Ричард Дейвенпорт-Хайнс - В поисках забвения. Всемирная история наркотиков 1500–2000
Закон о предупреждении злоупотреблений лекарственными средствами затрагивал только амфетамины. Его быстро провели через парламент, чтобы он вошел в силу к октябрьским всеобщим выборам. Брук записал в дневнике, что крайне заинтересован в этом законе. Поспешно созданный ограничительный законопроект, как назвала его «Таймс», рассмотрели в парламентских комитетах и почти не обсуждали в обеих палатах. Журнал «Экономист» отождествил положения закона с коммерческими требованиями фармацевтических компаний – его последствия, вероятно, окажутся отрицательными, поскольку неуклюжие формулировки позволят применять одно и то же наказание и к неразумным детям, и к взрослым, которые продают им препарат. Незаконное хранение амфетаминов стало правонарушением, за которое предусматривался штраф в 200 фунтов стерлингов, или тюремное заключение сроком на шесть месяцев, или оба наказания одновременно. Закон не предусматривал контроль за производством, распределением и отчетностью продаж, а также не ограничивал врачей в назначении амфетаминов, зато позволял городским властям выписывать постановления об обыске клубов и кафе. Создавалось впечатление, что это был непродуманный законодательный акт, направленный против молодежи и ее мест сбора. Амфетамины попали в зону действия уголовного права, но остались самым распространенным нелегальным стимулятором в Британии. Несмотря на то, что их связывали с передозировками, психозами и (начиная с 1980-х годов) вирусом иммунодефицита, политика правительства заключалась в сокращении поставок и преследовании употреблявших амфетамины людей, но не в выработке медицинской стратегии ограничения наносимого ими вреда.
Журналисты неверно отождествили закон 1964 года с модзами[39] и рокерами, что укрепляло мнение о его репрессивной направленности. Конфронтация между двумя этими группировками началась в унылые пасхальные выходные дни 1964 года на скучном прибрежном курорте Клэктон. Беспорядки, главным образом, были реакцией на все, что было связано с убийственно скучным определением «семейный уикенд». Если бы они на самом деле были попыткой развлечься, то следовало бы учитывать то, что многие модзы учились на бухгалтерских курсах. В течение нескольких следующих лет беспорядки и столкновения модзов с рокерами и полицией повторились на других морских курортах. Журналисты преувеличили и исказили эти события. Одним из голословных заявлений прессы было утверждений о том, что возникновению беспорядков способствовали «пурпурные сердечки» и сопутствовавшее им страхи преследования. Скандал в Клэктоне произошел за несколько дней до обсуждения в Палате общин Закона о предупреждении злоупотреблений лекарственными средствами, поэтому законопроект Брука был ошибочно принят некоторыми журналистами за прямой ответ модзам и рокерам. Положения нового закона пришлись по душе не всем газетам. «Таймс» в редакционной статье писала, что эмоции не являются прочным основанием для законотворчества – в особенности для министерства внутренних дел. Она задавала вопрос, насколько проявления хулиганства связаны с лекарственными средствами и будет ли неоправданный законодательный трюк Брука эффективным в отношении беспокойных юнцов. «Экономист» полагал, что паника раздувается специально. Он писал, что мотороллер или мотоцикл и необычная одежда (даже опрятная) начинают восприниматься как общественное зло. Журнал считал, что предложение Брука отражало подобное предубеждение, грозя шестимесячным заключением «любому молодому человеку, который будет уличен в нелегальном хранении широко распространенных и обычно не вызывающих привыкание лекарств. Их особенно ценили (пусть даже ошибочно) студенты в период предстоящих экзаменов. Однако никто не обращал внимания на пьяниц, которые в Ливерпуле разгромили паб. «Несправедливые предубеждения против нового и еще неисследованного продукта эпохи изобилия – плохая основа для социального законотворчества», делал вывод «Экономист».
Однако организаторов паники это не остановило. «Дейли Телеграф», например, утверждала, что в августе 1965 года, в праздничный уикенд полиция Маргейта задержала несколько молодых людей. Родители, вызванные в полицейский участок, по словам газеты, в ужасе узнали, что их дочери спали с юношами, имеющими при себе «пурпурные сердечки» и презервативы. На самом деле, как заметил Кеннет Лич (и почти никто другой), самой важной характеристикой для модзов была одежда, а девушки в их мире играли очень небольшую роль. Модзы не были агрессивными и сознательно отрицали общепринятую модель мужественности. Их движение подразумевало бисексуальность. В то время, когда в Британии мужеложство оставалось уголовно наказуемым преступлением, и государственные деятели резко осуждали гомосексуализм за подрыв мужской гордости британцев, враждебное отношение к модзам вполне понятно.
В 1964 году не существовало никаких свидетельств широкого употребления наркотиков в Клэктоне или других курортах, где собирались модзы и рокеры. В подробном расследовании их столкновения в Маргейте в 1964 году не было доказано использования амфетаминов или других наркотических препаратов. Расследование пришло к выводу, что влияние возрастных групп молодежи преобладало над дисциплиной подчинения родителям. В капитальном исследовании модзов и рокеров утверждалось, что в течение трех лет после принятия Закона 1964 года в курортных городах резко возрос уровень потребления наркотиков. В некоторой степени этот рост обязан песне «Мое поколение», написанной Питом Таунсхендом (род. 1945) из группы «The Who» и выпущенной в 1965 году. Эта песня исполнялась в запинающейся манере, свойственной передозировке амфетамина, ее припев – «Надеюсь, что я умру прежде, чем постарею» – стал гимном модзов. Употребление наркотиков часто возрастает, когда их запрещают или пытаются контролировать. Вероятно, запретительные меры увеличивают количество регулярных потребителей, которые ранее употребляли препарат от случая к случаю, так как подобным людям свойственно неадекватное поведение и расстройства личности, связанные с употреблением лекарственных средств. Это вновь ставит основной вопрос об эффективности законодательной политики в отношении наркотиков: действительно ли причиной ограничений и контроля служит антисоциальное поведение или причиной неповиновений является налагаемый контроль. Если считать, что хороший закон сокращает количество правонарушения, а плохой увеличивает их, то Закон о предупреждении злоупотреблений лекарственными средствами 1964 года был, по словам «Экономиста», продуман крайне плохо. По этому закону за четырнадцать месяцев (по декабрь 1965 года) было осуждено 958 человек, а в 1966 – уже 1121 человек.
Употребление дринамила было широко распространено среди представителей лондонских сексуальных субкультур. Кеннет Лич (род. 1939), уважаемый служитель церкви и секретарь анти-наркотического движения в Сохо в 1967-1971 годах, наблюдал, как молодежь двойственной сексуальной ориентации, собиравшаяся в небольших ночных кафе-барах, употребляла большие дозы амфетамина. В тот период пабы должны были закрываться в одиннадцать вечера. Эти правила были установлены в давнее время, чтобы запретить ночную жизнь всем, кроме горстки избранных, которые могли развлекаться в частных клубах. В 1966-1967 годах Лич работал советником в кафе-баре и описывал его клиентов следующим образом.
«[Они были] или гомосексуалистами, или экспериментировали с гомосексуализмом. Их средний возраст колебался в пределах 18-19 лет. В это время здесь бывало мало гетеросексуальных девушек и много так называемых «цыплят», то есть, очень молодых, симпатичных мальчиков, которыми овладевали юноши постарше. Неразборчивость в связях была в порядке вещей, и отношения менялись очень быстро. Мальчики «влюблялись», заводя новую связь (которая могла длиться целую неделю!), и разыгрывали бесконечные драмы. Часто при обзаведении новым любовником главную роль играли одежда или деньги. В этот период индустрия одежды для молодых гомосексуалистов работала с полной нагрузкой, у меня часто создавалось впечатление, что влюблялись больше в наряд, а не в человека, который его носил. Атмосфера в клубе… внешне была беззаботной, девичьей и истеричной. Большая часть разговоров крутилась вокруг сексуальных похождений и состояла частью из фактов и частью из фантазий, где граница между парой становилась очень размытой… Использование амфетаминов в клубе было тесно связано с неразборчивостью в сексуальной ориентации. Мальчики так же хвалились количеством выпитых таблеток, как и количеством половых актов… многие юноши получали большее удовольствие от амфетаминов, чем от секса, или по крайней мере, они могли выполнять свою гомосексуальную роль только «под кайфом». Для деятельности клуба был характерен образ «общежития», употребление амфетаминов помогало поддерживать внешнюю безопасность, при которой был возможен прием наркотиков».
