Тим Вейнер - ЦРУ. Правдивая история
Правление Пиночета отличалось особой жестокостью; было убито более 3200 человек, десятки тысяч брошены в тюрьмы и подвергались пыткам. Страну охватила волна репрессий, названная «караваном смерти».
«Нет сомнения, – признались в ЦРУ в заявлении конгрессу после окончания холодной войны, – что некоторые из тех, с кем поддерживало связь ЦРУ, нарушали или были причастны к серьезным нарушениям прав человека». Ключевую роль в репрессиях сыграл полковник Мануэль Контрерас, глава чилийской разведывательной службы при Пиночете. Он стал платным агентом ЦРУ и встречался с ведущими чиновниками ЦРУ в Вирджинии через два года после переворота – как раз в тот момент, когда в агентстве доложили, что этот человек несет персональную ответственность за тысячи фактов убийств и пыток в Чили. Контрерас, в частности, «отличился» одним вопиющим актом террора: убийством Орландо Летельера, посла правительства Альенде в Соединенных Штатах, и его американской помощницы Ронни Моффитт. Они погибли при взрыве бомбы, заложенной в автомобиль, за четырнадцать кварталов от Белого дома. Потом Контрерас шантажировал Соединенные Штаты, угрожая рассказать миру о своих отношениях с ЦРУ, и тем самым помешал собственной экстрадиции и преданию суду за убийство. В ЦРУ не сомневались, что Пиночет знал и лично одобрил этот акт на американской земле.
Пиночет продержался у власти целых семнадцать лет. После того как режим пал, Контрерас был признан чилийским судом виновным в убийстве Орландо Летельера и получил семилетний срок. Пиночет умер в декабре 2006 года в возрасте девяноста одного года. Ему также было предъявлено обвинение в убийствах. На секретных счетах заграничных банков у него осталось 28 миллионов долларов… На момент написания данной книги Генри Киссинджер преследуется через суды Чили, Аргентины, Испании и Франции оставшимися в живых после «каравана смерти». В его бытность госсекретарем совет Белого дома высказал Киссинджеру справедливое предупреждение о том, что «тот, кто приводит в движение государственный переворот, может быть расценен как ответственный за естественные и вероятные последствия таких действий».
ЦРУ оказалось неспособным к «запуску сложного механизма» секретной операции, заявил Дейв Филипс, руководитель чилийской оперативной группы. «Я предполагал, что, случись здесь военный переворот, в Сантьяго недели две будут громыхать уличные бои, а в сельской местности перестрелки растянутся на долгие месяцы, и все это приведет к тысячам жертв, – сообщил он при даче свидетельских показаний комиссии сената через пять лет после первоначального провала варианта 2. – Видит бог, я ведь догадывался, что вовлечен в события, где вполне возможны жертвы».
Его спросили: «Какое различие вы проводите между гибелью одного человека при индивидуальном покушении и тысяч – во время целого переворота?» – «Сэр, – ответил он, – во время Второй мировой войны я служил в артиллерийском расчете и в итоге погубил десятки, а возможно, сотни людей. А здесь, по-вашему, где разница?»
Глава 30
«Нас ждет хорошая взбучка»
При президенте Никсоне секретный правительственный надзор достиг своего пика весной 1971 года. ЦРУ, Управление национальной безопасности и ФБР активно шпионили за американскими гражданами. Секретарь министерства обороны Мелвин Лэйрд и Объединенный комитет начальников штабов использовали электронные подслушивающие устройства и шпионаж, чтобы следить и за Генри Киссинджером. Никсон, значительно усовершенствовавший работу спецслужб по сравнению с Кеннеди и Джонсоном, оснастил Белый дом и Кемп-Дэвид современными микрофонами с голосовым управлением. Стремясь остановить утечки важной информации в прессу, Никсон и Киссинджер подслушивали разговоры собственных помощников и вашингтонских репортеров.
Но утечки являлись пружиной, которая всегда работала безотказно. В июне «Нью-Йорк таймс» начала публикацию длинных выдержек из «Документов Пентагона», секретной истории вьетнамской войны, составление которой было санкционировано за че тыре года до этого министром обороны Робертом Макнамарой. Источником утечки являлся некто Дэниел Эллсберг, смышленый малый из Пентагона, которого Киссинджер ранее взял в качестве консультанта в Совет национальной безопасности и приглашал в частную резиденцию Никсона в Сан-Клементе, штат Калифорния. Публикация сильно расстроила Киссинджера, а Никсон вообще пришел в ярость. Президент обратился к своему шефу по внутренней политике Джону Эрлихману, чтобы тот остановил эти утечки. Он собрал команду так называемых «сантехников» во главе с офицером ЦРУ в отставке, который сыграл видную роль во время переворота в Гватемале и при разработке операции в заливе Кочинос.
Эверетт Говард Хант-младший являлся «уникальным персонажем», заявил посол Сэм Харт, который встречался с ним, когда Хант был шефом отделения ЦРУ в Уругвае в конце 1950-х. По его словам, это был «полностью поглощенный собой, абсолютно аморальный тип, представлявший опасность как для себя самого, так и для всех окружающих». Когда Хант поступил на службу в ЦРУ в 1950 году, он был романтичным приверженцем холодной войны. Из него вышел бы вполне приличный создатель шпионских романов. С момента его отставки из ЦРУ прошло меньше года, когда случайный знакомый, весьма кстати оказавшийся помощником Никсона, Чак Колсон, предложил ему новое захватывающее назначение – руководить тайными операциями для Белого дома.
Хант отправился в Майами, чтобы повидаться со старым кубинско-американским компаньоном Бернардом Баркером, который занимался продажей недвижимости. Их беседа прошла неподалеку от памятника жертвам операций в заливе Кочинос. «Свою миссию он описал как тесно связанную с обеспечением национальной безопасности, – рассказывал Баркер. – Он сообщил, что по прямому указанию президента Соединенных Штатов состоит в группе на уровне Белого дома». Вместе они завербовали еще четырех кубинцев из Майами, включая Эухенио Мартинeса, который руководил приблизительно тремястами морскими миссиями на Кубу и состоял на «довольствии» штаб-квартиры ЦРУ, получая 100 долларов в месяц.
7 июля 1971 года Эрлихман позвонил шпиону Никсона в ЦРУ, заместителю директора генералу Кушману. Президентский помощник сообщил, что ему позвонит Говард Хант и обратится за помощью. «Мне нужно, чтобы вы знали, что он выполняет кое-какие поручения для президента, – сказал Эрлихман. – Необходимо учитывать, что ему предоставлен значительный карт-бланш». Требования Ханта все возрастали – ему хотелось вернуть обратно своего старого секретаря, он жаждал получить кабинет с «безопасным телефоном» в Нью-Йорке, хотел, чтобы ему предоставили современные магнитофоны. Ему вздумалось, чтобы камера ЦРУ зафиксировала проникновение в кабинет психиатра Эллсберга в Беверли-Хиллз и чтобы потом ЦРУ проявило эту пленку. Кушман слишком поздно проинформировал Хелмса, что агентство предоставило Ханту ряд элементов маскировки: рыжий парик, прибор, изменяющий голос, фальшивое удостоверение личности. Затем Белый дом потребовал от агентства предоставить психологическую характеристику Дэниела Эллсберга. Выполнение этого приказа явилось бы прямым нарушением устава ЦРУ, запрещающего шпионаж за американцами. Но Хелмс подчинился.
Хелмс выдворил Кушмана из агентства в ноябре 1971 года. Про шло несколько месяцев, прежде чем Никсон отыскал превосходного кандидата на это место – генерал-лейтенанта Вернона Уолтерса.
Уже добрых два десятка лет генерал Уолтерс проводил секретные миссии для различных президентов США. Но Хелмсу не доводилось пересечься с ним раньше. Их встреча состоялась только теперь, 2 мая 1972 года, когда Уолтерс прибыл в качестве нового заместителя директора Центральной разведки. «Я тогда только что завершил управление операцией, о которой ЦРУ ничего не знало, – вспоминал генерал Уолтерс. – Хелмс, которому, понятное дело, хотелось видеть на этом посту кого-нибудь другого, сказал: «Я слышал о вас; а что вам известно о разведке?» Я в ответ: «Дело в том, что я в течение трех лет вел переговоры с китайцами и вьетнамцами и полтора десятка раз привозил Генри Киссинджера в Париж, причем никто в агентстве, в том числе и вы, понятия не имел об этом». На Хелмса это произвело должное впечатление. Но вскоре у него появились причины всерьез заинтересоваться лояльностью своего нового заместителя.
«В лесу упадет каждое дерево»
Поздним вечером в субботу, 17 июня 1972 года, Говард Осборн, руководитель Управления ЦРУ по безопасности, позвонил Хелмсу домой. Директор уже знал, что вряд ли сейчас его ждут хорошие новости. Вот как он запомнил тот разговор:
