как иначе: укрепления, сокровища, а главное — пепел! Пепел — это пожар, а пожар — это война, не так ли?! И какая же, если не Троянская?
С момента сенсационной публикации всех этих гиссарлыкских открытий за Шлиманом прочно укрепилась слава «человека, который нашел Трою». В каком-то смысле это было справедливо, потому что он действительно нашел «точное местоположение» этого древнего города. Однако ту Трою, которую он искал — гомеровскую, «Приамову» Трою, — найти оказалось значительно труднее. Шлиман поторопился, объявив ею найденную им Трою-2. Это отождествление сразу вызвало у специалистов серьезные сомнения: Троя-2 была слишком мала по размерам (всего 100*80 метров), а грубость и примитивность ее строений никак не соответствовала пышным описаниям Гомера. Шлиман, правда, пытался убедить скептиков (а заодно, наверно, и самого себя), что «Гомер был эпический поэт, а не историк; к тому же он видел Трою через 300 лет после ее разрушения», но и сам не мог не согласиться: «Если Троя действительно была таким небольшим по размерам городком, то несколько сот человек могли взять ее за несколько дней, и тогда всю «Троянскую войну» пришлось бы признать полным вымыслом…» Эти сомнения заставили его вскоре вернуться на Гиссарлык. И еще не раз вернуться.
В промежутке, однако, он совершил поистине «кавалерийскую атаку» на Микены, которые Гомер описал как столицу Агамемнона, возглавлявшего Троянский поход. Как и на Гиссарлыке, он руководствовался здесь буквалистским прочтением свидетельств древних авторов — в данном случае историка II века Павсания. В своем описании Микен Павсаний утверждал, что гомеровский Агамемнон был похоронен внутри стен древней крепости. Поскольку сохранившиеся к XIX веку стены Микен охватывали очень малое внутреннее пространство, недостаточное для размещения пышных царских гробниц, все исследователи считали, что Павсаний имел в виду какие-то другие, наружные, более протяженные стены, которые, видимо, разрушились еще в старину (останки таких стен были, действительно, найдены при последующих раскопках, уже после Шлимана). Но Шлиман, читавший своих древних наставников буквально, начал раскопки именно в пределах сохранившихся стен, с внутренней стороны Львиных ворот. Слой обломков, заваливших здесь бывшую крепостную площадь, был в несколько метров толщиной; Шлиман, не задумываясь, приказал своим рабочим вымести этот слой и проложить через расчищенное место горизонтальную траншею. Стоит ли говорить, что он опять нашел то, что искал! Раскопки почти сразу вскрыли поразительное сооружение — ряд вертикально поставленных плоских каменных плит, образующих кольцо диаметром метров в тридцать. Площадка внутри этого круга явно была выровнена еще в древности, и на ней, вкопавшись до самого скального основания, рабочие обнаружили входы в пять вертикальных округлых колодцев-гробниц. Эта площадка впоследствии получила название «первого круга гробниц». Но главное состояло в том, что в этих гробницах были обнаружены сохранившиеся с глубокой древности останки девятнадцати мужчин и женщин и двух детей. Их скелеты были буквально погребены под грудой бесчисленных золотых украшений и предметов; на лицах мужчин были золотые маски, черты которых повторяли черты их лиц; тела были покрыты доспехами из золотых листьев; на женщинах были золотые браслеты и диадемы; вокруг лежали мечи и кинжалы с изумительными изображениями батальных и охотничьих сцен, кубки и чаши с тончайшими рисунками и многое-многое другое{12}.
Что должен был подумать человек, наизусть знавший Гомера, увидев эти богатейшие захоронения? Мы точно знаем, что подумал Шлиман, потому что сохранилась телеграмма, посланная им в тот же день греческому королю: «С огромной радостью спешу известить Ваше Величество, что я нашел гробницы, представляющие собой, согласно рассказу Павсания, захоронения. Агамемнона, Кассандры, Евромедона и их спутников, которые были убиты во время пиршества Клитемнестрой и ее любовником Эгисфом». Традиция, идущая от Гомера, действительно утверждает, что великий микенский царь, руководитель Троянского похода Агамемнон по возвращении домой был предательски убит на пиру вместе со своими приближенными и наложницами, в том числе Кассандрой и ее двумя детьми, а в найденных им гробницах Шлиман действительно обнаружил скелеты нескольких мужчин, а также женщин и двух детей, так что у него были все основания для восторженной телеграммы, но, как и в случае с Троей-2, он опять оказался не прав. Его датировка была ошибочной: как выяснилось позже, найденные им скелеты, по меньшей мере на 300 лет были старше предположительной даты Троянской войны. Доказательство реальности Троянской войны опять ускользнуло, но зато обнаружилось нечто иное, и, быть может, намного более важное. В самом деле, если уже за триста лет до пресловутой Троянской войны цари Микен (а внутри стен наверняка находились гробницы царей) располагали такими богатствами и их хоронили с такой пышностью, то лучшего доказательства могущества и величия Микенского царства трудно и желать. Более того, как показал впоследствии американский археолог профессор Алан Вэйс, руководитель многолетних систематических раскопок в Микенах в 30-е годы XX века, останки, найденные Шлиманом, в действительности принадлежали людям разных эпох и в совокупности покрывали время от XVI до XIII века. А это уже позволяло утверждать, что Микены, как и говорил Гомер, на протяжении ряда столетий действительно были центром богатого и мощного государства, а возможно, и всей тогдашней греческой цивилизации.
Но Шлиман нашел и другие, хоть и более мелкие, но крайне важные подтверждения правдивости рассказа Гомера. На некоторых золотых украшениях были изображены те самые загадочные «башнеподобные» щиты, прикрывавшие тело воина с головы до пят, которые у Гомера принадлежали «большому» Аяксу и подобных которым в гомеровские времена уже не было. В другой гробнице была найдена золотая чаша с двумя ручками в виде голубей, очень похожая на описанную Гомером в «Илиаде» чашу героя Нестора, а также шлем с гребнем из медвежьих зубов: дословное описание такого шлема содержится в 10-й главе «Илиады». Даже сдержанные историки были потрясены: казалось, гомеровские герои явились перед их глазами живым воплощением слов Гомера. Однако, как ни сенсационны были эти находки, для развития археологии как науки куда более важными оказались многочисленные образцы древней посуды, найденные Шлиманом в Микенах. До того, в Трое, он находил лишь отдельные черепки каких-то непонятных эпох. Обилие найденной им теперь керамики впервые позволяло специалистам произвести более или менее точную датировку этих эпох путем сопоставления микенских черепков с остатками аналогичной посуды, обнаруженной в других местах Средиземноморья, прежде всего — на раскопках в Египте, хронология культурных слоев которого благодаря обилию и детальности письменных памятников известна весьма точно. Детальная разработка этого метода датировки заняла еще многие годы, но в конце концов ее принципы были установлены достаточно прочно, что позволило со временем заложить основы надежной микено-троянской хронологии.
