Коллектив авторов - Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность
И отечественные, и зарубежные исследователи в своих работах отмечали наличие проблем, связанных с размещением, содержанием и продовольственным обеспечением японцев, в связи с чем пребывание японцев в лагерях рассматривалось как явление гуманитарного характера. В то же время политика и позиция руководства Советского Союза и руководства внутренних дел относительно размещения, снабжения и использования труда японских военнослужащих исследована еще не была.
При подготовке данного доклада были использованы документы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации, Государственном архиве социально-политической истории, Российском государственном военном архиве. Они относятся к деятельности органов системы военного плена. Под системой военного плена понимается совокупность институтов, органов, учреждений, социальных групп и индивидов, связанных между собой отношениями плена и интернирования[819]. Эти органы контролировали всю деятельность военнопленных и отслеживали состояние их здоровья. Трудовые лагеря, специально созданные в восточных регионах Советского Союза для размещения военнопленных японцев, были объединены в подсистему, составлявшую нижний уровень системы военного плена.
В систему военного плена входили органы и учреждения, подчинявшиеся наркомату внутренних дел СССР, в марте 1946 г. переименованному в министерство внутренних дел. Наркомат (министерство) внутренних дел не только отвечал за правопорядок, но и нес общую ответственность за здоровье и результаты труда военнопленных японцев перед руководством страны. Единственным органом в системе военного плена, которое было создано непосредственно и только для работы с военнопленными, являлось ГУПВИ – Главное управление по делам военнопленных и интернированных. Лагеря для военнопленных были подчинены как ГУПВИ, так и локальным управлениям НКВД/ МВД, представлявшим органы внутренних дел в республиках, входящих в состав СССР, а также областях и краях РСФСР. При этом местом непосредственного пребывания военнопленных являлось лагерное отделение, в то время как лагерь являлся экономическо-организационной единицей.
В основу функционирования лагерей был положен принцип самоокупаемости, согласно которому все расходы на содержание лагерей и военнопленных должны возмещаться за счет прибыли, получаемой от труда военнопленных. В обязанности лагерной администрации входило обеспечение высоких результатов от труда вверенного ей контингента военнопленных и поддержание его в трудоспособном состоянии. Возведение жилья, хозяйственных построек и необходимой инфраструктуры было возложено на организации и предприятия, которые использовали принудительный труд японских военнослужащих. Из-за нехватки материальных средств и из-за сжатых сроков, отведенных на возведение и обустройство лагерей, они не смогли выполнить свои обязательства к моменту прибытия японцев в лагеря. Большая часть лагерей являлась непригодной к проживанию.
Неподготовленность лагерей к приему военнопленных японцев стала одной из причин резкого увеличения показателей заболеваемости и смертности среди японцев. Неудовлетворительные жилищно-бытовые условия были упомянуты не только в воспоминаниях японцев, но и в докладах наркома внутренних дел С. Н. Круглова руководству страны[820]. Японцам приходилось жить в землянках, утепленных палатках и в других постройках временного типа. Низкие температуры вынуждали военнопленных искать любые возможности для обогрева помещения, в результате чего в лагерях нередко возникали пожары.
В 1946 г. МВД направило усилия для улучшения условий размещения военнопленных. Были введены в действие минимальные требования к жилищно-бытовому устройству лагерей. Министр внутренних дел разрешил закрывать лагеря, не соответствовавшие этим требованиям, и расторгать контракты на использование военнопленных в качестве рабочей силы в случае невыполнения организациями или предприятиями своих обязательств. Однако летом 1946 г. ликвидация части лагерей, не удовлетворявших требованиям, была приостановлена, поскольку руководство МВД было вынуждено по указанию союзного руководства выполнить просьбы об отмене перевода военнопленных, поступавших от министерств, к которым эти предприятия или организации относились.
Минимально необходимые жилищно-бытовые условия были созданы в лагерях лишь ко второй половине 1947 г., когда министр внутренних дел взял под строгий контроль подготовку жилищного фонда лагерей к зиме. Улучшению жилищных и бытовых условий способствовала репатриация японцев, позволившая разместить оставшихся военнопленных в более обустроенных лагерях. В начале 1948 г. был установлен контроль за проведением строительно-ремонтных работ в лагерях и соблюдением условий быта, поэтому в 1948 и в 1949 гг. в документах систематические проблемы жилищно-бытового характера зафиксированы не были. В 1950 г. все военнопленные, оставленные на территории СССР, были размещены в лагере № 48 (Ивановская область) и в лагере № 16 (Хабаровский край), ранее являвшимися лагерями для японских офицеров. В 1953 г. все бывшие военнопленные были переведены в Хабаровский лагерь № 16, имевший два отделения.
Территориальное расположение лагерей для японских военнопленных главным образом зависело от потребностей экономики СССР послевоенного периода. Обычно лагеря размещались при организациях и предприятиях, получивших возможность использовать их труд. В 1946 г. советским руководством был утвержден четвертый пятилетний план развития советской экономики. Потребности советской экономики главным образом определяли квоты на количество японцев, выделяемых министерствам для осуществления различных работ. С 1946 по 1948 г. японцы, труд которых был необходим для поддержания работы предприятий, имевших большое значение для развития народного хозяйства советских республик, краев и областей, не попадали в списки репатриантов.
Труд японских военнопленных был востребован организациями и предприятиями, деятельность которых касалась строительства, разработки месторождений, промышленности. Однако зачастую труд военнопленных японцев не был эффективно организован. В результате этого условия их труда ухудшались, а производительность труда падала. Производительность их труда являлась одним из объективных показателей эффективности их экономической деятельности. В делопроизводственной документации производительность труда была одним из статистических показателей, который вычислялся в процентах на основе данных о выполнении производственных норм военнопленными, фактически присутствовавшими на работах.
Анализ показателей производительности труда военнопленных японцев показал, что в феврале 1946 г. более половины работавших на предприятиях и в организациях японцев не выполняло производственные нормы, причем 41 % из них выполнял их не более чем наполовину[821]. Производительность труда выросла в октябре 1946 г. из-за того, что из лагерей были вывезены нетрудоспособные японцы, а на их место прибыли годные к труду бывшие японские военнослужащие, оставленные в качестве «трудового резерва» в Северной Корее. Но уже к январю 1947 г. было зафиксировано значительное увеличение числа ослабленных, больных и скончавшихся, уменьшение количества военнопленных, занятых на работах, а также снижение средней величины производительности труда.
К началу 1947 г. министр внутренних дел обратил внимание на резкое повышение количества заболевших и нетрудоспособных военнопленных – не только японцев, но и немцев, румын, австрийцев и других иностранных военнопленных. МВД были немедленно приняты меры по улучшению условий труда для всех иностранных военнопленных. В результате этого к маю 1947 г. количество заболевших и нетрудоспособных японцев в лагерях было снижено, а производительность труда возросла. В течение 1948 и 1949 гг. наблюдался рост показателей производительности труда, который не был замедлен даже после того, как подавляющее большинство военнопленных было репатриировано в 1950 г. Так, в марте 1949 г. план от 100 % до 125 % выполняло уже больше половины всех работавших японцев[822].
Рост производительности труда объяснялся не только улучшением условий труда и быта военнопленных, но и тем, что к 1947 г. был взят курс на улучшение продовольственного снабжения японцев.
Продовольственным снабжением учреждений военного плена занималось Главное управление военного снабжения (ГУВС), входившее, как и ГУПВИ, в список «главков» в системе органов внутренних дел и подчинявшееся народному комиссару внутренних дел, а позднее – министру внутренних дел. Расчет запасов продуктов питания, выделяемых лагерям для японцев, базировался на индивидуальных нормах довольствия японцев, разработанных ГУПВИ совместно с ГУВС и вводимых в действие приказами министра внутренних дел. Они были основаны на строгих вычислениях калорийности продуктов, необходимой для восполнения сил.
