Джон Норвич - История Византии
Беглецы вскоре были схвачены. Дам пощадили; Андроника же, связанного и закованного в кандалы, привели к Исааку, который вынес ему приговор. Андронику отрубили правую руку и бросили его в тюрьму; затем, после того как он провел несколько дней без пищи и воды, ему выкололи один глаз и посадили на тощего верблюда, которого направили в сторону разъяренной толпы.
Византийский историк Никита Хониат в подробностях описывает состоявшуюся расправу:
«Они били его, закидывали камнями, кололи гвоздями, забрасывали грязью. Одна уличная девка вылила ему на голову ведро кипятка… Затем, стащив его с верблюда, они повесили его за ноги. Умирал он долго и мучительно. Андроник неоднократно подносил свою единственную руку к устам; по мнению некоторых, он делал это для того, чтобы испить кровь, вытекавшую из его ран».
С обретением короны Исаак унаследовал и безнадежную политическую ситуацию в стране. Сицилийцы были менее чем в двухстах милях от Константинополя; их флотилия уже находилась в Мраморном море. Командовать армией Исаак назначил самого способного из византийских полководцев Алексея Врану. Василевс направил ему самое мощное подкрепление, которое только могла предоставить империя.
Сицилийцы же, не ожидая более сопротивления, позволили себе ослабить воинскую дисциплину, что привело к снижению их боеготовности. В результате чего неожиданное нападение Враны они отразить не смогли и беспорядочно отступали до Амфиполя. Там наконец начались переговоры о мире.
У сицилийцев оставалось еще много козырей на руках. Нанесенное им поражение не затронуло основные силы армии, и они все еще удерживали Фессалоники. Но приближалась зима, осенью во Фракии шли сильные холодные дожди, и сицилийская армия, рассчитывавшая провести Рождество в Константинополе, была в значительной степени деморализована. В общем, переговоры шли трудно и затягивались.
Греки, подозревая врага в самых темных намерениях, решили нанести удар первыми. И 7 ноября они так и поступили. Сицилийцы не выдержали натиска и бежали. Тех, кто не успел это сделать, греки порубили мечами и захватили в плен; изрядное число сицилийцев утонуло во вздувшейся от талого снега реке Стримон. Оставшиеся в живых пробирались в Фессалоники, чтобы там сесть на корабли и вернуться в Сицилию. Но очень немногим счастливчикам удалось попасть на борт, поскольку основная часть сицилийского флота находилась вблизи Константинополя. Большинство захватчиков были вынуждены остаться в Фессалониках, где они стали жертвами восставших местных жителей.
Византия оказалась спасена. Тем не менее ее правители поступили бы весьма умно, если бы восприняли сицилийскую агрессию как серьезное предостережение. На Западе было немало таких, кто с алчностью взирал на Восточную империю. Но лишь через двадцать лет Константинополь оказался вновь атакован. И на этот раз город не устоял.
Из всех семейств, возглавлявших Византию, Ангелы оказались наихудшими. Их правление было, к счастью, недолгим: три императора Ангела — Исаак II, Алексей III и Алексей IV — в совокупности властвовали только девятнадцать лет. Но правление каждого из них было ужасным, и все вместе они несут ответственность за величайшую из катастроф, которую суждено было пережить Константинополю до момента его окончательного падения.
Вызывает сожаление тот факт, что Исаак счел необходимым ослепить обоих сыновей своего предшественника, но для большинства подданных нового властителя начало его правления было «точно мягкая весна после жестокой зимы или же благостное затишье после яростной бури». Вскоре, правда, им пришлось разочароваться. Андроник, при всех своих недостатках, выкорчевывал коррупцию; Исаак «продавал правительственные посты, словно овощи на рынке». Между тем фактически развалилась система фем, представлявшая собой спинной хребет административной и оборонной систем, и феодальная аристократия начинала проявлять все большее недовольство.
И не то чтобы император был совершенно бездеятелен. Исаак проявлял значительную энергию в подавлении мятежей и защите своих границ, но он оказался неспособен предотвратить образование Второго Болгарского царства, а балканской кампании 1190 г. суждено было окончиться катастрофой — армия Исаака попала в засаду, и сам он едва спасся. К этому времени всем уже стало ясно, что дни византийского господства в Восточной Европе миновали. И они никогда уже не вернутся.
Еще раньше, в октябре 1187 г., в Константинополе получили ужасное известие: сарацины захватили Иерусалим. Но особого удивления это не вызвало. В мусульманском лагере наблюдалось восхождение новой звезды — выдающийся вождь Салах-ад-Дин поклялся вернуть Священный город под знамя ислама. В христианском же лагере не наблюдалось ничего особо замечательного: три депрессивных франкских государства — Иерусалимское, Триполийское и Антиохийское, — управляемых посредственностями, раздирала внутренняя борьба за власть. Положение Иерусалима осложнялось еще и трагическим состоянием его короля Балдуина IV, больного проказой. Когда Балдуин в 1174 г. взошел в тринадцатилетнем возрасте на трон, он уже был болен; одиннадцать лет спустя король умер. И в тот самый момент, когда государству было крайне необходимо решительное руководство, монаршую власть возложили на восьмилетнего ребенка. Год спустя умер и он. Трон перешел к его отчиму Ги де Лузиньяну, который, ввиду продемонстрированной им совершенной несостоятельности, в полной мере заслужил то презрение, с которым к нему повсюду стали относиться. 3 июля Ги повел самое многочисленное войско, которое его королевству когда-либо удавалось собрать, к Тиверии, которую Салах-ад-Дин осаждал. После многочасового перехода, осуществленного в самый жаркий сезон, армия была вынуждена разбить лагерь на безводном плато. На следующий день почти невменяемое от жажды войско оказалось окружено мусульманской армией под небольшим двуглавым холмом, известным как Рога Хиттина, и там разбито наголову.
Сарацинам оставалось только прибрать к своим рукам обособленно стоящие христианские крепости — одну за другой.
Когда они подошли к Иерусалиму, его защитники оказали героическое сопротивление и продержались двенадцать дней, но ко 2 октября им стало ясно, что конец близок, и начались мирные переговоры. Салах-ад-Дину представилась возможность проявить великодушие. Он издал распоряжение, по которому каждый христианин мог спасти себя, заплатив соответствующий выкуп. 700 бедняков, не имевших возможности собрать требуемую сумму, получили свободу за счет денег, которые внесли высокопоставленные представители христианской администрации и духовенства. В этот же день, 2 октября, Салах-ад-Дин ввел свою армию в город, и впервые за восемьдесят восемь лет зеленое знамя пророка взвилось над Иерусалимом. Везде поддерживался порядок: не последовало ни убийств, ни грабежей. Впоследствии какое-то количество христиан было, однако, обращено в рабство.
Когда известие о падении Иерусалима достигло Запада, папа Урбан III умер от шока. Его преемник Григорий VIII, не теряя времени, призвал христианский мир к оружию. Вскоре Исааку стало ясно, что намечающийся Крестовый поход будет представлять собой более серьезную угрозу для Византии, чем все предыдущие. Во главе его выразил желание встать давний недруг Византии Фридрих Барбаросса. Едва ли более дружественный настрой проявил бы и Вильгельм Сицилийский, который также не прочь был нести крест. К счастью для Византии, Вильгельм умер в ноябре 1189 г., не оставив после себя потомства, но брак его тетки Констанции, к которой ныне перешла корона Вильгельма, со старшим сыном Барбароссы Генрихом являлся достаточно прозрачным намеком на то, что внешняя политика Сицилии останется неизменной. В Крестовом походе участвовали еще два западных правителя: король Англии Ричард Львиное Сердце и король Франции Филипп II Август. Ричард являлся зятем Вильгельма, что говорило о многом, а Филипп Август, помнящий о недавних невзгодах, которые пришлось пережить его сестре Агнессе, также едва ли был настроен более позитивно по отношению к Византии.
Ричард и Филипп решили отправиться к Святой земле по морю, совершенно обойдя стороной империю. Соответственно они играют незначительную роль в настоящем повествовании, хотя стоит отметить, что в мае 1191 г. Ричард отобрал Кипр у Исаака Комнина, передав его сначала тамплиерам, а затем, убедившись в их неплатежеспособности, в том же году продал Ги де Лузиньяну, свергнутому королю Иерусалимскому.
Фридрих же предпочел сухопутный, маршрут. Он выступил в мае 1189 г. Его армия насчитывала от 100 000 до 150 000 человек — это было самое многочисленное христианское войско за все время Крестовых походов. Он, естественно, сообщил византийскому императору о своих намерениях. Но тот был хорошо осведомлен о закулисных переговорах, которые Фридрих вел с балканскими князьями, и беспокойство Исаака только усилилось, когда ему сообщили, что и сербы, и болгары, принесли Барбароссе вассальную присягу, подразумевавшую совместные действия против Византии. Исаак послал своих представителей, Константина Кантакузина и Иоанна Дуку, встретить армию Запада на границе империи. Но вместо того чтобы надлежащим образом приветствовать Барбароссу, как им было велено, они стали подстрекать его к активным действиям против их повелителя.
