Филип Роджерс - Первый англичанин в Японии. История Уильяма Адамса
В Европе о существовании Японии узнали в средние века из записок Марко Поло о его путешествии на Дальний Восток но первая встреча европейцев с жителями этой загадочной страны произошла лишь в середине XVI века, когда на ее землю ступили португальцы. В 1543 году португальское судно, направлявшееся в китайский порт, штормом было заброшено к берегам Танэгасима — маленького острова, лежащего к югу от острова Кюсю — самого южного из крупных японских островов. Японцы встретили чужеземцев довольно приветливо После того как мореходы отдохнули и привели в порядок свое изрядно потрепанное после тяжелого плавания судно, японцы не чинили никаких препятствий их отплытию.
Воодушевленные теплым приемом, португальцы вскоре снова показались у берегов Японии. На этот раз они преследовали определенные цели: во-первых, наладить торговлю с местными жителями и, во-вторых, обратить их в истинную веру — христианство. За выполнение второй задачи взялся известный миссионер по имени Франсиско Ксавье[10], впоследствии канонизированный. Он прибыл в Японию в 1549 году и за время двухгодичного пребывания заложил там основы христианства. Не забывали португальцы, конечно, и о торговле — во многих районах Японии вскоре начали свою деятельность торговые и миссионерские посты. В целом японцы произвели вполне благоприятное впечатление на европейцев. Об этом свидетельствуют два приведенных ниже письма: одно написано Франсиско Ксавье в ноябре 1549 года, а второе — португальским иезуитом Алессандро Валиньяно в августе 1580 года. Вот, что писал о японцах Франсиско Ксавье: «Из того, что мы узнали, живя в Японии, я могу сообщить следующее: прежде всего, люди, с которыми мы здесь познакомились, гораздо лучше всех тех, с кем до сих пор нам доводилось сталкиваться, и я считаю, что среди язычников нет нации, равной японской. У них хорошие манеры, в подавляющем большинстве они добропорядочны и незлобливы. Достойно удивления их представление о чести, которую они ставят превыше всего. В основном они бедны, но ни среди дворян, ни среди других слоев населения бедность не считается чем-то постыдным. И бедные дворяне, и богатые простолюдины выказывают столько же почтения бедному дворянину, сколько и богатому, — подобного отношения не встретишь ни у одной христианской нации. И дворянин никогда не женится на девушке из другого сословия, какие бы деньги ему за это ни сулили, поскольку, по его мнению, женившись на представительнице низшего сословия, он тем самым унизит свое достоинство. Это, несомненно, свидетельствует о том, что честь для них превыше богатства. Они невероятно учтивы друг с другом, очень ценят оружие и во многом полагаются на него. Независимо от положения с четырнадцатилетнего возраста никто из них не расстается с мечом и кинжалом. Они не выносят оскорблений и пренебрежительных слов. Люди незнатного происхождения с большим уважением относятся к дворянам, которые, в свою очередь, считают для себя за честь верой и правдой служить своему сюзерену, которому они безоговорочно подчиняются. Мне кажется, подобное повиновение обусловлено не страхом перед наказанием за непослушание, а недопустимостью для них запятнать свое доброе имя недостойным поведением. Они мало едят, но много пьют, причем употребляют исключительно рисовую водку, поскольку обычных вин у них нет. Они никогда не играют в азартные игры, так как считают это бесчестным. Ведь игрок стремится получить то, что ему не принадлежит, значит, он вор. Японцы редко дают клятвы, а если все же и клянутся, то Солнцем. Многие здесь умеют читать и писать, что немало способствует быстрому запоминанию ими молитв и вообще восприятию истинной веры. В этой стране лишь в некоторых провинциях, да и то крайне редко, можно услышать о воровстве. Это достигается благодаря суровым законам правосудия, которое жестоко наказывает виновных, — вплоть до смертной казни. Поэтому к такому пороку, как воровство, они испытывают особое отвращение. Японцы отличаются доброжелательностью, общительностью и тягой к знаниям; любят слушать рассказы о Христе, особенно если они им понятны. Я за свою жизнь объездил немало стран, но нигде: ни в христианских государствах, ни в языческих странах — не встречал таких честных людей, как японцы. Большинство из них почитают древних мудрецов, которые (насколько я понимаю) вели жизнь философов; многие поклоняются Солнцу, некоторые — Луне[11]. Они любят слушать о том, что не противоречит разуму; вполне допускают, что грешны и порочны, и когда указываешь им на то, что является злом, — соглашаются…
Эти люди ведут очень здоровый образ жизни и доживают до весьма преклонного возраста. Японцы представляют собой убедительный пример того, как человеческая природа может довольствоваться малым, даже если это малое не слишком приятно».
Это описание японцев Франциско Ксавье справедливо и сегодня и в основном совпадает с тем, что написал о них 30 лет спустя иезуит Алессандро Валиньяно:
«Люди здесь — благородны, учтивы и чрезвычайно воспитанны, и в этом они намного превосходят все другие известные нам народы. Они умны от природы, хотя науки здесь развиты довольно слабо, поскольку японцы — самая воинственная и драчливая нация на свете. Начиная с пятнадцатилетнего возраста все мужчины, и богатые и бедные, независимо от общественного положения и рода занятий, вооружены мечом и кинжалом[12]. Более того, каждый мужчина, благородного происхождения или низкого, имеет такую неограниченную власть над своими сыновьями, слугами и другими домочадцами, что может, если того пожелает, убить любого из них без малейшего повода и завладеть его землей и добром. Они являются полновластными хозяевами своей земли, хотя часто сильнейшие объединяются, чтобы противостоять своим сюзеренам, которые в результате не всегда вольны поступать, как того хотят. Япония поделена между многочисленными правителями и феодалами, поэтому страну разрывают бесконечные междоусобные войны, процветает измена, и никто не чувствует себя в безопасности даже в своем собственном поместье…
Жители настолько бедны, что трудно даже представить, на какие скудные средства живут их короли и феодалы. Они так делят свои земли между своими вассалами, что даже при условии, что вассал служит сюзерену бесплатно, все равно доход последнего чрезвычайно мал. В то же время японцы с таким почтением и уважением относятся ко всем людям, и в частности к дворянам, что диву даешься, как это они, несмотря на страшную бедность, умудряются сохранять опрятный вид и хорошие манеры. Но их одежда, еда, обряды, поведение, обычаи так резко отличаются от того, что принято в Европе и у других известных нам народов, что создается впечатление, будто они специально все это придумали, чтобы только не походить ни на кого другого. Поэтому все мы, прибывшие сюда из Европы, оказались в положении малых детей, которым приходится учиться всему заново: как принимать пищу, сидеть, вести беседу, одеваться, демонстрировать хорошие манеры и тому подобное. Именно их самобытность и мешает нам, глядя на них из Индии или из Европы, разобраться в проблемах этой страны. Невозможно даже представить, что здесь происходит, так как это совершенно иной мир, другой образ жизни, обычаи и законы. Многое из того, что в Европе считается вежливым и достойным, здесь воспринимается как невероятное оскорбление и обида.
И наоборот, то, что здесь является общепринятым и без чего невозможно никакое светское общение с японцами, в Европе расценивается как нечто низкое и недостойное, особенно в религиозной среде.
Люди здесь привыкли жить так, как хотят, поскольку и мужчины, и женщины с детства воспитаны в абсолютной свободе: детям разрешается делать все, чего те пожелают; родители ни в чем их не сдерживают, не бьют и не бранят… Помимо всего прочего, они никогда не обсуждают свои дела непосредственно — только через посредника; даже отец и сын никогда не интересуются делами друг друга, не обсуждают никакие проблемы, не дают друг другу советов и ни о чем не предупреждают — все делается исключительно через третьих лиц. Поэтому всякое серьезное деловое общение с ними очень замедлено и затруднено. Местные обычаи и законы так необычны и так противоречат здравому смыслу, что научить их жить в соответствии с нашими законами чрезвычайно трудно…»[13].
Несмотря на чуждые им обычаи и нравы, к которым приходилось привыкать и приспосабливаться, португальцы, движимые как религиозным рвением, так и торговыми интересами, начали постепенно закрепляться в Японии. Наконец в 1585 году их с большим трудом завоеванные позиции на этой земле были официально признаны папой римским, который провозгласил, что никто из европейцев, кроме португальцев, не имеет права вести торговлю и заниматься миссионерской деятельностью в этой стране. Однако крупнейшей католической державой в XVI веке оставалась Испания, а не Португалия. Гордые и сильные испанцы, несмотря на все их уважение к папе римскому, не могли примириться с мыслью, что Япония навсегда для них потеряна, хотя в свое время они сами подписали одно из условий договора 1580 года с Португалией, по которому португальские колониальные владения могли иметь свою, независимую от Испании администрацию и за португальцами сохранялась пожалованная папой римским монополия на всю миссионерскую деятельность на Дальнем Востоке. Испанские власти на Филиппинах первыми отказались подчиняться официальному соглашению 1580 года, и в 1593 году группа испанских монахов-францисканцев с Филиппин высадилась в Японии.
