Павел Полян - Историмор, или Трепанация памяти. Битвы за правду о ГУЛАГе, депортациях, войне и Холокосте
Анализ Заннинга заканчивается чуть ли не на звеняще-торжествующей ноте: «Вторая мировая война раз и навсегда уничтожила еврейство в Европе как важную и географически закрытую группу населения. На место Европы заступили теперь другие центры еврейского населения – США, Израиль и Советский Союз. Нужно исходить из того, что эти три страны объединяют сегодня 80 % мирового еврейства. Никогда еще еврейское население не было так разбросано, как в настоящее время»![518]
Он пишет: «Наш анализ не ставит перед собой цель проверить правдоподобие теории “окончательного решения”, он хочет определить размер и направление еврейских перемещений во время и после Второй мировой войны. Если показанная здесь динамика входит в противоречие с “современными” табу, то разобраться в этом – и есть задача “специалистов по новейшей истории”…»[519].
Но показанная им динамика входит в противоречие не с «табу», а с историко-демографическими фактами.
7Конечно же, выход книги Заннинга не остался ни не замеченным, ни не отвеченным. Профессор В.Д. Рубинш– тейн из Дикинского университета в Австралии, получив книгу от Джона Барнета, одного австралийского отрицателя, вскорости ее возвратил, отозвавшись частным письмом. Изучение заннинговских корректив к демографическим параметрам до– и послевоенного еврейства и списывание сотен тысяч загубленных еврейских жизней на Сталина и т. п. привели Рубинштейна к однозначному выводу: на самом-то деле Заннинг просто пытается отрицать Холокост и в этом он заодно с другими неонацистами. Признавая за Заннингом знакомство с источниками, он решительно отказывает ему в корректности работы с ними.
Едва ли Рубинштейн предполагал, что письмо его будет опубликовано, да еще в порядке обмена мнениями и в окружении «откликов» самого Заннинга и Бутца, да к тому же и в главном отрицательском органе[520]. Но произошло именно так, причем нет ни малейших следов того, что у Рубинштейна спросили на это разрешения.
Один академический журнал даже отозвался рецензией[521]. Ее автор был приятно обрадован, что Заннинг не отрицает Холокост как таковой. Его резюме, однако, сурово: книга содержит кучу ошибок и антиисторична. Вместе с тем анализом этой кучи ошибок он себя утруждать не стал, предоставив это будущему и демографам.
Отсутствие такого ответа расценивалось отрицателями как торжество правоты Заннинга. Но со временем и это «будущее» наступило. В 2000 году появилась книга Джона Циммермана (John Zimmermann) «Отрицание Холокоста: демография, свидетельства, идеология»[522], в значительной степени посвященная разбору книги Заннинга, а в 2007 году отдельные аспекты книги подробно и высокопрофессионально рассматривались в блоге Джонатана Харрисона (Jonathan Harrison), посвященном противоречиям в исследовании Холокоста[523]. Оба автора уличали Заннинга и в ошибках, и в фальсификациях[524], и в «шулерской» природе его «научного метода», состоящего, по Циммерману, в комбинации «выборочного цитирования с необоснованными допущениями».
А вот книга, которая, казалось бы, могла стать прямым и сокрушительным ответом Заннингу – проект, сама идея которого, возможно, зародилась как непосредственная реакция на выход его книги, – содержит лишь одно-единственное ее упоминание в одной из сотен сносок!
Я имею в виду международный проект «Масштабы народоубийства. Количество еврейских жертв национал-социализма», работа над которым велась во второй половине 1980-х гг. под эгидой Института новейшей истории в Мюнхене. Группу из 18 историков из ряда европейских стран возглавлял профессор Вольфганг Бенц. Ими было создано 17 региональных штудий, посвященных Холокосту в отдельных странах или в группах стран и строго зафиксировавших изученность вопроса накануне последнего 10-летия XX века[525]. Результаты проекта были опубликованы в 1991 году в солидной одноименной монографии, открывающейся обобщающей статьей-вступлением В.Бенца.
Проект еще раз отчетливо показал, сколь значительны трудности, стоящие перед такого рода анализом, – трудности, связанные не только с дефицитом и несопоставимостью статистических данных, но и с бесконечными перекройками административно-государственного устройства Европы во время войны и мобильностью населения, многократно войною усиленной. Многие региональные штудии подтвердили невозможность получения однозначных оценок, итогом получался определенный интервал, или «вилка» между минимально и максимально возможными оценками. Окончательный переход на мышление «вилками» – интервалами – еще один важный методический, хотя и побочный, продукт этого проекта. К сожалению, даже самый тщательный пострановый учет первичных источников, как и состояние самих этих источников, не позволили В. Бенцу и его коллегам обойтись без этнобалансной модели.
Сумма таких пострановых минимумов составила общеевропейский минимум в 5,29 млн еврейских жертв, а о максимально возможной цифре В. Бенц, не называя, отозвался как о величине, немного превышающей 6 млн чел.[526]
8Очередную статистическую «революцию» – почти двукратное сокращение числа еврейских жертв в Аушвице – попытался произвести журналист из «Шпигеля» Фритьоф Мейер (Fritjof Meyer)[527]. Свою аргументацию он почерпнул из уже озвученных (во время процесса Д.Ирвинга против Д.Липштадт в Лондоне в 2000 году) и опубликованных[528], но, по его мнению, недооцененных документов. Его первое журналистское «открытие» – в переписке между фирмой «Топф и сыновья» и СС вокруг строительства крематориев в Аушвице встречается внутреннее противоречие: если принять за верные и универсальные данные о пропускной способности крематориев, то придется менять статистику. Само противоречие Мейер никак не анализирует, и все обстоятельства, аргументирующие иные цифры, а главное – документирующие иную практику, начисто игнорирует.
Второе его «открытие» – новое прочтение того эпизода из показаний Р.Хесса, где он говорит, что крематории нельзя было держать в рабочем состоянии постоянно, так что их приходилось останавливать каждые 8—10 часов[529]. Вывод: в крематориях 2 и 3 за 971 их рабочий день могло быть сожжено не более чем 262 170 трупов, а в крематориях 4 и 5 за 359 рабочих дней – не более чем 51 696, итого – 313 866. Еще 107 тыс. были сожжены в ямах-кострах возле бункеров 1 и 2[530]. А с учетом тех 12 тыс. трупов, что были, по Ф.Мейеру, сожжены в старом Крематории 1, он и приходит к искомому результату: в Аушвице были сожжены в общей сложности 433 тыс. трупов.
В действительности гипотеза о многократных остывании и разогреве крематориев, как и гипотеза о многонедельных простоях крематориев 4 и 5 противоречит десяткам свидетельств, в том числе и из самых первых рук – от зондеркомандовцев и от эсэсовцев, а также ежесуточной отчетности о занаряживании рабочих команд в Биркенау, в том числе и зондеркомандо[531].
Тем «жупелом», который Ф.Мейер стремится опровергнуть, является последняя оценка количества жертв, представленная в работах историков из Освенцима, в частности, Франтишека Пипера. Цифры, к которым пришел Пипер, представлены в табл. 2: из 1305 тыс. депортированных в Аушиц 1095 были евреями, из них 205 тыс. были зарегистрированы, а 895 не были, причем из 960 тыс. погибших в Аушвице евреев 865 тыс. пришлось на не зарегистрированных и еще 95 тыс. – на зарегистрированных. Самое интересное, что на самого Ф. Пипера Мейер практически не нападает: он упрекает его лишь для блезиру – в том, что количество венгерских евреев до сих пор не уточнено, а также в том, что 300 тыс. чел. как оценка депортированных из Польши это чересчур много[532]. В качестве девочки для битья он берет коллегу Пипера – Дануту Чех (Danutha Czech), составительницу фундаментального «Календариума Аушвица», где строго хронологически и весьма тщательно сведены воедино практически все основные сведения о том, что происходило в Аушвице, в том числе перечислены все известные ей транспорты[533]. Общее число депортированных в Аушвиц, без учета венгерских транспортов, оценивается ею, по словам Ф.Мейера, в 735 тыс. чел. Отнимая от этой цифры 400–405 тыс. чел. зарегистрированных узников[534], а также (и, кстати, по второму разу) 15 тыс. советских военнопленных, он получает цифру в 315 тыс. узников, оставленных без регистрации. Далее он суммирует тех, кто не погиб в Аушвице: 225 тыс. переведенных в другие лагеря[535], 59 тыс. были эвакуированы в январе 1945 года и еще 8,5 тыс. остались в Аушвице и его филиалах, – все остальные, то есть 428 500 чел. (что крайне близко к рассчитанному Мейером только что числу трупов!), и суть погибшие в Аушвице!
