Филип Роджерс - Первый англичанин в Японии. История Уильяма Адамса
Вскоре вслед за португальскими мореплавателями и торговцами в Японию прибыли португальские иезуиты, которые волей обстоятельств быстро оказались втянутыми в торговые сделки. Их собственных доходов не хватало, чтобы покрыть все расходы по делам миссии, и поэтому с 1578 года они начали активно торговать в Нагасаки, куда каждый год приходили португальские суда с товарами из Индии и Китая. Особенно большим спросом в Японии пользовался привозимый ими китайский шелк. Иезуиты оказались неплохими торговцами и переводчиками, что весьма им пригодилось, так как японские власти, не одобрявшие их миссионерскую деятельность, вынуждены были долгое время терпеть их лишь как неизбежное условие для торговли между Португалией и Японией.
Хотя иезуитам для финансирования своей миссии в Японии и пришлось превратиться в торговцев, они никогда не забывали о своей главной задаче — обращении японцев в истинную веру, И выполняли ее с необыкновенным рвением и фанатизмом, что в конечном итоге привело к немалым жертвам. Возглавлял эту миссию в Японии в конце XVI века итальянец по имени Алессандро Валиньяно, который прожил в этой стране с 1579 до 1603 года.
Валиньяно, человек необычайно умный, понимал, что, если миссионеры хотят, чтобы их деятельность в Японии увенчалась успехом, они должны приспособиться к японскому образу жизни и обычаям, как бы трудно это ни было. Осознавая всю сложность этого процесса адаптации, Валиньяно и иезуиты всеми силами противились приезду монахов-францисканцев с Филиппин. Они боялись, и, как впоследствии выяснилось, не без оснований, что монахи поведут себя более грубо и не столь гибко, как того требовала ситуация, и разногласия между иезуитами и францисканцами нанесут вред миссионерскому делу.
Несмотря на все усилия Валиньяно не допустить монахов-францисканцев в Японию, в 1593 году они все же прибыли в страну. Монахи утверждали, что приехали сюда не ради торговли или миссионерства, а лишь в качестве послов испанского правительства на Филиппинах. Однако вскоре они построили церковь в Киото и монастырь в Осака. С того момента отношения между португальскими иезуитами и испанскими монахами приняли явно враждебный характер. Противоречия еще больше обострились в 1608 году, когда папа римский изменил свою прежнюю политику и предоставил испанским миссионерам полную свободу действий в Японии. На следующий год испанский король издал указ о том, что отныне испанцам разрешается торговать с Японией. Теперь португальские купцы и торговцы оказывали поддержку иезуитам, а испанцы — монахам-францисканцам, что еще усилило напряженность. Распри отрицательно сказались на общем положении христианской миссии в Японии.
Подозрительность и недоверие, которое испанцы и португальцы в Японии питали друг к другу, могли бы привести к серьезным столкновениям, если бы не появление голландцев-еретиков. Теперь их злоба вылилась на головы прибывших протестантов, которые к тому же были ненавистны испанцам как предатели и смутьяны, незаконно отделившиеся от испанской империи.
Восстание голландцев против испанского правления привело к тому, что по приказу испанского короля Филиппа II лиссабонский порт был закрыт для голландских судов. Эта акция явилась серьезным ударом для голландцев, которые до того регулярно совершали рейсы в Лиссабон. Там они закупали пряности и шелка, привозимые португальцами с Дальнего Востока, а затем продавали их с большой выгодой в странах Северной Европы. Поэтому, когда испанский король запретил нидерландским судам заходить в лиссабонский порт, голландцам оставалось либо принять этот удар и смириться, отказавшись навсегда от столь прибыльной торговли, либо искать новые пути к сокровищам Дальнего Востока, которые так притягивали к себе европейцев, что они готовы были платить за них большие деньги. Голландцы отличались упорством и смелостью, и естественно, выбрали последнее: стали посылать на Дальний Восток свои экспедиции, чтобы завладеть богатствами этих загадочных стран, которые до сих пор полностью находились в руках испанцев и португальцев.
Конечно, путь, избранный голландцами был нелегким. Их ожидало не только яростное сопротивление испанцев и португальцев, но также бесчисленные опасности и трудности, которые неизбежны на пути в неизведанное. Сначала голландцев постигла неудача. Это могло охладить кого угодно, но только не таких упорных людей, как голландцы. Первая голландская экспедиция в Ост-Индию покинула берега Нидерландов 2 августа 1595 года. Когда после двухлетнего плавания она вернулась на родину, доход от привезенных товаров с трудом покрыл расходы на экспедицию. Тем не менее голландцы не падали духом. В 1598 году они отправили на Дальний Восток еще несколько экспедиций. Одна из них представляла собой флотилию из пяти кораблей, и в качестве штурмана в ней принял участие Уильям Адамс, чьи злоключения вплоть до того момента, когда единственное уцелевшее судно экспедиции, «Лифде», достигло берегов Японии, уже описывались выше.
«Лифде» подошло к Японии в районе городка Оита, расположенного на северо-восточном побережье острова Кюсю. Местные жители, едва завидев судно на горизонте, поплыли к нему навстречу на лодках. Уильям Адамс и его товарищи были слишком слабы, чтобы помешать японцам подняться на палубу. Последние не причинили морякам никакого вреда, хотя основательно разграбили корабль, пока японские власти прибывали в неведении. Однако вскоре местный правитель призвал на помощь блюстителей порядка, которые не замедлили положить конец дальнейшему грабежу, приказав ввести «Лифде» в гавань. Членов экипажа перевезли на берег и поселили в доме, обеспечив всем необходимым. Постепенно они стали приходить в себя после тяжелых испытаний, выпавших на их долю. Тем временем губернатор Оита послал гонца к Иэясу, как к самому влиятельному члену регентского совета, чтобы получить инструкции относительно чужестранцев и их судна. Слух о прибытии в Японию белых людей, говорящих на неведомом языке, дошел и до португальских иезуитов в Нагасаки. Один из них был направлен в Оита в качестве переводчика, получив задание выяснить, кто они такие и с какой целью прибыли в Японию. Как рассказывал впоследствии Уильям Адамс, португальские иезуиты, узнав, что это голландские моряки, решили во что бы то ни стало убедить японцев их убить. В планы португальских иезуитов не входило, чтобы кто-либо; из европейцев, а тем более голландцы нарушили их монополию! в Японии на торговлю и на распространение христианства. По словам Адамса, иезуиты представили японцам команду «Лифде» как пиратов и разбойников, которые явились в Японию не торговать, а грабить и убивать. Когда же иезуиты узнали о запасах оружия и боеприпасов, хранящихся в трюмах «Лифде», они использовали это как основной аргумент против голландцев, утверждая, что мирное торговое судно никогда бы не имело столько военного груза.
Наветы португальских иезуитов сделали свое дело: японцы стали гораздо хуже относиться к несчастным морякам. Их отношение еще ухудшилось из-за предательства двух членов команды, которые, по словам Адамса, заключили сделку с иезуитами, использовавшими безвыходное положение вновь прибывших. Португальцы пообещали этим морякам: если они расскажут все, что произошло во время плавания, их жизни будут спасены и в качестве вознаграждения они, возможно, получат некоторую долю прибыли от товаров, находящихся на «Лифде». Обуреваемые страхом и алчностью, двое изменников поведали все, не забыв, конечно же, о первой половине похода до того момента, когда корабли потеряли друг друга из виду. Этот рассказ сыграл немалую роль в распространении мнения о голландцах как грабителях и пиратах.
Однако Иэясу не поддался на уговоры убить чужестранцев. Движимый естественным любопытством узнать, что это за люди, которые отличаются от португальцев и так им ненавистны, он повелел доставить к нему командира корабля. Голландец Якоб Квакернак, капитан «Лифде», был еще слишком слаб после перенесенных испытаний и вряд ли выдержал бы такое путешествие. Выбор пал на Адамса. Ему поручили эту миссию не только потому, что он оказался вторым по старшинству после капитана, но еще и потому, что владел португальским языком, который был в то время основным средством общения между японцами и европейцами.
Нетрудно представить, как тяжело расставался Адамс со своими товарищами, ведь больные оставались в доме, отведенном для них японцами. Моряки понимали, что их судьба в большой степени зависит от того впечатления, которое произведет на могущественного японского правителя Адамс. И, покидая моряков, он наверняка услышал немало искренних пожеланий успеха своей миссии. 12 мая 1600 года Адамс был доставлен в Осака на одной из собственных галер Иэясу и тут же предстал перед взором сёгуна.
В письме, которое Адамс отправил жене в Англию в октябре 1611 года, он так описывал свою первую встречу с сёгуном:
