Персидская литература IX–XVIII веков. Том 2. Персидская литература в XIII–XVIII вв. Зрелая и поздняя классика - Анна Наумовна Ардашникова
Помимо традиционных для агиографических сводов жизнеописаний суфийских подвижников Джами включает в свое сочинение никак не выделенный раздел, посвященный исключительно поэтам, что сближает его житийный свод с поэтической антологией и знаменует этап синтеза этих двух популярных жанров средневековой биографической литературы. Раздел начинается после жития Сухраварди, которому принадлежит множество стихов и биография которого как бы стоит на границе между жизнеописаниями суфийских наставников и поэтов, склонных к мистическому миросозерцанию.
Среди известных имен, вошедших в этот раздел, – Сана’и, ‘Аттар, Хакани, Низами, Са‘ди Ширази, Фахр ад-Дин ‘Ираки, Амир Хусрав Дихлави, Камал Худжанди, Хафиз Ширази. Сообщения об этих и других поэтах неравноценны по объему и количеству процитированных стихов. Одни рассказы лапидарны и содержат только биографическую информацию, другие включают вставки анекдотического характера. Пространные сообщения о Сана’и и ‘Аттаре содержат достаточное количество стихотворных цитат и расцвечены небольшими житийными рассказами, тогда как в коротком рассказе о Са‘ди Ширази всего одна цитата в один бейт. Вот, к примеру, как Джами излагает известные эпизоды жития Фарид ад-Дина ‘Аттара, в которых рассказывается история его обращения на путь поисков Бога и описывается встреча с будущим великим поэтом– мистиком Джалал ад-Дином Руми:
«Говорят, что причина его обращения была такой. Однажды в своей москательной лавке он был занят торговлей, и туда пришел некий дервиш и несколько раз произнес: “Подайте ради Аллаха!”. Но тот ему ничего не заплатил. Дервиш сказал: “Ох, господин, как же ты умрешь?”. ‘Аттар ответил: “Умру так же, как и ты”. Дервиш спросил: “А сможешь умереть, как я?”. ‘Аттар ответил: “Смогу”. У дервиша была деревянная миска, он положил ее под голову, сказал “Аллах!” и отдал [Богу] душу. Состояние ‘Аттара [после этого] настолько изменилось, что он лавку свою забросил и вступил на этот путь.
А еще рассказывают, что Маулана Джалал ад-Дин Руми на своем пути из Балха достиг Нишапура и сподобился беседы с ним, когда тот был уже глубоким старцем, и что ‘Аттар подарил ему книгу Асрар-нама, с которой он потом никогда не расставался и в своих речениях об истинах и тайнознании ей следовал. Об этом он сказал:
К ‘Аттару питал склонность Маулана,
Шербет был сладок для него из рук Шамса.
А в другом случае сказал так:
‘Аттар был духом, а Сана’и – двумя его очами,
Я пошел вслед за Сана’и и ‘Аттаром».
Очевидно, что в изложении сведений о поэтах-мистиках Джами легко преодолел границу между житием и антологией, поскольку они представляли две жанровые разновидности биографической литературы и имели ряд общих принципов композиционной и содержательной организации сообщений: элементы биографии сопровождались рассказами об изречениях и поступках главного героя, а также описанием жизненных обстоятельств, в которых были произнесены те или иные слова или сложено стихотворение.
Представляет интерес и то, что в завершающий раздел «Дуновений дружбы», посвященный женщинам-подвижницам, Джами включил сообщение о дочери Ка‘ба, не назвав реального имени Раби‘и б. Ка‘б Куздари, а повторив имя, под которым она стала главной героиней вставного рассказа в поэме ‘Аттара Илахи-нама. Джами пересказывает близко к тексту тот фрагмент поэмы, в котором ‘Аттар, ссылаясь на слова шейха Абу Са‘ида Абу-л-Хайра, рассуждает о мистической природе любви дочери Ка‘ба к гуляму и истинном смысле ее стихов. Далее автор пересказывает прозой эпизод поэмы, в котором повествуется о том, как дочь Ка‘ба воспрепятствовала чувственной страсти гуляма, и приводит известные стихи:
Любви я снова преградила путь,
Но сколько бы ни старалась, толку не было.
Любовь – это море безбрежное,
Кто может быстро миновать его, о несчастный?!
Если ты стремишься любовь довести до конца,
Много неприятностей тебе придется признать приятными:
Надо видеть безобразное и полагать его прекрасным,
Надо вкушать яд и полагать его сахаром.
Рвалась я, как норовистый конь, не знала:
Чем сильнее тянешь, тем туже затягивается аркан.
В сообщении о дочери Ка‘ба, каким оно предстает в изложении Джами, заметно воздействие не только агиографических, но и поэтических сочинений ‘Аттара.
Что касается влияния житийного свода ‘Аттара Тазкират алаулийа на всю последующую традицию биографической литературы, то его можно наблюдать не только в суфийской агиографии, но и в светских поэтических антологиях.
Поэтическая антология
Складывание средневековых литератур Ближнего и Среднего Востока, основанных на традиционалистском типе творчества, на определенном этапе потребовало создания сочинений, в которых были бы зафиксированы образцовые авторские произведения, высоко ценимые участниками поэтической практики и, соответственно, достойные подражания. Наряду с другими жанрами (трактаты по поэтике, каталоги мотивов и т. д.) этой задаче отвечает жанр антологии.
Истоки жанра антологии в персидской литературе следует искать в литературе арабской, где собирание и запись доисламской поэзии стали одной из основ складывания комплекса филологических дисциплин. Семь прославленных произведений доисламской поэзии VI–VII вв., получивших название му‘аллаки (букв. «нанизанные»), были собраны в VIII в. передатчиком стихов – равием Хаммадом в особый сборник Ал-му‘аллакат. Другие стихотворения создателей му‘аллак и менее знаменитых доисламских поэтов были собраны филологами ал-Муфаддалем ад-Дабби (вторая половина VIII в.), ал-Асма‘и (740–825/31) и поэтами Абу Тамма– мом и ал-Бухтури (IX в.). Элементы антологии наряду с элементами поэтической теории представлены в сочинении Ибн Кутайбы (828–889) «Книга поэзии и поэтов» (Китаб аш-ш‘ир ва-ш-ш‘уара). Самой внушительной арабской антологией является «Книга песен» (Китаб ал-агани) Абу-л-Фараджа ал-Исфахани (897–967). Большей частью творчеству поэтов своего века посвятил антологию «Жемчужина века в прекрасных творениях современников» (Йатимат ад-дахр фи махасин ахл ал-‘аср) арабский филолог из Нишапура Абу Мансур ас-Са‘алиби (961–1038).
Задача арабской антологии – собрать и сохранить основной корпус поэтических текстов и сведений исторического, биографического и культурного характера, связанных как с самими поэтами, так и с их произведениями. При этом часть антологий явно тяготела к так называемой адабной литературе, преследуя в основном развлекательные цели, другая развивалась в русле средневековой критики и, по возможности, отбирала точные данные. Арабоязычные антологии весьма многообразны с точки зрения классификации материала, и помимо хронологического принципа в них мог быть представлен также тематический и географический.
Родовыми названиями антологических сочинений в арабской литературе служили «книга» (китаб), «классы» или «разряды» (табакат), «сообщения» (ахбар). В персидской литературе за этим жанром
