Ю Фельштинский - Вожди в законе
Ему приходилось много работать. Он должен был сам готовить и подавать еду Ленину, его жене и его врачам. Он проработал почти год без единого выходного дня, ибо сознавал, что обязан сделать все возможное, чтобы ускорить выздоровление вождя своей партии. Ленин и его жена явно ценили преданность Волкова.
Хотя Ленин чувствовал себя не очень хорошо, врачи обещали быстро поставить его на ноги. Порой ему действительно становилось лучше, и он выходил на террасу посидеть на солнышке. Время от времени у него были посетители. Несколько раз к нему приезжал Сталин. Но в основном Ленин оставался один, если не считать присутствия Надежды Крупской.
Сначала все шло хорошо. Состояние Ленина, казалось, не вызывало тревоги. Затем к концу года, незадолго до наступления новогодних праздников -- зима была лютая, вспоминал Волков, -- Надежду Крупскую по какому-то неотложному делу неожиданно вызвали в Москву. Она отсутствовала три дня, и за это время здоровье Ленина резко ухудшилось.
-- Когда Крупская увидела Ленина, она ахнула. Так плохо он выглядел. Естественно, был назначен особый уход, и вскоре Ленин поправился. Все облегченно вздохнули, и жизнь вернулась в обычное русло.
Примерно десять дней спустя Надежду Крупскую снова вызвали в Кремлль по какому-то партийному делу. На этот раз она отсутствовала дольше, и Ленину снова стало хуже. Когда Волков однажды утром принес ему чай, Ленин выглядел очень расстроенным. Он не мог говорить. Он подавал Волкову какие-то знаки, но тот не понимал, что Ленин хочет. Кроме них в комнате никого не было. "Позвать врача?" -- спросил его Волков. Ленин категорически затряс головой и продолжал жестикулировать. Только после длительных расспросов Волков наконец понял, чего Ленин хочет. Он просил Волкова любым путем добраться до Кремля, сказать Крупской, что чувствует себя хуже, попросить ее бросить все дела и вернуться в Горки. Ленин предупредил Волкова не звонить Крупской, а повидаться с ней лично.
-- Незачем говорить, -- продолжал Волков, -- что я приложил все усилия, дабы выполнить его просьбу, но выбраться из Горок мне не удалось. Во-первых, разыгралась сильная метель, и все дороги стали непроходимыми и непроезжими. И, что более важно, из Кремля позвонил Сталин и велел всем врачам, а также всему персоналу в Горках оставаться на месте, пока здоровье "нашего горячо любимого товарища Ленина" не улучшится. Короче, Надежда Крупская не вернулась из Кремля, а состояние Ленина становилось все хуже и хуже. Он уже больше не мог вставать с постели.
И затем 21 января 1924 года... В одиннадцать утра, как обычно, Волков принес Ленину второй завтрак. В комнате никого не было. Как только Волков появился, Ленин сделал попытку приподняться и, протянув обе руки, издал несколько нечленораздельных звуков. Волков бросился к нему, и Ленин сунул ему в руку записку.
Едва Волков повернулся, успев спрятать записку, в комнату, по-видимому, привлеченный нарушением тишины, ворвался доктор Елистратов, личный терапевт Ленина. С помощью Волкова он уложил Ленина на подушки и ввел ему что-то успокоительное. Ленин утих, глаза у него были полуприкрыты. Больше он их ни разу не открыл.
В записке, начертанной неразборчивыми каракулями, было сказано: "Гаврилушка, меня отравили... Сейчас же поезжай и привези Надю... Скажи Троцкому... Скажи всем, кому сумеешь".
-- Два вопроса мучили меня все эти годы, -- продолжал Волков. -- Видел ли Елистратов, как Ленин передал мне записку? И, если видел, сообщил ли Сталину? Эти вопросы нарушали мое спокойствие, отравляли существование. Меня не покидала мысль, что моя жизнь висит на волоске.
-- Какой ужас! -- воскликнула я.
-- Позже я несколько раз сталкивался с доктором Елистратовым, но мы ни разу и словом не обменялись. Мы просто смотрели друг на друга -- вот и все. Мне думалось, что я вижу в его глазах ту самую муку от глубоко скрытой в душе тайны. Может, я ошибаюсь, но мне казалось, что он тоже был рабом тайны. Что с ним сталось, мне неизвестно. Он поскорости исчез из Горок.
Волков умолк, но через минуту добавил:
-- Увы, я так и не сумел выполнить просьбу Ленина, никому не сказав о ней. Вы первая.
Лицо Волкова было искажено усилием сдержать свои эмоции, да и я сама была потрясена его откровениями.
-- Вы могли бы спросить меня, почему я так долго молчал, -- сказал он. -- Поверьте, не только из-за страха перед тем, что Сталин меня расстреляет. Я понимал, что ради того, чтобы утаить правду о смерти Ленина, он не остановится перед уничтожением моих родственников, друзей и знакомых -всех, кого он мог подозревать в том, что они знают мою тайну. Вот почему я держал рот на замке. Я даже перестал видеться со своей невестой, боясь подвергнуть ее жизнь опасности.
Когда наша прогулка в то утро подошла к концу, Волков проводил меня до двери в мою камеру. И больше я его никогда не видела"(123).
Проще предположить, что был повар-отравитель, а не повар-спаситель, к которому умирающий Ленин обращался не с формального "т. Волков", а как к "Гаврилушке...". Не похоже также, что Ленин в этот период способен был писать, говорить или даже шептать(124). Наконец, правдивыми могли быть обе истории. Повар Г. Волков мог по приказу людей Сталина подмешивать Ленину яд в пищу. А отравленный Ленин, не зная, что повар Волков его травит, мог написать записочку...
Ответственным за операцию по отравлению Ленина, видимо, следует считать Г. Г. Ягоду. В книге Ива Дельбарса "Подлинный Сталин" со ссылкой на рассказ секретаря Сталина Григория Каннера, услышанный, в свою очередь, от другого неназванного секретаря Сталина, бежавшего за границу, видимо, Б. Г. Бажанова, описан следующий эпизод, происшедший 20 января 1924 года:
"Каннер видел, как в кабинет Сталина вошел Ягода в сопровождении двух врачей, которые лечили Ленина.
-- Федор Александрович [Гетье], -- обратился Сталин к одному из этих врачей, -- вы должны немедленно отправиться в Горки и срочно осмотреть Владимира Ильича. Генрих Григорьевич [Ягода] будет вас сопровождать.
Вечером того же дня [...] Каннер, который входил и выходил из кабинета, слышал отдельные фразы беседы Сталина и Ягоды. ,,Скоро произойдет очередной приступ. Симптомы уже появились. Он написал несколько строк (Каннер видел эти строки, написанные искаженным почерком Ленина), поблагодарив вас за присылку средства избавления от мук. Его страшит одна только мысль об очередном приступе...''
21 января 1924 года произошел очередной приступ. Он был крайне болезненным, но продолжался недолго. Крупская на минуту вышла из комнаты, чтобы позвонить по телефону. А когда вернулась, Ленин был мертв. На прикроватном столике стояли несколько пузырьков -- все пустые. В четверть восьмого в кабинете Сталина зазвонил телефон. Ягода доложил, что Ленин умер"(125).
Здесь нас снова возвращают к легенде о том, что Ленин попросил у Сталина яду (хотя, повторяем, он скорее всего в это время уже не мог ни писать, ни говорить) и что яд этот был доставлен Ленину 21 января 1924 года Ягодой, поехавшим вместе с Гетье осматривать Ленина(126).
Перед смертью Ленин попросил Крупскую прочесть ему рассказ Джека Лондона "Любовь к жизни". Два путника переходили реку с холодной как лед водой. Один подвернул ногу и не смог идти дальше. Напарник, не оборачиваясь, ушел вперед. Раненый человек шел, сколько мог, затем упал от слабости и утомления. Чтобы не умереть с голоду он питался сырой рыбой. Он сразился с напавшим на него волком и перегрыз ему горло. В конце концов рыбаки заметили на берегу умирающего человека, подобрали его и выходили(127).
До последней минуты Ленин надеялся, что выживет, что сможет одолеть напавшего на него врага, что будет спасен товарищами. Мог ли такой человек покончить самоубийством? Мог ли он просить у Сталина яда?
22 января в одиннадцать утра, т.е. через 16 часов после смерти, что непростительно поздно, состоялось вскрытие тела. На вскрытии присутствовало девять врачей, завершилось оно в четыре часа дня. В медицинском заключении констатировалось, что смерть наступила от "рассеянного склероза". Неделю спустя доктор Вайсброд, который присутствовал на вскрытии, писал в "Правде", что врачи пока еще не в состоянии собрать воедино все детали и создать общую картину о болезни Ленина. Вайсброд, по-видимому, намекал на то, что не удовлетворен заключением, последовавшим за вскрытием. Действительно, не был осуществлен токсикологический анализ, не было описания содержимого желудка; указывалось лишь, что желудок пустой и стенки его сократились, хотя было известно, что в день смерти Ленин дважды ел. Не входя в подробности, упоминалось об отклонениях от норм в селезенке и печени. В целом врачи обошли обсуждение тех органов, где могли быть найдены следы отравления. Анализ крови тоже не сделали.
В те дни было положено начало еще одной традиции: комиссию по организации похорон всегда возглавляет главный претендент на власть умершего. Комиссию по организации похорон Ленина по решению президиума ЦИК Союза ССР возглавил Дзержинский. И именно он был в первом ряду несущих гроб Ленина, что запечатлели фотографы(128). Похоронам Ленина были посвящены мартовский и апрельский номера издававшегося советским правительством на английской языке фотожурнала "Soviet Russia Pictorial". Под одной из фотографий перечислены те, кто нес гроб: Сталин, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Молотов, Рудзутак, Дзержинский -- наследники Ленина. Но где же Троцкий? Ответ на этот вопрос дает июньский номер (стр. 156), где помещена фотография Троцкого и его лечащего врача проф. Гетье в Сухуми, на Черном море: Троцкий отдыхает у моря (в то время как преданные соратники Ленина мерзнут на похоронах).
