Революции 1917 года в России как серия заговоров - Коллектив авторов -- История
Основные силы «восставших» (в частности, солдаты 1-го пулеметного полка) сосредоточились вокруг Таврического дворца, где заседал исполком столичного Совета, а также на Невском проспекте. Представители исполкома заверили демонстрантов в том, что их политические требования будут рассмотрены на следующий день, и призывали их разойтись, однако рабочие и солдаты выразили готовность ждать, «требуя к утру осуществить передачу власти Совету Р. и С.Д.» тем более бесполезно. Около 9 часов вечера пулеметчики при оружии сами появились возле здания, где проходила общегородская конференция большевиков, и призывы большевистских ораторов вернуться в казармы встретили гневными криками «Долой!».
Около 11 вечера, когда колонны демонстрантов проходили мимо Гостиного двора, впереди раздался взрыв ручной гранаты и началась стрельба. Сразу застрочили пулеметы. Солдаты открыли ответный огонь. Были убитые и раненые. «Изучение всей массы взаимоисключающих друг друга газетных сообщений, документов и мемуаров, – заключал американский историк Алекс Рабинович, – наводит на мысль, что, вероятнее всего, в этом в равной степени повинны все воинственно настроенные демонстранты, провокаторы, правые элементы, а подчас и просто паника и неразбериха».
«К 11 часам вечера, – вспоминал Я.М. Свердлов, – выяснилось, что нет возможности удержать ни солдат, ни рабочих. Получились сведения о выступлении Московского полка, Гренадерского, 180-го полка и др. (Более точно: Московского гренадерского, 180-го, а также Павловского, 1-го запасного полка и 6-го саперного батальона – ПР), Путиловского завода, завода «Вулкан», заводов Выборгской стороны и т. д., выяснилось, что движение масс уже вышло из берегов. Тогда, и только тогда, конференция в 11 часов 40 минут вечера приняла резолюцию, призывающую к организованной мирной демонстрации солдат и рабочих. Аналогичное решение было принято почти в то же время и ЦК». Символом «догоняющей» тактики большевистского руководства стала «Правда», вышедшая 4 июля с белой полосой на первой странице: заметку о «не-выступлении» редакторы отозвали, а воззвание с призывом к «мирной и организованной демонстрации» опубликовать не успели.
Мартын Лацис: «На Невском трещат пулеметы, – записывает он в дневнике, – а здесь [на конференции] разговаривают о мирной демонстрации. Я высказываюсь за вооруженную демонстрацию. Но в конце концов решили не говорить ни про мирную, ни про вооруженную, а сказать просто: «демонстрация», может быть, для внешнего употребления это и нужно, но для членов партии эта неопределенность вредна.
К полуночи, уже после перестрелки, колонны демонстрантов заполнили улицы вокруг Таврического дворца. «Положение скверное, – вспоминал член ВЦИК меньшевик Владимир Войтинский. – Кучка вооруженных людей, человек 200, могла без труда овладеть Таврическим дворцом, разогнать Центральный Исполнительный Комитет и арестовать его членов.
На следующий день, 4 июля, роты 1 – го пулеметного полка, взяли под контроль центр города и Петропавловскую крепость. Их подержали ряд других воинских частей. Целый ряд руководителей Военной организации большевиков, Петербургского и районных комитетов склонны были идти с демонстрантами до конца, в Петроград срочно вернулся В.И. Ленин. Около 11 утра поезд с Лениным прибыл на Финляндский вокзал. До особняка Кшесинской Ленин добрался на извозчике. Трамваи стояли.
4 июля из Кронштадта у Николаевского моста прибыл большой отряд матросов на баржах и пароходах в 10 тысяч человек во главе с большевиком Ф. Ф. Раскольниковым. Отряд последовал по университетской набережной, далее через Биржевой мост к особняку Ксешинской. Матросы и солдаты выдвинулись к особняку Кшесинской. Перед ними выступил А. В. Луначарский с короткой, но горячей речью под аплодисменты матросов.
ЦК большевиков принял решение участвовать в движении для придания ему организованного характера. Большевики подчеркивали мирный характер демонстрации. В. И. Ленин оценивал ее как «нечто значительно большее, чем демонстрация, и меньшее, чем революция». Один из близких к В. И. Ленину руководителей большевиков Г. Е. Зиновьев отмечал, что для Ленина «вопрос о необходимости захвата власти пролетариатом был решен с первого момента нынешней революции, и дело шло только о выборе удачного момента». По утверждению того же Г.Е. Зиновьева, «в июльские дни весь наш ЦК был против немедленного захвата власти. Так же думал и Ленин.
В особняке Кшесинской, где обосновался большевистский штаб, Ленин подробно расспрашивал Свердлова, Сталина, Подвойского о событиях этих дней. В это время к дворцу подошли кронштадтцы и Н.П. Подвойский попросил Ленина выступить перед ними… «Но все наши просьбы тов. Ленин отклонил, подчеркивая тем, что он против демонстрации…» Однако, когда наверх поднялись делегаты матросов и попросили о том же, Владимир Ильич согласился. Когда он вышел на балкон, его встретили криками «Ура!» и громом оваций. Речь была короткой. Ленин передал «привет революционным кронштадтцам от имени питерских рабочих», призвал к «выдержке, стойкости и бдительности» и выразил уверенность, что «лозунг «Вся власть Советам» должен победить и победит, несмотря на все зигзаги исторического пути». «Матросы, вспоминал Подвойский, – стали выкрикивать: «сейчас не до слов», «сейчас не до агитации», «сейчас необходимо во что бы то ни стало добиться передачи власти Советам». Речь Луначарского пришлось скомкать, а матросы, вскинув на плечи винтовки, с оркестрами направились к Таврическому дворцу.
К часу дня к Таврическому дворцу первыми подошли рабочие Выборгского района и солдаты 1-го пулеметного полка. Затем – рабочие Нарвского района и солдаты 2-го пулеметного полка. 30 тысяч путиловцев, явившихся сюда с женами и детьми, поклялись, что не уйдут, пока ВЦИК не арестует «министров-капиталистов» и не возьмет власть в свои руки.
В этот день – 4 июля – в демонстрации приняли участие 500 тыс. человек. Демонстранты были несколько раз (минимально три раза) обстреляны: на углу Садовой и Апраксина переулка были обстреляны солдаты и рабочие (погибли десятки и были ранены сотни людей), а затем около 3 часов дня колонна кронштадтцев которая шла по Невскому и Литейному проспектам, обстреляна из пулеметов с крыш. Согласно Болтину, стреляли не по матросам, а по концу колонны (рабочим, в т. ч. женщинам), которая вышла с Невкого на Литейный проспект. Матросы бросились наверх и подозреваемых в стрельбе убивали на месте.
На углу Литейного проспекта и Пантелеймоновского проспекта последовал второй обстрел колонны, более жесткий. Часть кронштадтцев бросилась в подъезды, часть залегла на мостовую, открыв ответный огонь. «Когда мы подошли к Таврическому дворцу, – рассказывал анархист Ефим Ярчук, – все были настолько взбудоражены, что я подумал, что матросы пойдут на его штурм». Некоторые из них и впрямь начали ломать ворота
Члены ВЦИК в самом Таврическом выслушивали представителей заводов и полков. Из 90 пришедших сюда делегатов слово дали лишь пятерым. Среди них были Мартын Лацис и Сергей Багдатьев. Речи их были вполне определенны: «Вы видите, что написано на плакатах. Тот же вопрос обсуждался на всех заводах… Мы требуем ухода десяти министров-капиталистов. Мы
