Роджер Осборн - ЦИВИЛИЗАЦИЯ: Новая история западного мира
Хотя до нас не дошли ранние суда, предназначенные для мореплавания, из состава добычи мезолитических рыболовов — треска, пикша, скаты и другие виды, кормящиеся в придонных водах, — явствует, что уже в то время люди плавали на чем‑то вроде традиционной западноирландской карры, то есть на лодках, состоящих из деревянного каркаса, обтянутого кожей. Речные суда, сделанные из выдолбленных стволов и дубового теса, скрепленного тисовыми и ивовыми прутьями, были обнаружены в Норт–Ферриби на Хамбере. Самые древние упорядоченные захоронения в Западной Европе также были найдены на атлантическом побережье, дав еще одно подтверждение гипотезе о существовании отдельной морской культуры, развивавшейся в зоне, богатой пищевыми ресурсами.
Конец мезолита в Европе наступил с пришествием земледелия —результата так называемой «неолитической революции». В течение 30 из последних 36 тысяч лет Центральную, Западную и Северную Европу населяли исключительно охотники–собиратели. За этот период естественная среда трансформировалась до неузнаваемости. Климат, растительность, даже конфигурация и площадь континента претерпевали разительные перемены, и выживание человеческой популяции зависело от умения приспосабливаться к окружающему миру. Для сравнения, в последние 6 тысяч лет собственно природные изменения были не столь уж и многочисленны, гораздо более серьезный эффект на естественную среду оказала человеческая деятельность.
Около 9 тысяч лет назад на юго–востоке Европы начала складываться практика содержания одомашненных животных и выращивания зерновых культур. В течение следующих примерно 3,5 тысяч лет эти практики распространились на север и запад континента, достигнув Центральной и Западной Европы 7,5 тысяч лет назад, а крайнего севера и запада —около 2 тысяч лет назад. Однако процесс распространения земледелия не был плавным — уже на этом примере мы можем видеть изначальное отсутствие единообразия в формировании современного европейского человечества.
Несмотря на то, что европейские охотники–собиратели научились использовать ограниченные изменения среды обитания к своей выгоде, общая география континента имела принципиальное значение для его популяционной истории.
Физическая география Западной Европы
На современных картах моря изображаются как своеобразные пробелы, разделяющие участки суши, однако для наших предков моря и реки запада были дорогами, оборонительными рубежами и неисчерпаемым источником продовольственных ресурсов
Огромную низинную равнину, простирающуюся от Атлантического океана до Уральских гор, пересекают реки, текущие на север и юг, и эти реки представляют собой как естественные границы, так и удобные транспортные каналы. Горные цепи достаточно высоки, чтобы обеспечить легко обороняемые убежища, но ни одна не столь велика, чтобы человеку нельзя было ее пересечь. Европейская береговая линия, с ее несметным количеством закрытых бухт, речных дельт, полуостровов и прибрежных островов (более 10 тысяч), со сравнительно небольшими расстояниями между участками, удобными для высадки, создает благоприятные условия для мореплавания и морской торговли и одновременно способствует развитию независимых прибрежных поселений, защищенных от вторжения с суши. Италия, Греция, Скандинавия, Португалия. Испания, Франция, Британия и Ирландия имеют множество островов и долин, практически неприступных со стороны суши и легкодоступных со стороны моря.
Почти наверняка земледелие принесли в Европу малые группы мигрантов —либо по суше с юго–востока, либо по Средиземному морю на запад и затем на север. Это не был процесс изобретения новых способов пропитания охотниками–аборигенами, это было новшество пришлых людей, несущих с собой собственную культуру, свои виды одомашненных животных и возделываемых растений. Виды пшеницы, ячменя, проса, выращиваемые в Европе на протяжении тысяч лет, ведут свою родословную от ближневосточных культур, и тоже самое относится к одомашненным породам овец и коз.
В густо залесенных районах Центральной и Западной Европы эти пришельцы редко соприкасались с группами охотников, и после вырубки деревьев и выжигания подлеска они получали возможность кормить животных и выращивать урожай на богатых лессовых почвах пойм Дуная, Вислы, Одера, Эльбы, Рейна, Гаронны, Роны и множества их притоков. Земледельцы строили «длинные дома», иногда по несколько на стоянку, которые, как правило, имели размер 15–30 м на 6-7 м и были лишены какого‑либо защитного частокола. Ранние земледельческие поселения группировались вместе, как» например, те, что были обнаружены в Мерцбахской долине неподалеку от Кельна. Эти люди также принесли с собой особый тип гончарного производства, известный как культура колоколовидных кубков (одна разновидность этой керамики, линейно–ленточная, пришла через восточную Европу, другая —так называемая культура импрессо, в которой узоры наносились вдавливанием по сырой глине, — через западное Средиземноморье). Керамику находили и на более древних охотничьих стоянках, но регулярное ее употребление началось именно с приходом земледельцев.
По Центральной Европе земледелие распространилось сравнительно быстро (приблизительно за вторую половинуVI тысячелетия до н. э.), однако когда земледельцы прибыли на север и запад, произошла интересная перемена. Во–пер- вых, на северном краю Европы они наткнулись на песчаные и каменистые почвы, которые не слишком способствовали выращиванию злаков, — еще примерно тысячу лет обитатели северного побережья от Нидерландов до Польши оставались рыболовами и охотниками. Во–вторых, на атлантическом краю Европы они обнаружили развитую оседлую культуру сообществ охотников–рыболовов, которая не видела особой нужды в освоении земледелия. По всей видимости, именно благодаря соприкосновению земледельческой культуры — пришедшей сюда либо путем миграции, либо через диффузию — с устоявшейся атлантической культурой возник тот удивительный феномен, который не имеет аналогов в европейской истории.
По всему ландшафту северо–западной Европы раскиданы массивные и совершенно загадочные каменные монументы, размеры, разнообразие и изощренность конструкции которых бросают вызов современному пониманию того, как был устроен мир наших предков. Ни охотники и рыболовы — коренные жители этих мест, — ни пришлые скотоводы в своей прежней истории не производили на свет ничего подобного.
Более того, ничего подобного нельзя найти и в других частях континента — эти монументы являются уникальной чертой западноевропейской культуры. Начиная примерно с 4800 года до н. э. мегалитические захоронения, часто в форме коридорных гробниц, начинают появляться на иберийском побережье и в Бретани, как правило, окруженные огромными стоячими камнями, многие из которых украшены высеченными узорами. Коридорные гробницы предназначались для продолжительного использования — новые могилы располагались в них вдоль центрального прохода. По мере распространения земледелия на запад с середины V до середины IV тысячелетия до н. э. мегалитические монументы стали возводить на атлантическом побережье Британии и Ирландии, а также в Уэссексе — в виде длинных курганов. Среди наиболее впечатляющих примеров — ирландские коридорные гробницы Нью- Г)рейндж и Наут, каменные кольца неподалеку от Калланиша на острове Льюис, курган в Маэс–Хоу, каменные жилища в Скара–Брэ и стоячие камни Маэс–Хоу. Бродгара и Стейнесса на Оркнейских островах; возраст этих сооружений — 4–6 тысяч лет.
В возведение этих монументов было вложено невероятное количество труда и человеческой изобретательности. Например, стоячий камень, находящийся в Бретани и носящий название Большой менгир (Grand Menhir), весит 348 тонн — для его транспортировки из места добычи понадобились бы 2 тысячи человек. Коридорная гробница Нью–Грейндж покрыта 200 тысячами тонн булыжника и дерна. Над карнизным камнем входа в тот же Нью–Грейндж строители оставили специальный зазор, с тем расчетом, что при восходе солнца в день зимнего солнцестояния 5 тысяч лет назад солнечный луч, проникающий сквозь него, должен был совпасть с осью центрального прохода и осветить фигуру из трех спиралей, высеченную в стене главной погребальной камеры. Камерное захоронение в Маэс–Хоу (возраст которого около 4800 лет) сложено из каменных плит, пригнанных друг к другу с поразительной точностью и образующих над склепом ступенчатый свод. Как и Нью–Грейндж, оно сориентировано по положению солнца в день зимнего солнцестояния.
В районе английского Уэссекса эпоха каменных монументов наступила позднее, чем на Оркнейских островах. Здесь найдено пять комплексов, посередине каждого из которых имеется «хендж» — круглая площадка с каменными сооружениями, отгороженная мелким рвом и внешним валом (самый известный из этих комплексов — Эйвбери). Возникновение нескольких больших курганов и огромного Силбери–Хилл относится к тому же времени. Самое раннее строительство в Стоунхендже относится к началу III тысячелетия до н. э. Использованные здесь глыбы серо–голубого камня транспортировали из западного Уэльса, но вертикальное положение им придали лишь тысячу лет спустя. Затем были воздвигнуты трилиты, а камни расставили так, чтобы образовать внутренний круг и подкову, и сделали Стоунхендж центром ритуального комплекса, тянущегося от побережья Ла–Манша до Чилтернских холмов, — сооружения, не имеющего аналога в доисторической Европе. Транспортировка материала из западного Уэльса, распространенность спирального, квадратного и шевронного орнаментов, которые высекали на «входных» камнях, демонстрируют наличие тесных связей между человеческими группами, которые были разделены значительными расстояниями. Свидетельство территориального охвата этой культурной общности — присутствие керамики с нарезным орнаментом (известной как Райнио–Клэктон) в столь удаленных друг от друга местах, как Оркнейские острова и Уэссекс, причем само их географическое положение показывает, что для наших предков «крайний» север и запад Европы не представлялись неким захолустьем, наоборот, это была область с собственной высокоразвитой культурой.
