Геогрий Чернявский - Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917
В Совете, однако, Троцкий выступал нечасто. 13 мая при обсуждении вопроса об участии социалистов во Временном правительстве он заявил, что «сомнения, привезенные из-за границы, должны ли социалисты идти во Временное правительство», не рассеялись, а укрепились [978] . 25 мая он дебатировал в прениях по докладу Церетели, который вместе со Скобелевым ездил перед этим в Кронштадт для улаживания конфликта с местным Советом, отказавшимся подчиняться центральным властям, в частности Временному правительству. Из числа членов Совета только Троцкий счел возможным признать правильной кронштадтскую резолюцию в том смысле, что она отнюдь не означала «отложения от России», как полагал Церетели, а была вызвана недовольством политикой Временного правительства, которое не проводило «энергичной чистки» представителей старой власти, в частности в Балтийском флоте. В то же время сам Троцкий считал неверным неподчинение кронштадтцев центральной власти и энергично протестовал против распространявшихся слухов, приписывающих ему участие в составлении резолюции Кронштадтского Совета [979] .
Значительно более существенным для Троцкого было определиться с партийно-политической принадлежностью, которая соответствовала бы его позициям, позволяла бы играть руководящую роль и проводить соответствующую агитационную и организационную работу. У Троцкого не было своей организации в Петрограде. Он счел наилучшим вариантом присоединиться к группировке, которая официально называла себя Петербургским межрайонным комитетом объединенных социал-демократов интернационалистов, но которую, особенно ввиду ее длинного и неуклюжего, да и не вполне четкого наименования, обычно называли межрайонцами или даже межрайонкой. Возглавляла эту организацию, образовавшуюся накануне Первой мировой войны, Межрайонная комиссия, которой руководил до 1916 г. Константин Константинович Кротовский, известный под псевдонимом И. Юренев [980] .
К моменту возвращения Троцкого в Россию межрайонцы придерживались следующих основных принципов: социал-демократическая партия фактически не существует в качестве отдельной, единой партии; имеющиеся социал-демократические фракции и группы очень слабы; рабочие крайне нуждаются в объединении, в создании единой организации; процесс восстановления партии должен начаться снизу; организаторы фактически новой партии должны приступить к своей работе по объединению социал-демократов, начав со сплочения революционеров вокруг пролетарского ядра. Межрайонцы в основном поддерживали лозунги большевиков, за исключением лозунга превращения империалистической войны в гражданскую [981] .
Еще в начале 1915 г. представитель межрайонцев А.Л. Попов посетил Западную Европу. Он встретился с Троцким и договорился с ним о совместной работе, в частности об участии Троцкого в планируемом межрайонкой журнале [982] . Численность межрайонной организации к началу Февральской революции составляла несколько сот человек, но к середине 1917 г. возросла примерно до 4 тысяч, главным образом за счет возвратившихся эмигрантов, бывших заключенных и ссыльных. Быстрый рост межрайонки был обязан в первую очередь тому, что в ее состав вошел Троцкий, который, не заняв официального поста, стал естественным ее руководителем с самого момента присоединения, которое произошло уже в первые дни после его возвращения, и уже 10 мая он вел от имени этой организации переговоры с Лениным о совместных действиях.
В течение краткого времени к межрайонцам присоединились многие из тех, кто занимал промежуточное положение между большевиками и меньшевиками, включая и деятелей, официально входивших ранее в одну из этих двух фракций, но стоявших на правом ее фланге (у большевиков) или на левом (у меньшевиков). Лишь некоторые были прямыми сторонниками Троцкого, но со всеми из них Троцкий поддерживал товарищеские или хотя бы терпимые взаимоотношения, сотрудничал с ними в издававшихся ранее печатных органах. Имеются в виду Луначарский, Мануильский, Иоффе, Володарский, Урицкий и др. По словам историка И. Дойчера, это была «блестящая политическая элита» [983] , но их организация, крайне малая по численности, не была в состоянии действовать самостоятельно и не могла идти ни в какое сравнение с большевиками, набиравшими все бо́льшую силу.
Межрайонная группа явочным порядком захватила довольно обширное помещение Общества спасения на водах по улице Садовой, 50, где в основном и работал Троцкий в те немногие часы, когда он не участвовал во всевозможных заседаниях или не выступал на митингах и собраниях [984] . По своим установкам межрайонцы в начале революции были близки к тем правым большевикам (Каменев, Сталин и др.), которые выступали за условную поддержку Временного правительства и оказание на него давления с целью заставить его углублять революционный процесс. Еще до приезда Троцкого большевистская организация Петрограда предложила межрайонцам объединение. Но вопрос находился в подвешенном состоянии, отчасти из-за того, что межрайонцы с нетерпением ожидали прибытия Троцкого, чтобы предложить ему возглавить свою организацию. Не случайно именно их представители (вместе с большевиками) поспешили встретить прибывшего в Петроград Троцкого.
Позиция Троцкого в мае – июне 1917 г. была двойственной. Он действительно выступал за объединение, но такого курса придерживался и ранее. Теперь же, стремясь к объединению левых социал-демократических сил, он вначале не торопился предложить свои услуги большевикам, и Ленину в особенности. Ленин со своей стороны почти сразу после возвращения Троцкого увидел в нем весьма полезный инструмент политической агитации и организации в духе тех идей, которые были выражены в «Апрельских тезисах» и с большой натугой утверждены Апрельской конференцией большевиков. Ленин считал весьма целесообразным объединение с межрайонцами, но ни в коем случае не как с равными партнерами, а путем их вступления в большевистскую партию. Для Троцкого же это означало, что в большевистской партии он займет пусть не второстепенную позицию, но уж точно не равную ленинской. В то же время у Троцкого, скорее всего, не было искренней, внутренней надежды на объединение межрайонцев с большевиками на равных – очень уж разными были весовые категории тех и других. С одной стороны, действовала партия, имевшая организации по всей стране и насчитывавшая приблизительно 200 тысяч членов [985] , с другой стороны, местная, в основном интеллигентская, группа – максимум в несколько тысяч человек, которая, хотя и увеличивалась, но имела естественные, причем весьма небольшие, пределы роста.
10 мая [986] Ленин совместно со своими ближайшими сотрудниками Зиновьевым и Каменевым посетил конференцию межрайонцев и предложил им план действий, направленных на подготовку слияния всех левых интернационалистических групп в единую партию. Ленин при этом не упоминал, что речь идет о фактическом вступлении в большевистскую партию, но это подразумевалось и вытекало из контекста выступления и подготовительных заметок к нему. Ленин предложил, что в редакцию «Правды» будет введен один представитель Межрайонной комиссии, что два ее члена и, возможно, один представитель меньшевиков-интернационалистов войдут в Организационную комиссию по созыву партийного съезда, который намечалось созвать через шесть недель. На этом съезде предполагалось обсудить все спорные вопросы, поднятые в большевистской прессе (именно в большевистской, а не в социал-демократической прессе вообще).
Из того, что Ленин предлагал созвать именно большевистский съезд, в котором должны были участвовать межрайонцы, а также другие близкие к большевикам группы, было ясно, что он стремился к поглощению этих групп большевиками. Троцкий и другие руководители межрайонцев высказывали довольно сдержанное, хотя в целом положительное отношение к внесенным Лениным конкретным предложениям, однако не торопились их немедленно и тем более безоговорочно принимать.
Троцкий выступал на совещании по крайней мере дважды. Он предостерегал межрайонную группу от немедленного и безоговорочного присоединения к большевикам и считал необходимым в преддверии общепартийного съезда «не растворить» межрайонную группу. Он выразил весьма сдержанное, не слишком одобрительное отношение к политике военного пораженчества, которая проводилась большевиками, хотя и заявил, что пораженчество лучше, чем пацифизм, что это «м[еньшее] зло» – но все же зло. Он считал, что революция находится на «национально-демократическом» уровне, а не на «интернационально-пролетарском», что на этом уровне возможна диктатура пролетариата и крестьянства, которая носит буржуазный характер, а не пролетарско-социалистический. По всей видимости, Троцкий призывал к тому, чтобы превратить революцию в «интернационально-пролетарскую». «Большевики разбольшевичились, – заключил Троцкий, – и я называться б[ольш]е[ви] ком не могу». Троцкий имел в виду утрату большевиками, по крайней мере частично, их интернационалистическо-революционного характера, их тенденцию к превращению в национальную, хотя и крайне левую, партию. При этом Троцкий утверждал, что «русский б[ольшеви]зм интернализируется», то есть указывал на международное влияние большевизма, появление в западных социал-демократических партиях групп, по своим установкам близких к большевикам. Наконец, касательно Организационного бюро по созыву съезда Троцкий предложил включить в него, кроме представителей тех групп, о которых говорил Ленин, польских, латвийских и других национальных социал-демократов [987] .
