Александр Мещеряков - Политическая культура древней Японии
18
В китайских источниках удельное царство У известно ещё с периода Чжоу (согласно традиционной хронологии, с 585 по 473 гг. до н. э.). С периода Хань оно располагалось к югу от Ганьсу и к северу от Фукуэн (современная пров. Цзянсу). С падением династии Хань превратилось в самостоятельное государство (222–280), со столицей сперва в Учане, а затем в Нанкине. (Киси Тосио. Го и То: э вататта хитобито (О визитах японцев в У и Тан) // Уми-о коэтэ-но ко:рю: (Связи с иностранцами через море). Под ред. О:баяси Тарё:. Токио: Тю:о: ко: ронся, 1996, с. 178–182). По всей видимости, между государством Яма то и государством У существовали «дипломатические» отношения, что, в частности, подтверждается сведениями историко-мифологического свода «Нихон сёки», где сказано, что во время правления государя О:дин в царство У были отправлены посланцы (Нихон сёки, О:дин, 37-2-0, 306 г.). См. также. Нихон сёки— Анналы Японии. Указ. соч., Т. 1, с. 295.
19
Когурё, Пэкче и Силла.
20
20 В исторической хронике «Сёку Нихонги» в сообщении от 736 года рассказывается о возвращении японского посольства из Китая, отправленного к татскому двору в 732 году. С этим посольством прибыли три китайских монаха и один индийский (Бодай). (Сёку Нихонги, Тэмпё:, 8-8-23; 8-10-2), который остался жить в Японии. О значении приезда буддийских монахов в Японию смотри, например, Мещеряков А. Н. О: Древняя Япония. Буддизм и синтоизм. М.: Наука, 1987; Мещеряков А. Н., Грачёв М. В. История древней Японии. СПб.: Гиперион, 2002, сс. 364–382.
21
Согласно нарвским геополитическим представлениям государь, обладая «священной культурностью» (яп. сэйка), распространял её на всех своих подданных. По мере отдаления от столицы её действие ослабевало, поэтому считалось, что лица, отправляемые двором за пределы японского государства (в составе посольств или по частной инициативе), на время пребывания в соседнем государстве утрачивают связь со «священной культурностью» государя. А потому вернувшихся в Японию из других стран называли кикадзин — «человек, вернувшийся к культурности» (перевод термина принадлежит А. Н. Мещерякову). Об этом см.: Хаякава Сё:хати. Хигаси адзиа гайко: то нихон рицурё:сэй-но суйи (Становление японской системы «рицурё:» и внешние контакты с Восточной Азией) // Кодай кокка то Нихон (Древние государства и Япония). Под ред. Киси Тосио. Токио: Тю:о: ко: ронся, 1996, с. 78. Примечательно, что в период Хэйан представления о «священной культурности» государя становятся еще более подчеркнутыми. Так, например, считалось, что любой придворный чиновник, длительное время находившийся за пределами центрального региона Кинай, не может явиться во дворец сразу после своего прибытия в столицу, дабы не распространить на императора ритуальную «нечистоту» (яп. кэгарэ). По этой причине он должен некоторое время осуществлять «очистительные ритуалы» и только после их завершения такой чиновник мог попасть на территорию дворцового комплекса. Подр. об этом см.: Ямамото Ко:дзи. Кэгарэ то о:хараэ ([Ритуальная] нечистота и очистительный ритуалы — о:хараэ). Токио: Хэйбонся, 1992.
22
В данном случае Миёси-но Киёюки отдает дань традициям китайской политической науки, а именно концепции «тела династии», согласно которой все правители одной династии представляли некое единое тело, вырастающее из ее основателя. Подр. см.: Кроль Ю. Л. Древнекитайское представление о «теле» династии // Письменные памятники и проблемы истории и культуры народов Востока. Т. XI, вып. 1, М.-Л.: Наука, 1975; Сэо Тацухико. Тэйкоку-но утю:рон (О вселенной имперского государства) / / О:кэн-но косумородзи (Космология верховной власти). Под ред. Канэко Сю:ити. Токио: Ко:бундо:, 1998.
23
23 Имеется ввиду китайская историческая хроника «Хоу Хань шу» (История [династии] Поздняя Хань), составителем которой был сунский историограф Фань Е (398–446). В одном из разделов хроники «Хоу Хань шу», посвященном описанию «государства Ва» (т. е. Яма то), сказано, что это «страна, где обитают бессмертные благородные мужи (кит. цзюнь-цзы. — М. Г.)». (Кодай сэйдзи… Указ. соч., с. 373). Такое наименование Японии встречается и в хронике «Сёку Нихонги». Так, из сообщения под 704 годом видно, что когда японский посол Авата-но Асоми Махито прибыл в танский Китай, китайцы стали расспрашивать его, откуда он прибыл. Во время таких расспросов один из китайцев сказал: «Мы часто слышали, что за морем на Востоке расположена великая страна Яма то, [которую еще] называют „страной благородных мужей". Народ там богат и весел, а ритуалы соблюдаются с почтением. Ныне [видим мы, что ты] и обликом хорош. [Думается, что все это] — чистая правда». Сёку Нихонги, Кэйун, 1-7-1, 704 г. См. Сёку Нихонги (Продолжение «Анналов Японии»), Т. 1. Токио: Иванами сётэн, 1989, с. 81.
24
24 Хотя в оригинале сказано то:тэй, что дословно означает «император [династии] Тан», речь, видимо, идет о суйском государе Ян-ди (605–617). В «Нихон сёки» рассказывается, что в 608 году в государство Яма то из Китая прибыло посольство, которое привезло от китайского императора послание государыне Суйко (592–628). В этом послании, в частности, говорилось: «Император сообщает государыне Яма то. Твой посланец, посол Со: Инко:, ранг дайрай, подробно сообщил обо всем по прибытии. С радостью получил я драгоценный мандат [Неба] и стал управлять Поднебесной. Желание мое состоит в том, чтобы распространять нравственность, дабы она покрыла всех живущих. Мое сердце, взращивающее любовь, не делает разницы между далеким и близким. Я узнал, что государыня [Яма то], пребывающая за морем, заботится о том, чтобы народ ее пребывал в мире, что границы ее замирены, что обычаи в ее стране — мягки, что она с глубокими и истинными чувствами прислала нам дань издалека. Я восхищен этим прекрасным проявлением искренности» (пер. А. Н. Мещерякова). Нихон сёки — Анналы Японии. Указ. соч., Т. 2, сс. 100–101.
25
25 Согласно представлениям китайской политической науки, соединенными с концепцией «недеяния» (кит. увэй), для осуществления «добродетельного правления» не нужны массивные законодательные своды. Скорее наоборот, появление все новых законов являет собой доказательство отхода правителя от «истинного пути» и приближения государства к состоянию «хаоса».
26
Государь Киммэй (539–571).
27
Согласно историко-мифологическому своду «Нихон сёки», проникновение буддийского учения на территорию Японии произошло во время правления государя Киммэй (Нихон сёки, Киммэй, 13-10-0, 552 г.; См. также Нихон сёки— Анналы Японии. Указ. соч., Т. 2, сс. 53–54). Однако, по мнению современных исследователей, текст «предания» о принятии буддизма, помещенный в «Нихон сёки», является компиляцией из нескольких (в том числе и более поздних по времени создания, чем 552 год) буддийских и классических китайских произведений. То же относится и к не менее важной для изучения истории проникновения буддизма в Японию записи от 584 г. (Нихон сёки, Бидацу, 13-9-0, 584 г., Нихон сёки— Анналы Японии. Указ. соч., Т. 2, с. 77). Подр. см. Игнатович А. Н. Буддизм в Японии, очерк ранней истории. М.: Наука, 1988, сс. 58–67; Kamstra J. Н. Encounter or Syncretism. The Initial Growth of Japanese Buddhism. Leiden: E. J. Brill, 1967,pp. 250–255.
28
В «Нихон сёки», в частности, сказано: «Государыня повелела престолонаследнику и опооми [Умако-но Сукунэ] споспешествовать процветанию трех сокровищ. В это время все оми и мурадзи (т. е. придворная знать — М. Г.), соревнуясь друг с другом, стали строить дома ради достижения благополучия своих господ и родителей. Эти [дома] назывались храмами». Нихон сёки, Суйко: 2-2-1, 594 г. [Цит по: Нихон сёки — Анналы Японии. Указ. соч., Т. 2, с. 91].
29
Тэмпё: (729–748) — один из девизов правления государя Сёму (724–749).
30
В 741 году был провозглашен указ об образовании системы буддийских монастырей по всей стране, согласно которому в каждой провинции надлежало основать по два монастыря — мужской (кокубундзи) и женский (кокубун нидзи). В этом указе, в частности, отмечалось: «Повелеваем построить во всех провинциях по семиярусной пагоде, переписать сутры „Конкомё: сайсё:о:кё:“ и „Мё:хо:рэнгэкё:“. Сами же Мы станем переписывать золотыми знаками сутру „Конкомё: сайсё:о:кё:“ для того, чтобы поместить ее в каждой пагоде. Желаем процветания священного Закона, чтобы стоял он вечно, подобно Небу и Земле, чтобы были мы обласканы его защитой, чтобы покрывала она нас в настоящем и будущем, чтобы была она неизменна и крепка. Пагоды с храмами — это цветы страны. Для возведения их следует выбрать место приятное, нужно сохранять их надолго. Не следует строить их вблизи людей, чтобы запахи достигали их. Не следует возводить их в отдалении, дабы не создавать хлопот для людей, их посещающих. Управления провинций должны озаботиться их украшением и содержанием в чистоте. Молю о том, чтобы небесные божества-охранители услышали Нас, обеспечили защиту. Пусть будет возвещена Наша воля до самых окраин…» (пер. А. Н. Мещерякова). Секу Нихонги, Тэмпё:, 13-3-24, 741 г.
