Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию (ЛП) - Баркер Джульет

Примерно в миле от города, в Сент-Томас Уотеринг, недалеко от Саутварка, аббат Бермондси и процессия лондонских священнослужителей ожидали приема короля. Неся святые реликвии, кресты и знамена своих церквей, они пели Te Dеum и приветствовали его (на латыни) возгласами "Славься, цветок Англии и всего мира, рыцарь Христа!"[666] Сопровождаемый все увеличивающимся эскортом, Генрих подошел к входу на Лондонский мост, который обозначал границу города. Здесь две гигантские аллегорические фигуры с королевскими гербами были установлены бок о бок, "как стражи у ворот". Мужская фигура была вооружена топором в одной руке и копьем, с которого свисали ключи от города, в другой; женская была одета в мантию и "украшения, соответствующие ее полу". По мнению капеллана, наблюдавшего за этим зрелищем с едва скрываемым удивлением, "они были похожи на мужа и его жену, которые, облачившись в богатейшие наряды, стремятся увидеть с нетерпением ожидаемое лицо своего господина и приветствовать его обильными похвалами". (Более суровый Адам из Уска был просто поражен их размерами, восхищаясь размахом огромного топора, "которым… можно было бы зарубить целую армию", и телом женщины, которая "по истине была пригодна не только для порождения гигантских демонов, но и для рождения исчадий ада"). С каждой сторожевой башни свисал королевский герб, а на ее фасаде красовался транспарант "Город короля справедливости"; трубачи и рожечники, размещенные внутри и на башне, оглашали окрестности фанфарами, приветствуя короля.[667]

Когда королевская процессия подошла к разводному мосту, в центре моста, они увидели, что два больших деревянных столба или башни были возведены и обтянуты льняной тканью, искусно раскрашенной под мрамор. На одной из них стояла фигура антилопы (личный знак короля) со щитом королевского герба на шее и королевским скипетром, зажатым в передней лапе. На другой — лев Англии, держащий в лапе королевский штандарт. На дальнем конце разводного моста, находилась еще одна башня аналогичной конструкции, центральным элементом которой была статуя Святого Георгия, полностью вооруженного, за исключением его триумфального шлема и щита, которые были выставлены по обе стороны от него. Правая рука покоилась на рукояти меча, в левой он держал свиток с легендой "Честь и слава одному Богу!", а на голове у него был древний символ победы — лавровый венец. Множество хоров ангелов — маленьких мальчиков, одетых в белые одежды и крылья, с раскрашенными золотом лицами и лавровыми листьями в волосах — исполняли гимн "Благословен будь во имя Господне", когда король приближался к нему.[668]

Другой хор, на этот раз ветхозаветных пророков, "с почтенными белыми волосами, в туниках и золотых копнах, головы их были обмотаны и украшены тюрбанами из золота и малины", ожидал короля в Корнхилле, где водонапорная башня была задрапирована малиновой тканью и хитроумно замаскирована под большой павильон. Здесь снова красовалось оружие Святого Георгия, Святого Эдуарда и Святого Эдмунда, святых, под чьим покровительством проходила кампания, а также гербы Англии и самого короля. Когда Генрих проезжал мимо, "пророки" запели псалом 98 "Воспойте Господу новую песнь, ибо Он сотворил дивные дела" и выпустили огромную стаю маленьких птиц, "из которых некоторые опустились на грудь короля, некоторые сели ему на плечи, а некоторые кружили вокруг в круговом полете".[669]

Водохранилище у входа в Чипсайд, наполненное вином, было точно так же задрапировано тканью и украшено щитами с гербами города. Под навесами стояли двенадцать апостолов и, что менее очевидно, двенадцать мучеников и исповедников английской королевской династии, "подпоясанные по чреслам золотыми поясами, со скипетрами в руках, коронами на головах, и их эмблемы святости были хорошо видны". Они тоже приветствовали короля, сладко распевая соответствующий стих из 44-го псалма: "Но это ты спасаешь нас от врагов наших и повергаешь в смятение ненавидящих нас". Затем, в ловкой библейской аллюзии, которая не осталась бы незамеченной Генрихом V, они предложили ему вафли из хлеба, смешанные с вафлями из серебра, и вино из носика водонапорной башни, как это сделал Мелхиседек, царь Салема, для Авраама, когда тот вернулся после победы над царями Содома и Гоморры.[670] (Хотя Генрих уже читал им лекции на тему их национальных пороков и моральных недостатков, интересно, как должны были отреагировать его французские пленники на то, что их так публично приравняли к самым известным из всех библейских грешников).

Каменный крест королевы Элеоноры в Чипсайде, который был установлен как один из многих по всей стране, чтобы отметить места, где останавливался ее гроб во время последнего путешествия в Вестминстерское аббатство в 1290 году, был полностью замаскирован искусным деревянным замком высотой в три этажа, с башнями и мостом, ведущим к сторожке. По обе стороны была построена огромная арка, соединяющая замок со зданиями на каждой стороне улицы, а над обеими арками были начертаны слова "О тебе говорят славные дела, город Божий". Когда король приблизился, из замка вышел хор поющих девиц, одетых в белое и танцующих под звуки барабанов и струнных инструментов, подобно тем, что приветствовали Давида, когда он возвращался после убийства Голиафа. Капеллан одобрил это зрелище, с удовлетворением отметив, что Голиаф был весьма подходящим изображением высокомерных французов. Девы приветствовали Генриха специально написанной поздравительной песней, начинавшейся словами: "Приветствуем Генриха, пятнадцатилетнего, короля Англии и Франции". Это было особенно важно по двум причинам: это был единственный номер во всем спектакле, который исполнялся на английском языке, а также единственный, в котором король сам обращался к герою-завоевателю. Все остальные номера опирались на латинские цитаты из Библии, особенно из Псалмов, и приписывали победу Богу. Чтобы даже эта умеренная похвала роли короля не была сочтена кощунственной, она была смягчена пением Te Deum вторым отрядом маленьких мальчиков, одетых в костюмы ангелов и архангелов, которые осыпали короля золотыми монетами и лавровыми листьями.[671]

В "замке" был еще один сюрприз для короля. "Шесть граждан, великолепно одетых, вышли из его железных ворот, неся два таза, сделанных из золота и наполненных золотом, которые были поднесены королю". Сами тазы, как говорят, стоили пятьсот фунтов, а наполнены были тысячью фунтов — самый приемлемый подарок от лондонцев королю, чья кампания оставила его чашу славы переполненной, но его сундуки явно пустыми.[672]

Еще больше дев ждали на другом конце Чипсайда, стоя в ряде ниш, сделанных в башне, окружавшей другую цистерну с водой. Увенчанные лаврами и в золотых поясах, эти девы держали золотые чаши, из которых они нежно выдували на голову короля потоки из золотых листьев. На самом верху башни стояла фигура золотого архангела, возвышавшаяся над балдахином, похожим на небо, украшенное облаками, под которым сидело солнце, вознесенное в великолепии и испускающее ослепительные лучи.[673]

"И… так велика была толпа народа в Чипсайде от одного конца до другого, что всадники только-только смогли, хотя и не без труда, проехать. А верхние комнаты и окна с обеих сторон были забиты самыми благородными дамами и женщинами королевства, а также почетными и знаменитыми людьми, собравшимися для этого приятного зрелища, которые были так изысканно и элегантно одеты в золотые, льняные, алые и другие богатые одежды разного рода, что никто не мог припомнить, чтобы в Лондоне когда-либо было большее собрание или более благородное одеяние."