Сергей Патянин - Блицкриг в Западной Европе: Норвегия, Дания

Если немцам удалось компенсировать отсутствие единого командования операцией хорошим взаимодействием между командирами на местах, то англичане вообще не сумели обеспечить согласованность действий командований трех видов вооруженных сил. Представители Комитета начальников штабов справлялись со своими обязанностями советников, однако, когда дело доходило до претворения решений в жизнь, каждое из министерств видов вооруженных сил давало своим командующим отдельные указания. Единого штаба, в котором были бы представлены все три вида вооруженных сил, создано не было. Не было предпринято и других действенных мер для надлежащего согласования отдаваемых распоряжений. Кроме того, при подборе командующих не учитывалось, смогут ли они успешно сотрудничать друг с другом, хотя в британском Уставе по проведению десантных операций прямо указывалось, что для успеха необходимо, чтобы «характер и опыт командующих позволяли им действовать в тесном сотрудничестве. Они должны… питать доверие друг к другу и действовать в полном согласии».

Не удалось союзникам установить дружественных отношений с норвежской армией, что стало еще одной из неприятных особенностей экспедиции. Норвежское военное командование высказывало глубокое разочарование тем, что англичане не оказали ему достаточной помощи и в конечном итоге приняли решение о выводе своих войск. «Я не могу сказать, что доволен помощью Англии и теми обещаниями, которые она дает», — высказывался премьер-министр Норвегии Ю. Нюгордсволль. Англичане в свою очередь были недовольны тем, что норвежцы оказывали агрессору недостаточно сильное сопротивление и особенно тем, что они не сумели разрушить важные объекты. Отношения между союзниками на протяжении практически всей кампании оставались натянутыми и отличались взаимной подозрительностью.

Немаловажным фактором, способствовавшим успеху немцев и отмечавшимся многими исследователями, явилось превосходство германской разведки над британской. Хотя с точки зрения долговременной работы разведки операция «Везерюбунг» являлась чистейшей импровизацией, к зиме 1939/40 года Абвер уже прочно обосновался в Норвегии, создав там свою агентурную сеть. Германские разведывательные службы обеспечили войска разнообразной информацией: были добыты описания и схемы важнейших портов, подъездных путей к ним, расположенных поблизости фортов и крепостей, фотографии важнейших ориентиров, данные о пропускной способности железных дорог, внутренних водоемах, пригодных для посадки гидросамолетов, собраны сведения о расположении штабов дивизий и полков, подразделениях снабжения, военных складах. После высадки союзников основное внимание разведки было сосредоточено на добыче сведений о составе и перемещении их сил. Например, отделению контрразведки в Гамбурге удалось своевременно получить сведения о снятии французских альпийских стрелков с Западного фронта и отправке их в Норвегию.

Еще больших успехов добились германские дешифровальные службы. Как признают британские источники, весной 1940 года они обеспечили возможность заранее узнавать практически все, связанное с действиями англо-французских сил в Норвегии и прилегающих к ней водах. В этот период им удавалось расшифровывать от тридцати до пятидесяти процентов радиообмена британских ВМС. Сравнивая ежедневные разведсводки в Журнале боевых действий Руководства войной на море с реальным положением вещей, невольно поражаешься, насколько точной информацией о диспозиции кораблей Флота метрополии располагало германское командование.

Успехам германских дешифровальных служб способствовали и недостатки организации британской радиосвязи. До июня 1942 года англичане не располагали каким-либо специальным шифром для связи между тремя видами вооруженных сил в совместно проводимых операциях. В таких случаях использовалась шифр-система для связи представителей видов вооруженных сил с отделениями министерства иностранных дел в доминионах и колониях. Немцы очень быстро раскрыли эту систему.

По результатам кампании организация германской разведывательной службы (это относится как к разведке и контрразведке армии, так и к аналогичным органам Люфтваффе и Кригсмарине) была признана правильной и отвечающей всем требованиям современной войны. Зато британским разведслужбам опыт и уроки, полученные в Норвегии, на многое открыли глаза. Прежде всего, была признана необходимость всестороннего обеспечения разработчиков плана высадки разведывательными данными о характере местности, что имело целью не повторять ошибок, допущенных в этой неудачной кампании. Немедленно были приняты меры к устранению печального по своим последствиям пренебрежения к топографической разведке. Обеспечение военно-морского командования надежными данными о навигационной обстановке и состоянии береговой обороны стало непреложным требованием даже в том случае, если высадка не ожидала встретить серьезного сопротивления. Если же в ходе десантной операции ожидалось противодействие, то совершенно необходимой становилась тщательная предварительная работа топографических служб с использованием средств аэрофоторазведки, диверсионно-разведывательных групп, агентуры, опроса людей, знакомых с географией и топографией района высадки, подводной разведки, изучения геологических факторов и многого другого.

Одним из важнейших уроков, извлеченных обеими сторонами из опыта боевых действий в Норвегии, явилось осознание той огромной роли, которую стала играть авиация в войне на море.

Дискуссии о возможном закате «морской мощи» перед лицом набирающей силы «мощи воздушной» велись с начала 20-х годов. Апологетами последней стали итальянец Д. Дуэ и американец Дж. Митчелл. По их мнению, с развитием авиации надводный флот в роли защитника берегов прекратил свое существование. Генерал Митчелл даже заявил в Конгрессе США: «Воздушные силы станут господствовать над морскими пространствами, и никакие надводные корабли не смогут конкурировать с ними». Британские теоретики были более сдержанны в своих оценках. В частности, адмирал Х. Ричмонд учитывал возможность более широкого применения авиации на море, но относил это лишь к ограниченным морским театрам. Аналогичных взглядов придерживался Д. Кресуэлл, отводивший авиации лишь вспомогательную роль.

Иными словами, до Норвежской кампании вопрос о способности базовой авиации оспаривать господство над прибрежными водами, нарушать морские коммуникации, препятствовать развертыванию тщательно выбранных передовых баз и использованию военно-морских сил для поддержки сухопутных войск на берегу считался дискуссионным. Однако после ее окончания расхождений на этот счет уже не наблюдалось. Стало ясно, что один флот не может установить надлежащий и постоянный контроль над ограниченными водами в районе, где господство в воздухе принадлежит авиации противника. «С применением авиации в качестве оружия для ведения войны на море возникли условия, давшие немцам возможность в определенных морских районах компенсировать недостаточное господство на море господством в воздухе», — заключает бывший немецкий адмирал Курт Ассман.

Действуя над морем, Люфтваффе решали широкий круг задач: нанесение ударов по отдельным кораблям и корабельным соединениям вдали от берегов, бомбардировка военно-морских баз и портов, ведение дальней и ближней разведки, противолодочное патрулирование. В ходе кампании прошли морскую «обкатку» такие авиационные части, как KG 26, KG 30, LG 1 и I/StG 1. Полученный здесь ценный боевой опыт и отработанные приемы борьбы с морскими целями позволили им впоследствии с лучшей стороны показать себя в операциях на Средиземном море и в Заполярье.

Опыт боевых действий показал, что эффективно действовать против маневренных боевых кораблей могут только бомбардировщики, способные производить атаки с пикирования. Точность бомбометания с горизонтального полета оставляла желать лучшего. Германская авиация оказалась к этому готовой, так как уже имела на вооружении самолеты нового типа — пикирующие бомбардировщики Ju-87 и Ju-88, оптимизированные для поражения малоразмерных и подвижных целей. Именно им принадлежит львиная доля успехов в противокорабельных вылетах.

В то же время в организации и вооружении «морских» подразделений Люфтваффе имелся ряд недостатков, негативно отразившихся на конечных результатах. Главнокомандующий ВВС рейхсмаршал Герман Геринг не уделял должного внимания морской авиации. Выдвинутый им лозунг «Все, что летает — моё!» не оставлял возможности военно-морским силам самостоятельно осуществлять заказы самолетов, производить их оснащение и вести подготовку летных кадров. Руководство военно-воздушных сил рассматривало стандартную авиабомбу как наилучшее средство поражения морских целей и не поддержало флот, возлагавший большие надежды на торпедное оружие. Следствием этого стало отсутствие на вооружении пригодной к использованию авиационной торпеды (имевшиеся образцы были столь далеки от совершенства, что говорить о них не приходится). Что же касается кадров, то к началу Норвежской кампании опыт применения торпед имели лишь несколько эскадрилий гидросамолетов. Отсутствие торпедоносных частей существенно снижало потенциальные возможности германской авиации по борьбе с крупными надводными кораблями. Немецкие летчики с удивлением обнаружили, что прямого попадания 500-кг и даже 1000-кг бомбы не всегда достаточно для уничтожения линкора или крейсера. В итоге, хотя британский флот и понес значительные потери, они были не столь велики, как можно было судить по заявлениям пилотов и существенно уступали тем, о которых трубила официальная пропаганда.