Андрей Еременко - Сталинград: Записки командующего фронтом
62-я армия, также перешедшая 24 ноября в наступление, сумела до конца ноября отбить у врага ряд кварталов в северной части города.
Ожесточенные бои последнюю неделю (24-30) ноября шли и на фронте 64-й армии, которая за это время продвинулась своим левым флангом на 18 км, хотя перед ней была сильно укрепленная полоса обороны противника. Ударная группа армии левым флангом вышла в район Цыбенко и развернулась фронтом на север.
51-я армия, действовавшая на внешнем фронте, отодвинула его и продолжала вести бои на рубеже реки Аксай.
Одновременно на Донском фронте 21-я армия, взаимодействуя с частями Сталинградского фронта, овладела рубежом Платоновский, Илларионовский и начала бои по освобождению Сокаревки и Песковатки. 65-я армия продолжала выполнять задачу по окружению задонской группировки противника, а соседняя с ней (к востоку) 24-я армия направляла свой удар по противнику на участке Вертячий, Песковатка с тем, чтобы отрезать ему пути отхода из излучины Дона на юго-восток. Враг оказывал всем этим армиям ожесточенное сопротивление и вместе с тем отводил свои войска на левый берег Дона. 24-й армии не удалось захватить Вертячий и Песковатку, и в это время далее Нижне-Гниловского она не продвинулась. 65-я армия 27 ноября вышла на рубеж Лученский, [372] Нижне-Герасимов. К 30 ноября, однако, обе эти армии заняли Песковатку и Вертячий и достигли рубежа Мариновка, Дмитриевка.
66-я армия Донского фронта (командующий с 14 октября 1942 г. генерал-лейтенант А. С. Жадов) в силу успешных контрмероприятии противника оказалась в затруднительном положении. Враг, поспешно отошедший, сократил свой фронт и сумел организовать прочную оборону на новом участке. В результате этого 66-й армии удалось соединиться лишь с группой Горохова в районе Рынок; к основным силам 62-й армии, как это предполагалось, она в этот момент прорваться не смогла.
Несмотря на все нарастающее сопротивление противника, территория, занимавшаяся им, уменьшилась уже более чем вдвое и на 30 ноября составляла 1500 квадратных километров. Эта площадь простреливалась из дальнобойных полевых орудий в любом направлении.
На 2 декабря было назначено наступление двух фронтов (Сталинградского и Донского) с целью расчленения окруженных. Однако к этому времени не удалось подтянуть отставшую тяжелую артиллерию и тылы. Наступление было начато 4 декабря. Пять дней шли напряженные бои на участках обоих фронтов. Однако сколько-нибудь значительных результатов на этот раз достигнуто не было. Противник уже успел организовать оборону на новых выгодных рубежах и, частично используя наши обводы, сумел создать надежную систему огня; но самое главное – враг разгадал направление нашего главного удара. Для предотвращения его успеха немецко-фашистское командование перебросило с других направлений наиболее полнокровные и надежные соединения: 113-ю пехотную, 3-ю и 29-ю моторизованные дивизии со значительным количеством танков. Следует при этом иметь в виду, что большая часть нашей артиллерии так и не была подтянута к началу наступления. Солдаты же наши были сильно утомлены предшествующими десятидневными непрерывными боями. Очень важно также, что в момент окружения командование наступающих фронтов не знало действительного количества окруженных вражеских войск. В данных нашей разведки оно было сильно преуменьшено. Как стало известно позже, действительная численность немецко-фашистских войск составляла 330 тысяч человек, входивших в 22 дивизии и в [373] различные специальные части резерва главного командования.
Наше наступление было прервано. Стало ясно, что быстро решить задачу расчленения и уничтожения окруженных нельзя. Надо было усиливать наступающих свежими частями. Однако вскоре события развернулись так, что выполнение этой задачи пришлось передвинуть на более отдаленные сроки. Гитлеровская ставка предприняла попытки разорвать кольцо окружения извне.
В этот период у нас возникли большие затруднения в обеспечении войск боеприпасами, горючим и продовольствием: ледоход на Волге стал непреодолимым препятствием как для паромов, так и для катеров. Пришлось ввести строжайшую экономию во всех наших основных расходах.
Однако и у войск противника, окруженных под Сталинградом, положение со снабжением было не из легких: его запасы были ограниченны; примерно на третий или четвертый день после окружения началась доставка всех видов довольствия по воздуху. Первоначальные расчеты противника, видимо, строились на том, чтобы материалы, главным образом продовольствие, доставлять и днем и ночью. Ночью, как правило, грузы просто сбрасывались в определенных пунктах, а днем снабжение осуществлялось посредством посадочных десантов. В связи с дальними расстояниями и недостаточным оборудованием воздушной и наземной трасс грузы, которые сбрасывались окруженным, нередко попадали к нам, и вскоре противник ограничился лишь дневными операциями. Все полеты транспортных самолетов прикрывались истребителями, которые сопровождали их до зоны снижения на посадку. Трассы полетов проходили из Донбасса, Ростова и Сальска. Эти воздушные линии с юга и юго-запада тянулись через район Сталинградского фронта.
В первые дни этого способа снабжения, когда мы еще не имели опыта против подобного рода действий, довольно много самолетов противника безнаказанно проходило к окруженным. Наши истребители не успевали по времени, так как оповещение было построено на воздушном наблюдении и, пока сигналы поступали в соответствующие авиационные части, противник успевал подойти к цели и начать посадку. Это, конечно, не могло не беспокоить нас. Мы приняли решительные меры, направленные [374] к тому, чтобы усилить противовоздушную блокаду. Была установлена тесная взаимосвязь нашей истребительной авиации и зенитной артиллерии.
Не помню точно числа, но знаю, что в первых числах декабря мне позвонил по ВЧ Верховный Главнокомандующий и спросил: «Как вы организовали воздушную блокаду?» Я доложил. Внимательно выслушав мой доклад, И. В. Сталин сказал, что необходимо пересмотреть еще раз всю организацию воздушной блокады и принять меры к тому, чтобы ни один самолет противника не мог пролететь к окруженным.
После этого еще раз был всесторонне продуман вопрос усиления воздушной блокады и намечены следующие мероприятия:
а) на направлении Котельниково, Цимлянская послали несколько разведчиков-наблюдателей с радиостанциями, которым поставили задачу – как только они услышат гул моторов транспортных самолетов, немедленно давать условный сигнал;
б) для того, чтобы не опаздывала наша авиация, мы перебазировали 235-ю истребительную дивизию (командир дивизии подполковник И. Д. Подгорный) на полевые аэродромы и площадки в район южнее Сталинграда. Здесь же был размешен передовой командный пункт фронта. Авиаполки между собой, а также с командным пунктом фронта были связаны телефоном и радиосвязью;
в) усилили зенитную артиллерию на направлениях основных маршрутов движения самолетов противника.
Такая система организации воздушной блокады дала сразу же положительные результаты.
11 декабря. Пасмурный день (помню его, как будто это было вчера). Над землей густая облачность высотою 300-400 метров. Накануне, поздно вечером, мне доложили, что соответствующий приказ выполнен, истребительные полки 235-й дивизии посажены на полевые аэродромы и площадки, связь с ними установлена, наблюдатели с радиостанциями на месте. Около 10 часов утра наблюдатель передал, что за облаками слышен сильный гул самолетов. Самолеты противника идут на Сталинград. Сразу же была дана команда поднять в воздух все три авиаполка. Не успели наши самолеты собраться в зоне ожидания, как вдруг, не доходя 20-30 км до Гумрак – аэродрома посадки, воздушная колонна противника [375] начала пробивать облачность и, выйдя из нее, вся оказалась на виду. В колонне шли 16 самолетов Ю-52, которые прикрывались четырьмя истребителями. Наши истребительные полки, как только заметили колонну противника, пошли на перехват; сразу же завязался воздушный бой. Строй колонны противника нарушился. Один за другим сбитые самолеты Ю-52 падали на нашей территории. Со сбитых самолетов было взято в плен 16 летчиков. Я приказал доставить их на командный пункт фронта.
Об этом замечательном успехе воздушной блокады было немедленно доложено Верховному Главнокомандующему. Он поблагодарил нас и просил передать свою благодарность всем летчикам, участвовавшим в этом бою. В конце разговора приказал мне лично поговорить с пленными летчиками, предложить им вернуться к Паулюсу, изложить ему суть дела и передать, что командующий Сталинградским фронтом предлагает начать переговоры о сдаче в плен, так как с этого дня снабжение по воздуху будет полностью нарушено нами.
Как только привезли первую партию летчиков, я приказал накрыть стол и начал беседовать с ними. Были поставлены различные вопросы, летчики более или менее правдиво отвечали на них. В конце нашего разговора я сообщил пленным летчикам наши условия, сказав следующее:
