Сергей Кара-Мурза - 1917. Две революции – два проекта

Сергей Кара-Мурза

1917. Две революции – два проекта

Предисловие

2017 год было решено сделать юбилеем: 100-летие «Великой российской революции». Президент В. В. Путин в Послании 2016 г. высказал важное суждение: «Наступающий, 2017 год – год столетия Февральской и Октябрьской революции. Это весомый повод ещё раз обратиться к причинам и самой природе революции в России. Не только для историков, учёных – российское общество нуждается в объективном, честном, глубоком анализе этих событий… Уверен, что … уроки истории нужны нам прежде всего для примирения, для укрепления общественного, политического, гражданского согласия, которого нам удалось сегодня достичь. …Давайте будем помнить: мы единый народ, мы один народ, и Россия у нас одна».

Центральной темой всех памятных мероприятий должно стать примирение между потомками белых и красных. Но эта программа очень сложна и рискованна. С самого начала инициативы юбилея было трудно определить смысл названия: «100 лет Великой российской революции». Откуда возникла эта формула? Что историки и политики называют «Великой российской революцией»? Уже в 70-е годы XIX века Маркс и Энгельс в полемике с русскими народниками разглядели, что в России параллельно назревали две революции – не просто различные, но и враждебные друг другу.

На первых этапах они могли переплетаться и соединяться в решении общих тактических задач, но их главные векторы и цели были принципиально различны. Позже Маркс и Энгельс пришли к убедительному выводу и внятно изложили в текстах:

– Маркс и Энгельс поддерживали революцию в России, не выходящую за рамки буржуазно-либеральных требований, свергающую царизм и уничтожающую Российскую империю. Это революция, расчищающая путь для развития капитализма; структура классовой базы такой революции для Маркса и Энгельса была несущественна;

– Маркс и Энгельс отвергали рабоче-крестьянскую революцию, укрепляющую Россию и открывающую простор для ее модернизации на собственных культурных основаниях, без повторения пройденного Западом пути развития капитализма.

Эти две революции и состоялись в России. Первой была Февральская революция 2017 г. В представлении западников и ортодоксальных марксистов (кадетов, меньшевиков и эсеров) это была прогрессивная революция. Вторая – Октябрьский переворот 2017 г. В представлении западников и ортодоксальных марксистов – реакционная контрреволюция. Против Октябрьской революции они с помощью Запада развязали Гражданскую войну. Более того, они призывали левые «прогрессивные силы» Запада к Крестовому походу против Советов, а после поражения в Гражданской войне пытались организовать террористическую борьбу.

Понятно, как сложно для историков соединить в название «Великая российская революция» две разные революции, которые столкнулись в Гражданской войне. Более того, в этой колоссальной и противоречивой Революции произошло столкновение нескольких проектов развития России. Государственность, общество и национальная система России как цивилизации оказались на распутье перед несколькими историческими выборами.

Главные из больших стратегических проектов можно выделить: консервативный (Столыпинская реформа), буржуазно-либеральный (Февральская революция), советский (Октябрьская революция), а также ряд важных движений, неустойчиво примыкавших к этим проектам (монархисты и националисты, меньшевики и эсеры, анархисты и заинтересованные внешние силы).

Советская власть и Белое движение в Гражданской войне создавали сложные коалиции и породили на всей территории (и даже за рубежами) процессы экстремальной интенсивности. Известно, что революции – это катастрофы. Они – крайние способы вырваться из исторической ловушки, попытки прорыва порочных кругов противоречий ценой бедствий и страданий. Тот факт, что российская революция обрела общенародный масштаб и имела сложную структуру, предопределил не только огромные потери, но и стал источником бесценного нового («постклассического») знания.

На этом знании произошла новая сборка народов и земель исторической России в форме СССР. В новых социальных и культурных формах были проведены индустриализация и модернизация села. На этой основе был создан «сплошной научный и технический фронт», который обеспечил победу в Великой Отечественной войне, а позже позволил построить надежный щит обороны. Из этого видна сложность системы нашей революции – разнообразие доктрин больших проектов и мобилизация культурных и духовных ресурсов произвели великий синтез, даже в столкновении ценностей и идеалов. Каждый проект, реализуя себя на практике, был критическим экспериментом (experimentum crucis) и обогатил своих противников необходимым опытом. Поэтому сейчас, через 100 лет, мы можем назвать эту катастрофу и возрождение из нее страны Великой Российской революцией.

Всё это историки знают досконально, они только разделились в личных оценках этих двух революций. В результате во время перестройки вновь сложились две враждебные общности, которые разошлись и стали непримиримыми. Это состояние чревато многими рисками, которые могут обернуться угрозами для всех общностей России. Задача нейтрализовать эти риски очень непроста потому, что в процессе краха СССР общество претерпело культурную травму, и отношения к двум революциям 1917 г. сейчас нагружены эмоциями и драматическими образами прошлого.

Власть, политическая система и наука должны найти формы, в которых группы нашего общества смогли бы высказаться и вести диалог в контексте революции как культуры и в научной плоскости – революции как развивающейся системы. Хотя это будет непросто, мы не должны подменить фундаментальные научные и мировоззренческие проблемы политической акцией. Этим займутся политические партии.

Другое дело в том, что цели этой программы пока что внятно не объяснены. Такая «встреча на юбилее» – явление гораздо более сложное, чем ожидают наши ведомства. Минкульт утверждал, что цели акции – «подчеркнуть наше российское величие и значение для мира, а с другой стороны – усилить единение российского общества и обеспечить национальное примирение». В декабре 2016 г. организаторы юбилея сообщили газете «Коммерсантъ»: «Выдвигаются разные концепции годовщины, в том числе радикальные – в пользу белых или красных. РИО (Российское историческое общество) выдвигает взвешенную позицию осмысления тех событий и примирения, насколько это возможно. РИО не станет местом, где будут сводиться исторические счеты. …О необходимости найти “платформу национального примирения” неоднократно говорил и Владимир Мединский, в частности на круглых столах Российского военно-исторического общества (РВИО), которое уже год проводит мероприятия к грядущему юбилею».

Такие, ничем не аргументированные надежды и декларации принять за цели всерьез нельзя. Значит, надо подключаться тем частям нашего травмированного общества, которые способны организоваться, чтобы не дать эмоциям выйти из-под контроля. Вспомним, чем обернулось для народов постсоветских республик принятие закона о «репрессированных народах» и какие эффекты он еще порождает.

В СМИ один обозреватель (доцент НИУ ВШЭ П. Родькин) заметил в ноябре 2016 г.: «Столетие революции – это слишком мощная символическая дата, чтобы ее можно было каким-то образом обойти или не заметить, особенно учитывая то, что она поднимает ряд актуальных социальных вопросов. Поэтому естественно, что так или иначе тема столетия революции властями будет подниматься, причем, на мой взгляд, с однозначным знаком “минус”. В следующем году мы еще увидим и услышим огромное количество фальшивок, клеветы и нападок по отношению к большевикам и всему советскому, поскольку современным политическим классом Октябрьская революция воспринимается как враждебный и социально чуждый проект…

Во многом в этой дискуссии господствует навязанная упрощенно негативная трактовка событий 1917 года, возникшая во время перестройки и в девяностые годы. … Эта пропагандистская со знаком “минус” повестка действительно ничего нового не открывает и отвлекает от сущностных вопросов, переключая внимание на третьестепенные проблемы. Попытка внедрить или опровергнуть многочисленные фейки уводит от понимания смысла тех событий, их социальной сути»{1}.

Другой политолог и публицист, Ф. Крашенинников, сказал тоже в ноябре 2016 г. так: «Уже скоро российским властям придется столкнуться на этом пути с серьезным вызовом – столетием Октябрьской; ни одна из трактовок революции 1917 года не укладывается в рамки нынешнего мифотворчества российских властей…

Грядущее столетие революции является серьезным идеологическим вызовом для нынешней власти, и кремлевским политологам и историкам будет непросто подгонять столетие революции под нужды современной пропаганды. …Как может юбилей пройти? Весь 17-й год – это целый год неудобных юбилеев. Сначала будет юбилей Февральской революции, Корниловского мятежа, выборов в Учредительное собрание, потом Октябрьская революция, потом рождение ЧК. …Замолчать это не удастся, потому что непонятно, о чем, собственно, тогда говорить, если не об этом. Никто же не заставлял их тащить историю в повседневность»{2}.