Надежда Ионина - 100 великих сокровищ
Золотой век в развитии японских нэцкэ – вторая половина XVIII и начало XIX века, когда увлечение ими приняло необычайно широкие масштабы. Нэцкэ изготовлялись из самых разных материалов: слоновой кости, оленьего рога, рогов буйвола и носорога, клыков вепря и медведя, волка и даже тигра, из моржовой кости, а также из древесных корней. Отсюда и произошло название нэцкэ («нэ» – корень и «цкэ» – прикреплять). Изящно вырезанные деревянные нэцкэ носили мелкие торговцы, ремесленники, крестьяне, а нэцкэ тончайшей работы в виде зверька или фигурки из слоновой кости можно было увидеть только на поясе богача.
Потом появились изделия фарфоровые и лаковые, из коралла и нефрита, окаменевшего дерева и янтаря, из панциря черепахи и стекла. А еще в качестве нэцкэ использовались маленькие тыквы-горлянки, красивые раковины и другие предметы, у которых ранее было совсем другое назначение (например, детали оправы ножей и мечей). Однако самые знаменитые фигурки вырезались все-таки из дерева и слоновой кости.
Как правило, дерево оставалось неокрашенным, оно лишь подвергалось тщательной полировке. Мастер-резчик стремился выявить и подчеркнуть природную красоту материала, его фактуру и цвет. Но из какого бы материала ни были сделаны такие фигурки, они не должны были быть тяжелыми и большими по размеру. Нэцкэ следовало быть гладким, прочным, иметь обтекаемую конфигурацию – без выступов, острых углов и граней. Отверстие, через которое проходил шнур, не должно портить нэцкэ, поэтому мастера виртуозно включали его в композиционное решение скульптурки. Этими условиями не мог пренебречь ни один мастер, все остальное зависело от творческой индивидуальности каждого.
Принято различать три вида (или формы) нэцкэ. Наиболее многочисленный вид – катабори (фигурные нэцкэ), которые представляют собой скульптурные изображения людей, животных, птиц, цветов, плодов и т.д. Все сюжеты, на которые были созданы нэцкэ, перечислить просто невозможно. Прежде всего мастера изображали национальных литературных и сказочных героев, и в первую очередь персонажами нэцкэ были семь богов счастья… Были фигурки, изображающие борьбу народных героев с демонами, изображались известные архаты – ученики Будды, нэцкэ в форме любимого народного героя Кинтаро – очень сильного ребенка… А некоторые нэцкэ запечатлели бытовые городские сценки: на приеме у массажиста, детские игры, образы смешных иностранцев, например, фигурка голландца в коротком плаще и с тощими ножками… Изображались и злые демоны, бог ада Яма, рыба-сом, от которой, по народным поверьям, и происходят все землетрясения.
Животные и люди нередко изображались с большим юмором. На одной известной нэцкэ показан осьминог, заигрывающий с русалкой; на другой – гуляка, проснувшийся после вечерней попойки. Завзятые игроки носили нэцкэ в форме черепов или змей, которые, по поверью, должны были принести им удачу. И, конечно же, множество нэцкэ представляли любимого в Японии бога Дайкоку – бога счастья, добра и веселья. Обычно его изображали веселым и толстым человечком с мешком риса за спиной и несколькими крысами. Древняя японская легенда гласит, что крыса однажды спасла Дайкоку. Когда боги разгневались и хотели сжечь его на костре, крыса посоветовала Дайкоку зарыться в мокрую землю…
Второй вид нэцкэ – это кагамибута, что буквально означает «зеркало в футляре». Обычно это небольшая круглая, плоская коробочка (сделанная из кости) с искусно украшенной металлической крышечкой.
Третий вид – это мандзю, форма которых напоминала рисовые лепешки. Эти нэцкэ в основном ценились за узор на их поверхности.
Одним из наиболее выдающихся мастеров нэцкэ, как пишет искусствовед Т. Норина, был Есимура Сюдзан. Живописец по образованию, он более прославился как блистательный резчик нэцкэ. За свое искусство Е. Сюдзан удостоился титула «хогэн», который обычно присваивался лишь мастерам монументальной скульптуры.
Свои нэцкэ Е. Сюдзан чаще всего вырезал на мифологические сюжеты, а порой воспроизводил образы, заимствованные из книг по искусству. Для своих фигурок мастер чаще всего использовал старый кипарис, готовые нэцкэ лишь слегка тонировал, втирая краску руками. Цвет кипариса приобретал мягкие пастельные тона, которые в свою очередь придавали нэцкэ изысканность.
Хорошо известно и имя Хиромори Мива I, для которого работа с нэцкэ сначала была просто развлечением. Однако с течением времени в этом искусстве он достиг такого мастерства, что прославился как первоклассный мастер.
Одна из его работ – фигурка крестьянина. Она изображает прижавшегося к земле, съежившегося от холода человека, который не может, как ни старается, укрыться от непогоды. Плащ его невелик, он закрыл только спину и плечи, а нога намного выше колена осталась на холоде.
Все в этом нэцкэ вызывает восхищение совершенством своей формы и гармонией целого. В нем нет ничего надуманного, неестественного. Густой темно-вишневый цвет дерева еще больше выигрывает благодаря введению в него лака. Ярким блеском он вспыхивает на шляпе крестьянина, на его колене, лице, циновке…
Образ крестьянина в этом нэцкэ очень эмоционален, поза его выразительна – особенно лицо с сердитыми глазами, выглядывающими из-под опущенных бровей, раздутыми ноздрями и плотно сжатым в гримасе ртом. Мастер Мива показал здесь себя тонким знатоком человеческих чувств, со всей полнотой раскрыв их в созданном образе. Неудивительно, что современники очень часто предпочитали нэцкэ Мива I другим.
Создавая свои произведения, японские мастера часто исходили из эстетической категории «ваби-саби» – красота простоты, что вообще является одной из характерных черт декоративного искусства Страны восходящего солнца. Руководствуясь этим принципом, они создавали подлинно выразительные шедевры, к числу которых относится «Сидящая утка» неизвестного мастера XVIII века.
Керамическая фигурка сидящей птицы покрыта глазурью. Утка плотно прижалась к земле, а голова ее повернута к спине. Основную роль в этом нэцкэ играет контур, силуэт, обрисованный одной непрерывной линией. Это маленький (высотой в 2,6 сантиметра) белый уснувший комочек, в перышках которого играют розовые блики заходящего солнца и нежно-голубой отсвет прозрачной воды. Совсем как в хокку Басё:
Утка прижалась к земле,
Платьем из крыльев прикрыла
Голые ноги свои…
Часы «Павлин» и «Слон»
В XVIII веке Англия славилась в Европе своими замечательными учеными-механиками. Одним из них был Джеймс Кокс – искусный ювелир и изобретатель сложных механизмов. Расцвет его деятельности относится к 1760—1780 годам, когда он имел в Лондоне мастерскую и даже небольшой музей своих работ. В этом музее были выставлены всевозможные замысловатые часы (одни «с вечным заводом»), поющие механические птицы и дорогие игрушки с движущимися фигурами.
Знаменитые часы «Павлин» Д. Кокса, сделанные из позолоченной меди, сейчас выставлены в Павильонном зале Эрмитажа. Первоначально позолота была разноцветной: хвост павлина был золотисто-изумрудный, а его туловище местами покрывали цветные лаки.
Пьедесталом для восточного павлина служит дубовый пенек с кудрявой веткой, поднявшейся над ним на высоту более двух с половиной метров. К дубу еще прикреплен сухой сук, а к нему подвешена на шнуре шарообразная клетка. В этой клетке сидит сделанная из темного серебра сова, а под клеткой расположилась белка. К другой стороне пня приделана еще одна ветка, рядом с которой стоит петух.
Основание самих часов – круглое, подобно выпуклой клумбе, и посеребренное. В прежние времена борт основания был покрыт зеленым лаком, а теперь он украшен большими овальными гранеными хрусталями на красной фольге.
На передней части клумбы-основания стоят шесть грибов: на шляпке самого большого из них, в прорезе, появляются римские цифры (часы) и арабские цифры (минуты). Бег секунд отмечает кузнечик, кружащийся над грибной шляпкой. Другие грибы, а также лежащие на земле желуди и листья скрывают отверстия для завода механизмов. За пнем, в ползучей листве, спрятаны тыквы, на дереве и на земле видны еще улитки, ящерицы и две маленькие белки, а еще здесь есть лягушка и змея.
Когда механизм часов заведен, то скрытые в их основании колокольчики начинают отбивать четверти и часы, а в определенное время шевелятся фигурки птиц. Первой оживает сова: ее клетка вращается, звеня укрепленными на ней колокольчиками. Сова вертит головой, хлопает глазами, одна лапа ее то опускается, то поднимается, как будто птица отбивает такт мелодичному звону.
Когда затихает музыка и замирают движения совы, с легким шумом распускается великолепный павлиний хвост. Сверкнув золотом своих перьев, павлин быстро поворачивается, а когда хвост опускается, павлин возвращается в первоначальное положение. Последним, хрипло кукарекая, пробуждается петух. Так работают эти замечательные часы, и в Павильонный зал Эрмитажа, чтобы полюбоваться ими, всегда приходит много народа.
