Константин Романенко - "Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.
НКВМ СССР было поручено на основе новых опытных образцов вооружить армию современными типами артиллерии, средствами химзащиты, танками, бронемашинами, наладить серийный выпуск самолетов и авиамоторов. Это постановление и легло в основу первого 5-летнего плана военного строительства, предусматривавшего создание новых технических войск, моторизацию РККА, массовую подготовку технических кадров. Одновременно было решено поставить на вооружение армии 3500 танков трех типов и утвердить разработанную 5-летнюю программу артиллерийского перевооружения РККА.
Конечно, этот план неслучайно совпал с 1-й пятилеткой. Сталин не принадлежал к прожектерам и прекрасно понимал, что создание хорошо вооруженной и боеспособной армии невозможно без мощной военно-промышленной базы. В ноябре 1929 года было создано Управление механизации и моторизации (УММ) РККА. Специальным постановлением Реввоенсовета было предусмотрено создание различных типов танков: танкетка, средний и большой (тяжелый) танки, а также их тактико-технические характеристики.
В это же время были намечены меры по подготовке инженерно-технических кадров старшего армейского состава. Для этого на базе Военной академии им. Фрунзе был создан ряд специализированных военных академий — Военно-техническая, Артиллерийская, Военно-химическая, Военно-инженерная и др. Это позволило увеличить количество слушателей высших военных учебных заведений с 3,2 тысячи в 1928 году до 16,5 тысячи в 1932 году.
23 января 1930 г. РВС утвердил программу развития самолетостроения. Главное внимание было уделено бомбардировочной и истребительной авиации. За годы первой пятилетки количество истребителей в ВВС увеличилось более чем в 3 раза, а тяжелых бомбардировщиков — почти в 8. К концу 1932 года 96% истребителей и 97% тяжелых бомбардировщиков строились на отечественных предприятиях. Уже к началу второй пятилетки советская оборонная промышленность имела 6 крупных самолетостроительных и 4 моторостроительных завода, мощность которых в военное время могла быть увеличена вдвое[127].
До сих пор в историографии бытует примитивное мнение, будто бы Вождь «не доверял» дореволюционным «спецам». Существование такого мифа является проявлением невежества людей, тиражирующих такую глупость. В действительности он как никто другой остро ощущал потребность в высококвалифицированных специалистах. Без них постановка задач индустриализации и коллективизации осталась бы пустой болтовней.
Сталин трезво и здраво смотрел на вещи. Еще на XV съезде партии, говоря о «недовольстве среди известных слоев интеллигенции», Сталин пояснял: «Было бы ошибочно думать, что весь служивый элемент, вся интеллигенция переживает состояние недовольства, состояние ропота или брожения». Он высоко оценил роль технической интеллигенции в крупнейших стройках страны — Волховстрое, Днепрострое, Туркестанской дороге, в строительстве Волго-Дона и «новых гигантов заводов».
И, прекрасно понимая психологические мотивы настоящих специалистов, указал, что для них «это есть не только вопрос о куске хлеба, это есть вместе с тем дело чести, дело творчества (курсивы мои. — К. Р.), сближающее их с рабочим классом, с Советской властью». Выступая 16 мая 1928 года на VIII съезде комсомола, Сталин так пояснял кадровую проблему: «Конечно, у нас есть старые специалисты по строительству, промышленности. Но, во-первых, их мало у нас, во-вторых, не все они хотят строить новую промышленность, в-третьих, многие из них не понимают новых задач строительства, в-четвертых, значительная часть из них уже состарилась и выходит в тираж. Чтобы двинуть дело вперед, надо создать новые кадры специалистов из людей рабочего класса, из коммунистов и комсомольцев».
Поэтому Генеральный секретарь призывал молодежь начать массовый поход в науку: «овладеть наукой, выковать новые кадры большевиков — специалистов по всем отраслям знаний». Он подчеркивал: «Чтобы строить, надо знать, надо овладеть наукой. А чтобы знать, надо учиться. Учиться упорно, терпеливо. Учиться у всех — и у врагов, и у друзей, особенно у врагов. Учиться, стиснув зубы, не боясь, что враги будут смеяться над нами, над нашим невежеством, над нашей отсталостью». Позже, уже в начале 30-х годов, он обобщит свою мысль в ясный для каждого знаменитый лозунг: «Кадры решают все!»
Конечно, взяв курс на индустриализацию и культурную революцию, Сталин прекрасно понимал, что после мировой и Гражданской войн российские научные и конструкторские школы значительно отстали в развитии промышленных отраслей от передовых капиталистических стран. Мастерство рабочего и инженера, ученого и конструктора складывается годами, но он не мог ждать того момента, пока в стране появятся грамотные специалисты. Он прекрасно осознавал и то, что решить задачу модернизации самостоятельно, без привлечения мирового опыта, государство не сможет. Для этого не было ни необходимого оборудования, ни требуемых технологий, ни проектных и конструкторских кадров.
Фактически перед Сталиным встала почти неразрешимая проблема: как в кратчайшие сроки обеспечить создание в стране современной промышленности? И, как человек трезвого и реалистического ума, он нашел блестящий выход из сложного положения. После смерти Вождя историки замалчивали тот факт, что практически вся основа советской индустрии, созданной во время первой пятилетки, была закуплена за рубежом.
И это при том, что свободных денег для покупки заводов и технологий на Западе у разоренного мировой и Гражданской войнами молодого Советского государства не было, Советскому правительству было далеко не просто изыскать средства для осуществления модернизации промышленности. Для этого приходилось прибегать к различным мерам. В том числе и к вывозу предметов искусства и золота. Однако это не дало ощутимых результатов. Поэтому в 1926 году было выпущено 2 выигрышных и 2 процентных займа. Кроме того, в августе 1927 года среди городского населения был размещен 1-й заем индустриализации в 200 млн. рублей[128] и даже расширена продажа населению водки — доход от реализации которой составил 500 млн рублей.
Однако и этого было недостаточно. «Внутренние» средства шли на материалы и строительство производственных зданий и сооружений, а для приобретения за рубежом машин, оборудования, технологии требовалась валюта. История как любая форма пропаганды конъюнктурна. Поэтому до сих пор считается, что закупки иностранного оборудования и технологий якобы были осуществлены за счет изъятия зерна у деревни. В действительности это не более чем ложь, умышленно запущенная в обиход антисталинистами.
Зерновой экспорт не мог обеспечить страну валютой! Даже в «благополучном» 1929 году он не покрывал импорт, а в 1930 году вообще произошел обвал цен на сырье и сельхозпродукцию. На Чикагской бирже цена тонны пшеницы с 65–68 долларов упала до 8–12 долларов. То есть произошло почти то же, что в 90-е годы прошлого века: когда на мировом рынке упали цены на нефть, то это способствовало развалу государства, созданного Сталиным.
Следует подчеркнуть и то, что еще до начала коллективизации более 70% получаемого у крестьян зерна шло на внутреннее потребление — на нужды продовольственного обеспечения: армии, городов и самих строек пятилетки. Так, в 1928 году доходы от продажи хлеба составляла лишь 3% в составе общего экспорта. В то время как экспорт нефти и нефтепродуктов составлял 16%, леса и пиломатериалов — 13%, а пушнины — 17%. Кроме этого, экспортировался жмых, лен, марганец, сахар и др.[129].
Поэтому для закупок оборудования и машин за рубежом советское правительство широко использовало «не банальную международную торговлю», а кредиты. Вывоз за рубеж хлеба Сталин рассматривал прежде всего как тактический маневр, способный убедить Запад в кредитоспособности Советского государства. В начале августа 1930 года в письме Молотову Сталин писал: «...Договор с Италией — плюс. За ней потянется Германия. Кстати, как дело с германскими кредитами? Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезем, кредиты будут»[130].
Об этом же свидетельствует и письмо Сталина Молотову от 24 августа 1930 года: «Надо бы поднять (теперь же) норму ежедневного вывоза до 3–4 миллионов] пудов минимум. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных (Автозавод, Челябзавод и пр.) заводов. Найдутся мудрецы, которые предложат подождать с вывозом, пока цены на хлеб на международном] рынке не подымутся до «высшей точки». Таких мудрецов немало в Наркомторге. Этих мудрецов надо гнать в шею, ибо они тянут нас в капкан. Чтобы ждать, надо иметь валютн[ые] резервы. А у нас их нет. Чтобы ждать, надо иметь обеспеченные позиции на международном] хлебн[ом] рынке. А у нас нет уже там давно никаких позиций, — мы их только завоевываем теперь, пользуясь специфически благоприятными для нас условиями, создавшимися в данный момент. Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба».
