Генри Саггс - Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья
«Почему твое сердце бьется, взор опущен,
Почему ты бежишь через поле?»
Гильгамеш рассказывает ей о смерти друга, о том, что не мог смириться с его смертью, пока по его лицу не поползли черви. Не скрыл и то, что сам испытывает ужас при мысли о своей неминуемой смерти и хочет посоветоваться с Утнапиштимом. Он просит:
«Укажи, Сабеянка, мне путь к Утнапиштиму...
Если возможно, поплыву через море,
Если нельзя, отправлюсь полем».
Сидури говорит Гильгамешу:
«Туда, Гильгамеш, не найти дороги,
Никто с древнейших времен не плыл через море;
Шамаш это свершил, и никто не решится снова.
Затруднен переход, тяжела дорога,
Глубоки воды смерти, заградившие подступы!»
Однако Сидури поведала Гильгамешу об Уршанаби, перевозчике Утнапиштима, и неких загадочных предметах, названных «братья каменьев», очевидно обладающих магической силой, позволяющей их носителю переправиться через воды смерти. Уршанаби приказал Гильгамешу:
«Подними, Гильгамеш, свою секиру,
В шестьдесят локтей выруби жерди,
Сдери с них кору, положи на берегу».
Гильгамеш все сказанное выполнил, после чего вместе с перевозчиком сел в лодку, которая понеслась вперед с воистину чудесной скоростью, в пятнадцать раз превышающей обычную. Они прибыли к водам смерти, и Уршанаби проинструктировал Гильгамеша работать жердями. Тогда же стало ясно, зачем их потребовалось так много. Ни одна капля вод смерти не должна была попасть на руки Гильгамеша, и каждую жердь после использования следовало тут же бросить в воду. Всего Гильгамеш использовал сто двадцать жердей, которые принес на борт. Теперь они оказались в пределах видимости от другого берега, где с удивлением на них смотрел Утнапиштим.
Утнапиштим издали смотрит,
Говорит в своем сердце, произносит слово,
С самим собою совет он держит:
«Почему поломаны жерди судна?
Кто-то, мне неподвластный, стоит на судне.
Не совсем человек он стороною правой,
Я смотрю и вижу, не совсем человек он!»
В конце концов Гильгамеш добрался до Утнапиштима и, как и во время предыдущих встреч, объяснил, почему и с какой целью явился. В ответ Утнапиштим указал на мимолетность любой человеческой деятельности, равно как и природы.
«Навсегда ли мы строим дома? Трудимся навсегда ли?
Навсегда ли друг с другом расстаются братья?
Навсегда ли ненависть входит в сердце?
Навсегда ли реки заливают равнины?
....................
...не знают лика смерти...
Ануннаки, великие боги, ее скрывают...
Жизнь или смерть они указуют,
Не дают угадать смертного часа».
Но только Гильгамеш не был удовлетворен. Он указал Утнапиштиму на тот очевидный факт, что внешне они ничем не отличаются, однако Утнапиштим может делать все, что хочет, не думая о смерти. «Почему ж ты так вознесен, добыл жизнь в собранье бессмертных?» – вопрошает Гильгамеш. В ответ Утнапиштим рассказывает ему знаменитую историю Потопа.
«Я открою тебе, Гильгамеш, тайное слово,
Тайну богов тебе расскажу я:
Шуриппак, город, который ты знаешь,
Который стоит вблизи Евфрата,
Старинный город, обитают в нем боги,
И сделать потоп подтолкнуло их сердце, богов великих».
Основные божества были перечислены. Среди них был мудрый и великодушный бог Эа, которого еще называли Нин-игику, «Господин яркого глаза», иначе говоря, умный, понимающий глупость уничтожения человечества. Он придумал уловку, позволившую, не предавая доверие богов, предупредить одного избранного смертного.
Их слова повторил он изгороди тростниковой:
«Изгородь, изгородь! Ограда, ограда!
Слушай, изгородь! Понимай, ограда!
Человек Шуриппака, сын Убара-Туту,
Разрушь свой дом, выстрой судно,
Оставь богатства, думай о жизни...
Погрузи семена всей жизни во внутренность судна».
Когда Утнапиштим понял, что от него требуется, он обещал повиноваться Эа, но не знал, как объяснить свое поведение другим жителям города. Умный Эа научил его, что отвечать в общем-то без очевидной лжи. Вот что он должен был сказать:
«Я ненавистен Белу[49] и жить не буду в городе вашем...
Я спущусь к океану, буду жить с Эа, моим господином.
А на вас он нашлет в изобилии воды[50]».
Кибати – слово двусмысленное. Оно может переводиться как «пшеница» и как «большая неприятность».
Далее описывается конструкция ковчега. Это было замечательное судно с семью палубами и площадью основания почти акр, высота ковчега была равна боковой длине. Поэтому некоторые его считали кубом, но это вовсе не обязательно, потому что палубы могут быть построены уступами, и тогда ковчег выглядел скорее как плавучий зиккурат. Строители имели все необходимое, не считаясь с расходами, до тех пор, пока строительство не было завершено. После этого Утнапиштим нагрузил его серебром, золотом, скотом, а также посадил на него семью и родственников, диких зверей и ремесленников. Получив предупреждение бога солнца, он взошел на борт сам и двери захлопнул. Управление ковчегом он доверил лодочнику Пузур-Белу[51].
Рано утром началась непогода;
Из глуби небес поднялась черная туча,
Адад рычал в ней,
Набу и Царь[52] вперед выступали;
Вестники, шли они через гору и поле;
Нергал опрокинул мачту.
Он идет, Ниниб[53], он бой ведет за собою;
Факелы принесли Ануннаки,
Их огнями они освещают землю.
Вслед за этим наступила темнота. Начавшийся катаклизм был настолько страшен, что
Боги боятся потопа,
Они убегают, они поднимаются на небо Ану.
Там садятся, как псы, ложатся на станы.
Кличет Иштар, как поденщица, громко,
Голосом дивным царица богов возглашает:
«Пусть тот день рассыплется пылью,
День, когда я злое сказала перед богами,
Потому что сказала я злое перед богами,
Чтобы людей погубить и потоп накликать.
Для того ли взлелеяла я народ мой,
Чтобы, как выводок рыб, они наполнили море?»
Боги, то есть Ануннак, боги плачут с нею,
Боги подавлены и в слезах восседают...
Через семь дней шторм стих, и Утнапиштим получил возможность взглянуть на водную пустыню. Всюду, насколько хватало глаз, было только море. Потом появились маленькие островки – это были горные вершины. К одной из них – горе Низир – пристал ковчег. Через семь дней воды понизились. Утнапиштим отправил голубку, но та не нашла места, где можно было бы отдохнуть, и вернулась. Такая же история получилась с ласточкой. Тогда Утнапиштим выпустил ворона. Тот обнаружил, что воды возвращаются в места, где были всегда. Утнапиштим увидел, что
Он ест, он порхает, он каркает, он не хочет вернуться.
После этого Утнапиштим выпустил всех из ковчега, а сам приготовился принести жертву богам на вершине горы. Боги почувствовали запах ароматического дерева, и
Боги слетелись, как мухи, над приносящими жертву.
Прибыла богиня Иштар, все еще сожалея о недальновидном решении – всеобщем уничтожении. Затем прибыл Энлиль и пришел в ярость, увидев, что его решение воплощено в жизнь не полностью.
Судно увидел он, Бел[54], и сделался гневным,
Гневом исполнился против Игиги[55]:
«Разве какой-нибудь смертный спасся?
Жить человек не должен среди разрушенья!»
С ним заговаривает его сын и советник Нинурта:
«Кто, кроме Эа, творец созданья?
Эа один знает все дело».
Эа обращается к Энлилю примирительным тоном, говоря о несправедливости и неразумности поголовного уничтожения человечества в целом.
«Грех на грешного возложи ты,
Вину на виновного возложи ты!
....................
Почему ты потоп устроил?
Пусть бы лев пришел и людей пожрал он!
Почему ты потоп устроил?
Пусть бы пришел леопард и людей пожрал он!
Почему ты потоп устроил?
Пусть бы голод явился, разорил бы землю!
Почему ты потоп устроил?
Пусть чума бы явилась, разорила бы землю!»
Энлиль, успокоенный словами мудрого бога, взошел на ковчег и взял Утнапиштима за руку. Он заставил Утнапиштима и его жену низко склониться перед ним в знак почтения, он коснулся их лбов, он стал между ними и благословил их, объявив:
«Прежде Утнапиштим был смертным,
Ныне и он, и жена нам, бессмертным, подобны:
Пусть он живет, Утнапиштим, в устье рек далеко!»
Так Утнапиштим закончил повествование о Потопе, которое лишь подчеркнуло счастливую судьбу, выпавшую на долю Утнапиштима и его супруги. У Гильгамеша не было оснований ожидать такого же освобождения от неизбежной участи смертных. И спрашивает Утнапиштим:
«А тебя, Гильгамеш, кто из богов введет в их собранье,
Чтобы обрел ты бессмертье, которого ищешь?»
Чтобы подчеркнуть, как мало Гильгамеш приспособлен для бессмертия, Утнапиштим предлагает ему не спать шесть дней и семь ночей. Но едва Гильгамеш лег,
