Марк Солонин - 22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война
Даже если бы в нашем распоряжении не было никаких других документов и воспоминаний, уже одна только высочайшая «эффективность» и тотальность геноцида, достигнутая на советской земле, неопровержимо свидетельствует о том, что эсэсовские палачи нашли здесь необходимое количество пособников из местного населения. К сожалению, есть и документы, и факты, и чудом выжившие свидетели таких зверств, которые просто не укладываются в человеческое сознание. Именно палачи и изуверы из числа бывших советских граждан внесли в дело «окончательного решения еврейского вопроса» ту страсть, которой были лишены служащие бездушной машины фашистского государства.
4 июля 1941 г. латышские националисты в Риге согнали в синагогу и заживо сожгли 500 человек, 4000 тыс. евреев были забиты ломами или утоплены в Каунасе, 10 июля в западно-белорусском местечке Едвабне (ныне это территория Польши) местные жители после пыток и издевательств заживо сожгли 1600 евреев. Часто местные «полицаи» спешили взяться за такую «работу», от которой на начальном этапе войны отказывались сами немцы. Так, первый массовый расстрел малолетних еврейских детей на Украине был произведен 19 августа под Белой Церковью силами местной полиции. 6 сентября 1941 г. зондеркоманда СС, уничтожив в Радомышле 1100 взрослых евреев, поручила украинской полиции убить 561 ребенка. Садистский энтузиазм был столь велик и заразителен, что 24 сентября командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Рундштедт издал приказ, запрещающий военнослужащим вермахта «участвовать в эксцессах местного населения» [159, с. 146, 159].
Но даже не эти ужасающие события следует рассматривать как главное отличие в тактике осуществления Холокоста на советской земле и в Западной Европе. Принципиально важно отметить, что на Западе геноцид евреев скрывали, а на Востоке — настойчиво демонстрировали. Почему?
Создание и эксплуатация любой фабрики — в том числе и «фабрики смерти» — требует денег. Высоченные трубы крематориев надо было построить, печи — обеспечить топливом, газовые камеры — дорогостоящими химикатами. Доставка сотен тысяч жертв в Освенцим и Майданек отвлекала от обеспечения нужд фронта паровозы, вагоны, занимала железные дороги. Летом 1944 г. немцы вывезли в Освенцим 445 тыс. евреев Венгрии. И это при том, что военная обстановка в то лето складывалась для вермахта немногим лучше, чем для Красной Армии, — летом 1941 года! В то же время евреев Советского Союза (за отдельными редкими исключениями) никуда далеко не возили, уничтожали прямо по месту жительства, открыто, на глазах населения и с привлечением всех желающих.
Одним из возможных объяснений этого странного на первый взгляд парадокса можно считать то, что для Западной Европы гитлеровцы так и не смогли придумать никакого удовлетворяющего общественное сознание объяснения целесообразности геноцида евреев. Тезис о том, что евреи являются «расово неполноценными недочеловеками», мог только напугать и насторожить француза или венгра («а не объявят ли нас следующими?»). Ну а старая злоба по поводу того, что «евреи Христа распяли», в цивилизованной Европе XX века уже не работала. В результате, дабы не вызывать нежелательные для них настроения среди населения оккупированных стран Западной Европы, нацисты пошли на огромные, крайне обременительные в условиях большой войны расходы.
«Бей жида-политрука, рожа просит кирпича». Текст этой знаменитой листовки, в огромных количествах сыпавшейся с неба на колонны отступающих советских войск, в простой, доступной, запоминающейся форме выразил самую суть дела. Не просто «жида» и не просто «политрука», а именно «жида-политрука». Маленькая черточка (вопреки всем правилам арифметики) стала знаком не вычитания и не сложения, а умножения ненависти. Многократно помянутый нами Пономаренко уже на четвертый день войны докладывал Сталину: «Вся их агитация, устная и письменная, идет под флагом борьбы с жидами и коммунистами, что трактуется как синонимы» [112]. Именно на доказательство тождественности понятий «еврей и комиссар», «евреи и советская власть» был направлен весь мощнейший пропагандистский аппарат Третьего рейха. В миллионах листовок, в тысячах газетных публикаций, в бесчисленных устных выступлениях проводилась мысль о том, что именно евреи являются главной действующей силой коммунистического режима, что именно и только они развязали «красный террор», что именно и только из евреев состоит жирующее среди нищей страны начальство.
Соответственно, публичное унижение, а затем и зверское истребление евреев должно было, по замыслу фашистов, «освободить» население оккупированных областей Советского Союза от страха перед советской властью, разжечь ненависть ко всем носителям коммунистической идеологии.
То, что абсолютное большинство жертв геноцида не имели ничего общего с карательной системой НКВД, да и внешне совершенно не походили на «жирующее начальство», не смущало ни гитлеровцев, ни их пособников, ни (что самое главное и трагичное) рядовых обывателей. Советское общество было давно и тщательно психологически подготовлено к таким явлением, как массовый внесудебный террор, наказание без преступления, коллективная ответственность целых групп населения за преступления (часто — вымышленные) отдельных лиц. Разве так называемые «кулаки» были похожи на валяющихся на печи тунеядцев? А много ли так называемых «троцкистов» видели живого Троцкого или хотя бы прочитали какую-нибудь его книгу? Да и зачисление целых народов в разряд «подозрительных элементов» (нашедшее свое выражение в арестах и депортациях корейцев, китайцев, поляков, латышей) было для советских людей не в диковинку.
Надо признать, что фашисты мастерски использовали в своих целях «подготовительную работу», проведенную с населением другим тоталитарным режимом. Особую роль в разжигании ненависти к евреям сыграли массовые расстрелы заключенных, произведенные в ряде мест органами НКВД накануне отхода Красной Армии. Мимо такого «подарка» немцы не прошли. Ответственными за это злодеяние были объявлены евреи (хотя к 41-му году евреи из НКВД были практически полностью «вычищены»). Изуродованные, разлагающиеся трупы раскладывали на площадях, сгоняли население, и в обстановке массового психоза подстрекаемая профессиональными провокаторами толпа начинала еврейский погром. Так у разрытых могил одна кровавая диктатура передавала «эстафетную палочку» преступлений другой...
Разумеется, палачи и их пособники составляли, самое большее, 2—3% от общей численности взрослого населения оккупированных районов. Не следует забывать и о том, что нормальные люди были лишены возможности выразить им хотя бы моральное осуждение — палачи были вооружены и опирались на поддержку всей военной машины гитлеровской Германии. Однако было бы большим и фальшивым упрощением реальной ситуации утверждать, что позиция большей часть населения была нейтральной. И дело не только в том, что отсутствие простого человеческого сочувствия (тем более — насмешки и глумление со стороны недавних соседей, сослуживцев, учеников) буквально ошеломили евреев, лишили многих из них воли к жизни и сопротивлению. Значительная часть населения, хотя и не участвуя непосредственно в убийствах, охотно наживалась на грабеже еврейского имущества, на мародерской «торговле», когда за кусок хлеба выменивали фамильные драгоценности. Появились люди новой профессии — так называемые «шмальцовники». Это были охотники за евреями, которые, обнаружив скрывающихся, вымогали у них выкуп за недонесение. Затем, отобрав у жертвы все, что возможно («вытопив смалец»), они выдавали евреев оккупационным властям [159, с. 295]
Очень яркой иллюстрацией ко всему сказанному может служить такой отрывок из упомянутого в предыдущей главе отчета К.Ю. Мэттэ — одного из руководителей подполья Могилева:
«...В первые месяцы оккупации немцы физически уничтожили всех евреев. Этот факт вызвал много различных рассуждений (заметьте — не ненависть к палачам, не сострадание к жертвам, а «различные рассуждения»! — М.С). Самая реакционная часть населения, сравнительно небольшая, полностью оправдывала это зверство и содействовала им в этом. Основная обывательская часть не соглашалась с такой жестокой расправой, но утверждала, что евреи сами виноваты в том, что их все ненавидят, однако было бы достаточно их ограничить экономически и политически...
...Остальная часть населения, советски настроенная, сочувствовала и помогала евреям во многом, но очень возмущалась пассивностью евреев, так как они отдавали себя на убой, не сделав ни одной, хотя бы стихийной попытки выступления против немцев в городе или массового ухода в партизаны... просоветски настроенные люди отмечали, что очень многие евреи до войны старались устроиться на более доходные и хорошие служебные места, установили круговую поруку между собой... «И вот теперь евреи тоже ожидают помощи от русских Иванов, а сами ничего не делают», — говорили они...
