Игорь Зимин - Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917
В Белом зале находится еще один «Штрассер» – часы напольные «Музыкальный секретер». Эти часы императрица Екатерина II подарила своему любимому внуку, будущему Александру I, в день его свадьбы с великой княжной Елизаветой Алексеевной в 1793 г. В нижней части корпуса часов находится ящик с 12 валиками, на которых записаны фрагменты из музыкальных произведений. Впервые в документах имя Фомы Штрассера упоминается в связи с ремонтом часов «Павлин» в 1817 г. История была следующей.
В марте 1817 г. камердинер Иван Лукин рапортом доложил своему непосредственному начальнику о том, что часы испортились. В рапорте камердинер упомянул, что механик Кулибин перевез уникальные часы в Зимний дворец 6 июня 1799 г., он же «их разбирал, чистил и поставил в комнате у редких вещей». Причем с 1799 по 1817 г. «…никакой поправки ни чистки чинено не было; ныне же в оных механика не действует так, как должно: павлин на ходу останавливается, сова делает повертывание головою со скрыпом, а петух вовсе не действует»[609].
Хозяйственники обратились к «мастеру Стразеру» с просьбой определить «цену вопроса», однако часовщик, «принимающий на себя оное, не может назначить, доколе не разберет и не осмотрит всю внутренность». Поскольку И.Г. Штрассер к этому времени умер (1815 г.), то ремонтом часов занимался его сын Ф. Штрассер.
Князь П.М. Волконский обратился лично к Александру I с вопросом «быть или не быть» часам, на что «Государь Император повелел спросить у мастера хотя примерную цену, в каковую починка оных часов станет». Попутно император распорядился изготовить для него «к фигурам, на рисунке обозначенным, часы в глобусе». Часовщик ответил, что «за починку по причине многотрудного разобрания всех механических частей точной цены за работу не полагал, а назначил только, что сия работа стоить будет около 5000 руб., а может быть, несколько более или менее этой суммы».
Похоже, этот первый заказ на «Павлина» тяжело дался Штрассеру, поскольку ремонт часов продолжался с конца марта 1817 г. по конец июня 1818 г. В результате егермейстер Василий Пашков 30 июля 1818 г. доложил князю Волконскому, что часы «ныне исправлены и поставлены в Эрмитаж на прежнем месте июня 10 числа», что «оные действуют очень хорошо» и что Штрассер просит «за его материалы и труды» выплатить ему 5500 руб.[610] Еще 1100 руб. Штрассер получил за заказ царя, изготовив для Александра I «часы в глобусе».
Судя по всему, работа была добротной, и часы «Павлин» проработали 10 лет. 8 июня 1827 г. обер-гофмаршал К.Н. Нарышкин доложил министру Императорского двора кн. Волконскому, что «при заведении механиком Страссером находящихся в Эрмитаже часов в виде Павлина лопнула пружина; из взятого показания как самого Страссера, так и часового мастера Гайнама, и механика Гамбса, явствует, что означенной пружины здесь сделать невозможно, за неимением способных для сего мастеров, а должно выписать из Англии таковых две пружины»[611].
Александр I позволил выписать пружины, после получения которых началась работа. Пружин у английского фабриканта заказали сразу две. Обошлись они в 434 руб. 4 коп. Работа была очень сложной, поскольку Штрассеру пришлось «снять с поддона все бронзовые фигуры и утвердить главенствующую пружину сию в барабан, находящийся в поддоне, поставить опять все фигуры по вычистке их на прежнее место и произвести действие их во взаимное соотношение»[612]. Установленная пружина сразу лопнула «при напряжении в двух местах», и работу пришлось полностью повторить. В результате ремонт занял 147 дней. За эту работу Штрассеру выплатили 2200 руб. Это был второй ремонт «Павлина», выполненный Штрассером.
Весной 1831 г., когда часы замерли в третий раз, Зимний дворец немедленно пригласили «часового мастера Страссера», который установил, что причина остановки часов кроется в загустевшем масле, поэтому «действия павлина сделалось очень медленно и по временам и останавливается на самом ходу»[613]. Поскольку неисправность носила пустяковый характер, то часовой мастер просил разрешение на чистку пружин, гарантируя, что на это потребуется одна неделя. Причем всю работу мастер обещал сделать «безденежно». Однако в Эрмитаже тогда шел ремонт, было много пыли, и поэтому министр Двора князь П.М. Волконский принял решение «оставить до осени, когда починки в Эрмитаже окончены будут». Ремонт часов состоялся только в начале 1832 г., и камердинер Яковлев рапортовал по начальству: «Часы с павлином часовым мастером Стрессером вычищены и все группы действуют очень хорошо»[614].
Как известно, пожар 1837 г. пощадил Малый Эрмитаж. Если бы часы-автомат стояли тогда в Зимнем дворце, то наверняка они бы погибли. Судя по дошедшим до нас акварелям, часы «Павлин» были выставлены в восточной галерее Малого Эрмитажа. Видимо, во второй четверти XIX в. над часами установили стеклянный купол на бронзовом каркасе, защищавший тонкий механизм от пыли и «энергичных» рук. Из поколения в поколение дети Зимнего дворца приходили к своему «Павлину». Приходили к нему и взрослые. Завода механизма изначально хватало на несколько часов, то есть он был рассчитан на стандартный формат какого-либо развлекательного дворцового мероприятия.
В четвертый раз часы встали в феврале 1840 г. Их осмотрел тот же часовщик Страссер, который доложил, что «находящиеся в Эрмитаже в комнате драгоценных вещей бронзовые часы, состоящие из Павлина, Совы и Петуха, оказались попорченными и действовать, как следует, более не могут; что при разбирании этих часов оказалось, что внутри Павлина лопнула главная вспомогательная пружина, а потому необходимо разобрать всю механику…»[615]. Кроме этого, мастер указывал на необходимость ремонта «наружной золоченой бронзы с разными механическими принадлежностями». За все это мастер просил тысячу рублей серебром, гарантируя исполнить работу за пять месяцев. Несколько позже Штрассер запросил еще 50 руб. серебром «за замену фольги под 35 хрустальными каменьями». От времени фольга выцвела, и камни потеряли положенный им цвет.
Видимо, «заточенность» Штрассера на извлечение звука из часов, помогала извлекать звуки и из павлина с петухом. Как известно, в конце представления кукарекает петух. Этот звук издает воздух, поступающий их специальных кожаных мехов в органную трубочку, вмонтированную в горло петуха. И это только одна из самых незначительных деталей этого уникального механизма.
Попутно Штрассера привлекали и для других работ. В 1847 г. «механик Страссер и столяр Бильбах» получили 1050 руб. за необозначенную в документах работу[616].
В пятый раз часы «Павлин» сломались в 1851 г. во время очередной демонстрации маленьким детям будущего Александра II. Тогда будущему Александру III шел только шестой год. Поломка носила стандартный характер – в очередной раз лопнула пружина. За починку часов их старый «лекарь» Штрассер запросил 1000 руб. Однако хозяйственники сочли цену неприемлемой и заявили о готовности пригласить других часовщиков на консультацию. В результате Штрассер «вылечил» часы за 700 руб.
Это последний счет, в котором упомянут знаменитый часовщик, «лечивший» «Павлина» с 1817 по 1851 г., т. е. 34 года[617]. Поскольку в документах инициалы часовщика не указаны, вероятнее всего, «лечил» «Павлина» Штрассер-младший.
О сложности механизма свидетельствуют профессиональные часовщики: «Небольшой часовой механизм помещен в центре под большим грибом; в шляпке гриба – два вращающихся горизонтальных циферблата (ротатора) с римскими цифрами, обозначающими часы, и арабскими – минуты; стрекоза на шляпке гриба вращением отмечает бег секунд. Механизм часов с рядом колокольчиков (карильоном) отбивает четверти и часы. Три дополнительных пружинных механизма связаны с часовым и могут один раз в час приводить в движение птиц: сову, павлина и петуха. Начинает вращаться клетка совы, звенят колокольчики, сова вертит головой, машет лапкой, глаза ее открываются и закрываются. Затем павлин, горделиво кивая головкой, раскрывает свой хвост, поворачивается спиной к зрителям и на мгновение застывает, потом быстро поворачивается назад и складывает хвост. После этого петух кричит три-четыре раза».
В конце XIX в. знаменитые часы стали источником творческих идей для Карла Фаберже. Сохранился официальный рапорт старшего хранителя Императорского Эрмитажа Куника на имя министра Императорского двора В.Б. Фредерикса от 25 июня 1898 г. Как сообщал смотритель, «придворный ювелир Фаберже уведомил меня, что Государь Император соизволил заказать ему Павлин в виде столового украшения, причем Его Величеству благоугодно было указать на Павлин, находящийся в Императорском Эрмитаже, в галерее драгоценностей. Вследствие сего г. Фаберже обратился ко мне с просьбою о допущении его с механиком в Эрмитаж для изучения внутреннего устройства означенного механизма». На этой бумаге стоит размашистая резолюция министра: «Разрешить»[618].
