Екатерина Моноусова - История Крестовых походов
А честолюбивый Ягайло обратит свой взор к западу. Без тени сомнения примет он крещение. И — 18 февраля 1386 года новоиспеченный католик, король Владислав II вступит в законный брак с польской королевой Ядвигой I. Отныне Польша и Литва — единое государство. Правда, вопрос о том, был ли Ягайло польским королем — или только венценосным супругом, — обсуждался учеными еще в XIX веке. Но факт остается фактом — 200 лет на польском троне восседали представители династии Ягеллонов…
Обретя истинную веру, Ягайло взялся за массовое крещение соотечественников. Одновременно он помирился со своим многострадальным кузеном, и Витаутас наконец сел на княжеский престол. Казалось бы, после крещения Литвы у ордена больше нет повода для агрессии. И — 12 октября 1398 года великий князь Витаутас и гроссмейстер Конрад фон Юнгинген на острове Салине, что в устье Невежиса, заключили перемирие. В обмен на поддержку великий князь отдавал тевтонцам Жемайтию и половину Судувы. Увы, в те времена добрая ссора была лучше худого мира. В 1401-м восставшие жемайтийцы выгнали со своих земель немецких рыцарей. Снова взялись за мечи братья-рыцари, снова полетел по литовским селениям «красный петух»… Войну остановило лишь вмешательство Святого престола — в 1403-м папа римский Бонифаций IX запретил ордену воевать с Литвой.
А год спустя польский король Ягайло, литовский князь Витаутас и немецкий гроссмейстер Конрад фон Юнгинген заключили новый мирный договор, по которому орден отказывался от всех претензий на литовские земли. Единственной областью, которой управлял вместе с Литвой и Польшей, была Жемайтия.
«Призрак» христианства больше не бродил по Европе. Он основательно поселился в ней, обрастя плотью и кровью. Само существование Тевтонского ордена, казалось, теряло смысл — ведь обращать в веру Христову было больше некого. Конечно, орден был еще силен — у него оставалась Пруссия, на территории которой проживало больше двух миллионов человек. Но рядом была куда более могущественная Польша — и это не давало великим магистрам покоя. Необходимо было искать союзника — и вскоре таковой был найден. Им стал венгерский король Сигизмунд Люксембургский. В 1392 году между ним и Тевтонским орденом был заключен договор о совместном ведении войны против Польши и Великого княжества Литовского. Предполагалось, что после победы — а в ней псы-рыцари ни на минуту не сомневались — орден получит Жемайтию, Белую и Литовскую Русь, Полесье, Мазовецкое княжество, псковские и новгородские земли. Сигизмунд обретал южную Польшу, Волынь и Подолье.
Говорят, хочешь мира — готовься к войне. Похоже, воинственные тевтонцы никогда не искали мира, втягивая в огненную круговерть вооруженных конфликтов всех, кто вольно или невольно оказывался на их пути… А тут еще в 1409-м восстали жемайтийцы. По приказу Витаутаса напали они на рыцарские земли, жестоко расправляясь с крестоносцами. Тевтонские послы, как сообщает хроника, тотчас обратились к Ягайле: «Отчего, мол, твой литовский брат отнял у нас землю жемайтийскую, хотя открытой грамотой сам записал ее в вечный дар Ордену? А наместников перебил или захватил в плен с позором и срамом?..»
Поляки лишь усмехнулись: «Перестань, магистр, страшить нас, что пойдешь войной на Литву, так как, если ты решишь это сделать, то не сомневайся, что, лишь только ты нападешь на Литву, наш король вторгнется в Пруссию».
Арбитром в споре Польши и ордена взялся выступить чешский король Вацлав. Его решение должно было быть оглашено в Праге 9 февраля 1410 года. Ни Ягайло, ни Витаутас не сомневались, что оно окажется в пользу ордена. Пороховая бочка на северо-востоке Европы готова была вспыхнуть в любой момент…
…Каждый вечер с наступлением темноты возле замка в Мальброке начинается представление, посвященное душевным терзаниям рыцаря Конрада фон Валленрода. Актеров нет — только вспышки и звуки. Голоса теряются в громе разрывов. Их гром нарастает, готовый поглотить все живое, потопить в крови, растоптать, не зная пощады…
«Силен и славен» был могущественный клан Валленродов! Сколько существовал орден — столько и воевали его представители на прибалтийских землях. Но не из этого рода происходил Конрад — хотя и пытался всю жизнь это доказать. Кенигсбергская хроника указывает: «Он был сыном церковного служителя». Увы, хроники того времени, часто отрывочные, неизбежно должны быть дополнены домыслами — разумеется, такими, которые не будут противоречить исторической правде…
Доподлинно известно, что долгое время Конрад был советником великих магистров. Говорят, получив приглашение на свадьбу Ягайло с принцессой Ядвигой, он пришел в неописуемую ярость: спустился в подземелье Мариенбурга и собственноручно перебил несколько десятков пленных литовцев… Любые преступления блекли перед жестокостью Валленрода. Однажды, разбив ополчение маленького городка Вентспилс, он на коне, закованном в броню, ворвался в толпу безоружных жителей. А устав избивать беззащитных, приказал женщин предать поруганию, а затем повесить рядом с детьми и стариками…
В 1390-м Валленрод сам был избран великим магистром. Первым же распоряжением он покарал одного епископа, который не раз возмущался зверствами его людей. Отдав приказ отрубить правые руки всем епископским крестьянам, он первым приступил к его исполнению. Его жертвами стали личные слуги святого отца…
Вскоре до гроссмейстера-палача дошел слух о том, что Ягайло признал за Витаутасом право владеть Литвой. О, с каким наслаждением повелел он расправиться с оставшимися в Мальброке женой и сыновьями нового князя! Дикие оргии творили его рыцари: мужчин предавали мучительным казням, женщин насиловали, а после сжигали заживо. Сам папа римский высказал свое возмущение подобной жестокостью. Неизвестно, сколько человек пало бы еще от безжалостной руки, — но, к счастью для литовцев, в 1394 году Валленрода настигла внезапная кончина. Обстоятельства его смерти столь же туманны, сколь и история его рождения.
Считается, что в одной из стычек он был ранен ржавым серпом и вскоре скончался от заражения крови. Как повествует хроника, «он умер в помешательстве, без последнего миропомазания, без пасторского благословения». Посетила ли его в последний час святая Варвара — остается только гадать. А вот этот факт известен совершенно точно. Перед смертью по приказу магистра его брат Генрих фон Валленрод перебил всех томившихся в подземелье Мальброка литовцев. Сделать это лично ему недостало сил…
Пройдет совсем немного времени — и Генрих фон Валленрод сложит голову в роковой для тевтонцев Грюнвальдской битве. Что ж — от Мальброка всего полчаса езды до Грюнвальда.
«О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями…»
«…В большом светлом зале одного из крупных зданий Люблина лежит огромный кусок холста, подернутый плесенью. Под плесенью едва проступают неясные очертания фигур. Это — знаменитая картина художника Яна Матейко „Грюнвальдская битва“. В 1939 году, когда немцы ворвались в Варшаву, картина исчезла. Многие думали, что она погибла.
„Грюнвальдская битва“ находилась в Национальном музее в Варшаве. В последние дни обороны города группа польских патриотов проникла в здание, упаковала картину и вывезла. Три года о картине ничего не знали, и вдруг прошел слух, что она цела. Немцы переполошились. Они обещали 10 миллионов марок тому, кто укажет место ее хранения. Много раз картину перевозили, за это время двое из хранивших ее людей были замучены немцами, но последние по-прежнему не могли найти картину. Когда Красная Армия освободила Люблин, оставшиеся в живых четыре патриота, знавшие, где хранится картина, сообщили об этом Польскому Комитету Национального освобождения. Ее нашли в одном из сараев с цементированным полом, глубоко под землей. От долгого пребывания в земле картина попортилась, имеются большие разрывы, лак потрескался и потерял прозрачность, краски поблекли.
Недавно в Люблин прибыл научный руководитель реставрационной мастерской Третьяковской галереи профессор А. А. Рыбников. Он сообщил следующее: „Общее состояние картины — очень тяжелое. Несмотря на тщательную и умелую упаковку, холст весь распался. Однако я убежден, что при надлежащем реставрационном вмешательстве картина будет восстановлена. Уже сейчас удалось восстановить отдельные фрагменты“».
Эту почти детективную историю хранят пожелтевшие страницы послевоенных «Известий». Когда она отправлялась в набор, еще никто не знал, что какие-то четыре года спустя отреставрированное полотно вновь займет свое место в Национальном музее. За судьбу изуродованной картины переживала вся страна. Ведь для поляков «Грюнвальдская битва» — почти национальная святыня. Когда художник в 1878 году впервые выставил ее в Кракове, домой его несли на руках. Ликующая толпа до глубокой ночи вызывала Матейко на крыльцо — как прославленного актера в театре на поклон. И дело тут вовсе не в размере полотна — почти 10 м на 4 с лишним…
