Коллектив авторов - История Украины
«Первая пятилетка» – это план. Но в 1929–1932 гг. хозяйство развивалось не по плану. Руководство страны поощряло нарушение плана в сторону увеличения, что в итоге порождало хаос. На это обратил внимание Р. Конквест: «Целью было «перевыполнение», и премию получал директор, который даст 120 % нормы. Но, если он добивался такого перевыполнения, то где он брал сырье? Оно, очевидно, могло быть добыто только за счет других отраслей промышленности. Такой метод, строго говоря, вряд ли может быть назван плановой экономикой».
Одни отрасли вырывались вперед, за ними не успевали другие. Директора бесчисленных строек конкурировали в борьбе за ресурсы. Они разбазаривались, торопливое строительство при постоянной нехватке квалифицированных рабочих и инженеров приводило к авариям. Эти катастрофы объяснялись «вредительством буржуазных специалистов» и тайных контрреволюционеров. Если одни руководители производства отправлялись на скамью подсудимых, то другие получали премии и повышения за способность в кратчайшие сроки построить «гиганты индустрии», даже если для них еще не были построены смежные производства. Происходило строительство предприятий, которые заведомо не удастся сразу запустить в дело. Но теперь уже не было возможности сразу построить всю технологическую цепочку экономики, производящей оборудование. Реальной задачей Первой пятилетки стало наращивание потенциальных мощностей приоритетных отраслей под видом фронтального «подъема промышленности», строительство «показательных» гигантов, которые станут опорой для экономики, достроенной в период Второй пятилетки. Главное внимание (финансирование, снабжение и т. д.) оказывалось 50–60 ударным стройкам. Для них же осуществлялся массированный ввоз машин из-за рубежа. Пришлось бросить «до лучших времен» часть строек, чтобы спасти важнейшие. Около 40 % капиталовложений в 1930 г. пришлось заморозить в незавершенном строительстве.
В ценах 1928 г. капиталовложения в основные фонды промышленности Украины выросли в 1929–1933 гг. с 415 миллионов рублей до 1478 миллионов (за весь период НЭПа они составили 760 миллионов).
В ходе первой пятилетки на Украине было построено более 380 предприятий (хотя многие из них были реально пущены уже во второй пятилетке). Среди них – Днепрогэс, обеспечивающий электроэнергией регион, 53 крупных шахты в Донбассе, где добыча угля была машинизирована, три гигантских металлургических завода – Запорожсталь, Азовсталь и Криворожсталь, Харьковский тракторный завод, Краматорский завод тяжелого машиностроения. В Днепропетровске был построен алюминиевый завод, реконструирован трубопрокатный завод. Треть крупнейших строек Первой пятилетки находились на Украине.
Чтобы построить (или почти построить) эти объекты, сталинское руководство должно было вести себя на мировом рынке, как биржевой игрок, ловить момент для продажи огромных объемов хлеба и другого сырья, чтобы получить необходимую для модернизации прибыль. Сталин отчаянно пытался поймать наиболее выгодную конъюнктуру, продать сырьевую массу чуть ли не за одну неделю, пока цены не упали еще сильнее. В августе 1930 г. Сталин пишет Молотову: «Микоян сообщает, что заготовки растут, и каждый день вывозим хлеба 1–1,5 млн пудов. Я думаю, что этого мало. Надо поднять (теперь же) норму ежедневного вывоза до 3–4 млн пудов. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных (Автозавод, Челябзавод и пр.) заводов… Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба». Значит – и бешено форсировать его сбор в следующие годы Пятилетки. Это предопределяло форсирование коллективизации, которое должно было сделать крестьянство более управляемым.
Пленум ЦК 10–17 ноября 1929 г. сделал новый шаг в ускорении индустриального скачка и коллективизации, темп которой превзошел «самые оптимистические проектировки». Из этого следовало, что и остальные цифры пятилетки можно пересматривать во все более оптимистическом духе.
Для помощи в проведении коллективизацию в деревню из городов направлялись городские организаторы и технические специалисты – «двадцатипятитысячники». На Украину были направлены 7,5 тысяч «двадцатипятитысячников».
К октябрю 1929 г. колхозы на Украине объединяли 15800 дворов – 5,6 % дворов. В декабре 1929 г. план коллективизации был пересмотрен и предусматривал вовлечение в колхозы 34 % хозяйств к весне 1930 г. Были намечены 300 районов сплошной коллективизации с посевной площадью 12 млн га. Нормы ноябрьского пленума 1929 г. перекрывались вдвое. Но и эти темпы коллективизации были увеличены. В секретных письмах и директивах Сталин предлагал снимать с должности и предавать суду председателей колхозов, продающих хлеб на сторону. В этом и заключалась необходимость коллективизации для осуществления напряженных планов индустриализации – создать послушную систему управления каждым крестьянином, получить возможность брать весь хлеб, оставляя крестьянину лишь минимум. Правда, коллективизация не оправдала надежд Сталина – колхозы не могли длительное время поддерживать высокую производительность труда. Основную массу крестьян предполагалось загнать в колхозы уже за первую пятилетку. 5 января 1930 г. было принято постановление ЦК, по которое ставило задачу: «коллективизация… зерновых районов может быть в основном закончена осенью 1931 г. или, во всяком случае, весной 1932 г.» Низовое партийно-государственное руководство бросилось выполнять новые директивы. Тут или пан, или пропал.
Даже расставаясь с самостоятельностью, крестьяне наносили создававшимся колхозам удары, «пуская по ветру» свою собственность. Особенно тяжелые, длительные последствия имел массовый убой скота. Производство мяса на душу населения в СССР еще в 1940 г. составляло 15–20 кг. в год (в 1913 г. – 29 кг.).
Естественно, что наступление на крестьянство вызывало сопротивление, выливавшееся в волнения и террористические акты. В марте 1930 г. 45 % выступлений крестьян СССР происходило на Украине. Из 50 сел приграничного Тульчинского округа были изгнаны представители советской власти и избраны старосты, происходили перестрелки с силами ОГПУ. В первой половине 1930 г. на Украине было зафиксировано 1500 «террористических актов» против коллективизации, но из них только 76 убийств.
По мнению Н. А. Ивницкого, события января-февраля 1930 г. означали «начало гражданской войны, спровоцированной советским партийно-государственным руководством». Но в том-то и дело, что гражданская война не началась. Гражданская война – это раскол общества на две и более частей, каждая из которых имеет собственных лидеров, руководящих вооруженной борьбой против других частей общества. Можно говорить о расколе общества в 1930 г., но никакого общего руководства, которое продержалось бы хотя бы эти критические месяцы, восставшие не имели. Налицо были все предпосылки гражданской войны кроме одного. «Нам вождей недоставало».
Конечно, волнения быстро и жестоко подавлялись. Поэтому на тысячи волнений приходились десятки восстаний. Но ни одно из них не продержалось долго – ничего подобного, как во времена Махно и Антонова, не случилось. В этом есть некоторая загадка – при большем размахе волнений гражданская война не разразилась. Почему десятки восстаний, которые не удавалось подавить сразу, все же не смогли разрастись?
«Нам вождя недоставало». Аппарат ОГПУ развернуло жесточайшую и длительную зачистку деревни от всех людей, которые пользовались авторитетом и не поддерживали коллективизацию и заготовки. Важнейшим ударом по сложившимся к 30-м гг. верхам деревни стало «раскулачивание». Сталин бил на опережение, создав условия для того, чтобы деревенские маргиналы и коммунисты выселяли из деревни крестьянскую «верхушку», хозяйство раскулаченных по существу разграблялось, а наиболее «злостные кулаки» (то есть тех, от кого ожидали сопротивления если не делом, то словом) – расстреливались или отправлялись в лагеря.
Еще до объявления раскулачивания во всесоюзном масштабе, весной 1929 г. на Украине распродали имущество 68 тысяч хозяйств, которые были признаны кулацкими и при этом не сдали норму продовольствия. Эта практика была легализована задним числом.
3 июля 1929 г. было принято постановление ВУЦИК и СНК «О расширении прав местных советов по содействию выполнению общегосударственных заданий и планов», по которому Советы получали право накладывать штрафы до пятикратного размера несданного хлеба и возбуждать уголовные дела против должников, продавать их имущество в счет недоимок.
К концу 1930 г. в УССР было раскулачено 70,4 тыс хозяйств (в целом в СССР 337,6 тыс. хозяйств). При этом было выселено 146,2 тысячи человек (по СССР – 550,6 тысяч). Под раскулачивание часто попадали не только зажиточные крестьяне, но и середняки и даже бедняки, которых в этом случае называли «подкулачниками». Государство осознавало экономические издержки раскулачивания, но политический успех – разгром крестьянской «верхушки» был важнее. Экономике предполагалось помочь, используя «кулаков» в качестве рабской рабочей силы. Массы «раскулаченных» направлялись на «стройки пятилетки».
