Николай Шпанов - Ученик чародея (Часть 1-6)
- Вероятно, происходит спор, и мать, наконец, усылает Ванду из Риги. Как выясняется, старые ленинградские друзья девочки, у которых она воспитывалась всю войну, - на юге. Обмен телеграммами. Ванде покупают билет на самолет. Квэп не жалеет денег, лишь бы скорее избавиться от девушки. В Москве предстоит пересадка на Сочи. Мать готовит завтрак в дорогу. Приготовляет термос с чаем. Крепкий и сладкий чай, как любит Ванда. Квэпу ничего не стоит ввести сульфат таллия в булку, начиненную ветчиной, и в чай. Доза достаточна, чтобы убить девушку. Квэп боится ее: она может сболтнуть лишнее и в пути, и своим друзьям в Сочи, и вообще она совершенно лишняя в схеме его жизни. Он вносит Ванду в список пассажиров самолета под чужим именем и выкрадывает у нее документы. Если бы не телеграмма в дырявом кармане, мы не смогли бы узнать, к кому девушка летела на юг.
- Дальше все просто, - согласился Кручинин.
- Не так-то просто, - возразил Грачик. - Мать Ванды тотчас по отлету дочери съехала с квартиры в Задвинье и больше в Риге не прописывалась. Лишь только теперь, когда мы узнали, что наша знакомая со старой мызы это и есть Линда Твардовская, мы смогли понять, что между делом Круминьша и покушением на убийство девушки существует связь.
- И ты построил свою версию? Эх, Грач, Грач! - в голосе Кручинина звучало разочарование. Не глядя на Грачика, он надел шляпу и вышел.
75. НАХОДКА ЭММЫ КРАМЕР
Если бы это повествование не было отчетом об истинном происшествии, то автору, может быть, и не было бы необходимости тратить время самому и отвлекать внимание читателей на знакомство с таким эпизодическим персонажем, как ночная гардеробщица гостиницы "Гауя" Эмма Крамер. Но, хотя Эмма Крамер была действующим лицом второго, а может быть и третьего, плана, она сыграла свою роль в деле Круминьша. Она одна из тех тоненьких, но необходимых спиц, без которых все дело расследования, может быть, и не смогло бы продвинуться с таким успехом, с каким это произошло, и потребовало бы большего времени для своего производства. Такими незаметными спицами в советской системе борьбы с преступлением являются граждане. Действенная помощь каждого советского гражданина в работе розыска и органов безопасности - залог их успеха. Эта особенность нашей системы была верно подмечена и хорошо охарактеризована еще Феликсом Дзержинским в известном эпизоде с красноармейцем, явившимся незаметным и даже, пожалуй, невольным героем некоего важного разоблачения.
Эмма Крамер, сделав свое открытие, меньше всего думала о том, что явится героиней целого этапа в расследовании важного дела. Она, как обычно, на своем ночном дежурстве чистила верхнее платье постояльцев. Эмма была трудолюбива и бескорыстна. Ей и в голову не приходило, что кто-нибудь из жильцов должен поинтересоваться, почему его пальто, запыленное или забрызганное грязью с вечера, наутро оказывалось чистым. Она не считала, что делает лишнее, пришивая повисшую на нитке пуговицу пальто. Правда, она не стала бы делать этого для дам, но мужчин считала существами беспомощными и требующими ухода за собой.
В ту ночь, о которой идет речь, Эмма, перечищая висевшее в гардеробе платье, дошла и до драпового пальто номера триста семнадцатого. И то, что одежда принадлежала жильцу семнадцатой комнаты третьего этажа, и то, что пальто было не по сезону теплым, говорило Эмме, что постоялец не из богатых. К вещам таких людей она относилась с особым вниманием, хотя и возни с ними бывало больше, чем с другими, более нарядными, соответствующими сезону новыми вещами. Когда Эмма водила щеткой по полам весьма не нового пальто "№ 317", конец полы загнулся и больно ударил ее по пальцу. А пальцы у Эммы, простуженные в годы оккупации, были очень чувствительны. Она с досадой отдернула руку, но потом ощупала полу, чтобы поглядеть, что причинило ей боль. Между драпом и подкладкой прощупывалось что-то твердое. Форма этого предмета была ей незнакома - маленький, вроде продолговатого цилиндрика. Решив, что этот предмет при случае может причинить боль и владельцу пальто, если ударит его на ходу по ноге, Эмма подпорола подкладку и вынула нечто, чего меньше всего ждала в те дни, в мирной обстановке своей тихой гостиницы: настолько-то Эмма была в курсе дела, чтобы безошибочно сказать: "пуля!"
Эмма осмотрела карманы пальто - они были без дырок. Значит, пуля не провалилась из кармана. Может быть, на этом интерес Эммы к находке и погас бы - мало ли для чего человеку может понадобиться старая пуля. Например, мальчишки собирают их на грузила для удочек. Но, продолжая чистить пальто, Эмма сделала второе открытие: на спине пальто оказалась дырка. Подумав, Эмма просунула в нее свою находку, и пуля упала вниз, в пространство между сукном и подкладкой. Тогда Эмма снова вынула ее в пропоротое уже отверстие и положила уже не в карман пальто "№ 317", а в собственный фартук.
Утром, когда окончилось ее дежурство, Эмма отправилась на перекресток улицы Кирова, Свердлова и Стрелковой - туда, где стоял на посту единственный знакомый ей милиционер. Он регулировал движение на этом сложном тройном перекрестке. В глазах Эммы он был больше милиционер, чем любой другой милицейский работник Риги. Вечером, проходя на дежурство, Эмма раскланивалась с этим человеком и утром, возвращаясь с дежурства, она тоже раскланивалась с ним. Она не могла устоять против теплоты, разливавшейся по всему телу, когда видела этого стройного франта, с рыжеватыми бачками, спускающимися по щекам, с талией, туго стянутой широким поясом. Все на этом милиционере выглядело красиво и нарядно. Даже кожаная сумка, простая кожаная сумка, где лежали квитанции для штрафов с нарушителей уличного движения, выглядела так, как будто это была гусарская ташка1, как их рисуют на картинках. А сколько было ремней, ярко начищенных и казавшихся лакированными, они перепоясывали в разных направлениях мундир этого человека!.. А блестящие сапоги, а лихо сдвинутая на ухо фуражка!.. Боже правый, бывают же на свете такие мужчины! Эмма была рада тому, что у нее есть законный предлог не только раскланяться с таким красавцем, а и посоветоваться о деле, в котором он должен понимать больше всех. Она показала ему пулю и тут же получила точное указание, в какую из комнат расположенного поблизости отделения милиции следует обратиться. Эмма не подозревала важности своей находки и только почувствовала большое облегчение, когда все было закончено и она сдала пулю уполномоченному уголовного розыска.
Пуля не доставила бы уполномоченному никакого удовольствия, если бы накануне того дня во все учреждения милиции не было разослано предупреждение, о котором Грачик говорил Кручинину. Сравнив полученную от Эммы пулю с изображением пули от пистолета Мартына Залиня, уполномоченный доставил ее Грачику. Тотчас оперативная машина помчалась в гостиницу "Гауя".
Приложив палец к губам, Эмма показала Грачику пальто, висевшее на вешалке № 317. При взгляде на него Грачик едва удержался от возгласа торжества: в его воспоминании встал старый рыбак с протоки у озера Бабите: "Отличный пальто, серый пальто, совсем ряпой пальто". Вот оно - тут, перед глазами Грачика это "ряпое" пальто, о котором упомянула и Ванда Твардовская.
Он подошел к вешалке и отогнул лацканы пальто. На внутренней стороне воротника виднелся шелковый ярлык: "Ателье № 3. Одесса". Мог ли Грачик на этот раз не вспомнить, что блокнот в кармане утопленника был тоже одесского происхождения? Разрозненные нити дела, идущие с самых различных сторон, сплетались в крепкий узел, который не под силу будет разорвать никакому Квэпу.
Эмма Крамер указала дверь, за которой слышался могучий храп. Грачик без стука нажал ручку. Дверь оказалась незапертой, и все четверо - двое оперативных работников, Грачик и дежурный администратор, в качестве понятого, протиснулись в комнатку. Спавший на диване человек нехотя спустил ноги на пол. Он и не думал бежать или сопротивляться - только в недоумении глядел на вошедших. Это был здоровенный пожилой мужчина с седою щетиной на небритых щеках загорелого лица. В нем не было ни малейшего сходства с тем, кого Грачик видел у себя в купе. Предъявленные постояльцем документы говорили о том, что он является Онуфрием Онуфриевичем Дайне, председателем колхоза "Тридцать шестой октябрь" Сигулдинского района. Драповое пальто, в котором он приехал в Ригу, получено им в обмен на собственную кожаную тужурку от не известного ему человека. Незнакомец предложил совершить этот обмен на разъезде Пичукалнс, когда Дайне ждал рижского поезда. Обмен устраивал Дайне. Единственным дефектом пальто оказалась небольшая дырочка на спине, обнаруженная им уже в поезде. Дайне не видел в этом большой беды - жена заштукует дырку так, что и не заметишь! Увидев предъявленную ему пулю, Дайне удивился такому приложению к пальто. Справки подтвердили личность предколхоза. Нашлись даже свидетели обмена пальто; описанная Дайне и свидетелями внешность владельца пальто вполне подходила к портрету Квэпа-Винда.
