Людвиг Стомма - Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений
Это последнее утверждение в указанный момент выражало скорее пожелание, чем возможность. Но я не отчаивался дать ответ по этому вопросу в духе взглядов главнокомандующего, поскольку он хотел предоставить мне для этого необходимые средства. <…>
О сроках вмешательства других союзных армий. Продолжение поединка между Францией и Германией
Я ценил полную согласованность взглядов, установленную мной с главнокомандующим в результате моих переговоров с ним, тем более, что я возлагал мало надежд на быстрое вмешательство союзников.
Союзные штабы собрались, однако, в Шантильи 12 марта и решили, что переход в наступление всей коалиции должен развернуться «в самый короткий срок». В Париже 27 и 28 марта представители правительств утвердили эту хорошую резолюцию, имея в виду направить все усилия «к решительному сражению», и расстались, подтвердив свою готовность продолжать борьбу до окончательной победы.
Но от слов далеко до дела. С одной стороны, в России реорганизация армии требовала еще многих недель, и ген, Брусилов не считал возможным предпринять свое наступление против Австрии ранее начала июня; с другой стороны, Англия лишь понемногу увеличивала численность своей армии новым для нее способом – призывом новобранцев. И хотя Англия честно готовилась нанести большой удар на р. Сомме в связи с нашим левым флангом, но думала быть готовой к этому не раньше чем к июлю. Таким образом, до лета мы должны были переносить всю тяжесть борьбы одни.
27 марта, после первого собрания представителей союзных правительств в Париже, ген. Жоффр писал в следующих выражениях ген. Хэйг: «Мощное наступление, которое германские армии предприняли в районе Вердена, не должно иметь следствием изменение выполнения нашего плана действий, который мы выработали сообща. Речь идет как для нас, так и для вас о том, чтобы посвятить нашему наступлению на р. Сомме всю совокупность сил, которые только возможно применить; успех, на который мы рассчитываем, покоится в большой своей части на протяжении фронта наступления наших армий. Наше намерение должно заключаться в том, чтобы ударить противника, пытаясь прорвать его фронт от Эбютэрн до Лассиньи; зона действий британских и французских армий будет разграничена общей линией Эбютэрн, Ардекур, Морепа, Бушавен».
Командование показало исключительный пример энергии, предлагая, несмотря на Верден, придать сражению на р. Сомме предусмотренную заранее силу, а именно – наступление на фронте в 70 км (из которых 45 на французском фронте) и создание атакующей группы французских войск в составе 40 дивизий и 1 700 орудий тяжелой артиллерии. Оно одобрило 22 марта план ген. Фоша, основанный на этих данных… Чтобы спасти подготовку этого плана, ген. Жоффр был принужден противиться моим неоднократным просьбам о подкреплении, которое я был вынужден настойчиво требовать, начиная с конца марта; я с глубоким волнением вспоминаю телеграмму, полученную мною 2 апреля из Ставки главнокомандующего: «Вы знаете общую обстановку у противника и состояние французских сил… Вследствие этого вы должны сделать все, чтобы я не был принужден в данный момент пустить в ход последний совершенно свежий корпус, который я имею в данный момент свободным (9-й корпус) и удержание которого в резерве имеет большое значение по отношению к нашим союзникам, а также ввиду наших дальнейших предположений».
Это был действительно драматический конфликт интересов, внешне противоположных, но направленных к одной и той же цели. Мы находились в состоянии непрерывного кризиса. Я не был в состоянии продолжать свое существование при наличных силах, а потому с душевной болью ответил 12-го на этот призыв так, как подсказывала моя совесть: «Посылка новых соединений необходима… Я настойчиво прошу, чтобы эти новые части были отобраны из числа тех, которые никогда не появлялись на Верденском фронте. Сила и продолжительность бомбардировки, трудность связи и снабжения, размеры понесенных потерь – все это достаточно для того, чтобы объяснить быструю изнашиваемость войск, привлекаемых для вторичного пребывания на столь тяжелом фронте.
…Следует отметить, что войска, которые возвращаются на фронт вторично, пополняются контингентом призыва 1916 г.; эти молодые солдаты еще не были под огнем и потому быстрее, чем старые контингенты, подпадают под впечатление бомбардировки, которой они подвергаются».
Когда я видел идущих под огонь двадцатилетних молодых людей, мое сердце сжималось при мысли, что с легкостью, свойственной их возрасту, они слишком быстро перейдут от энтузиазма первой схватки с противником к усталости, вызванной страданиями, а, может быть, даже к упадку духа перед поставленной им грандиозной задачей. Со ступенек мэрии в Суйи – моего командного пункта, столь удачно расположенного на перекрестке дорог, ведущих к фронту, – я оказывал им самое горячее внимание, когда они появлялись со своими частями; трясясь в неудобных грузовиках или сгибаясь под тяжестью боевого снаряжения, на походе, они старались песнями и шумом сохранить присутствие духа.
Главнокомандующий понимал мою озабоченность и уступил моим доводам. 12 апреля, в ответ на мой призыв, он отправил на Бар-ле-Дюк тот самый 9-й корпус, который предполагал оставить свободным, и просил меня только вернуть ему в обмен один из утомленных армейских корпусов. «Нория» (черпалка) у Вердена продолжалась, но и подготовка к сражению на р. Сомме шла своим чередом. В тот же самый день ген. Жоффр ввел на р. Сомме, к югу от 6-й армии, 10-ю армию с тем, чтобы разделить на две группы все силы, находившиеся в распоряжении ген. Фоша для наступления; эти силы насчитывали еще около
30 дивизий и 700 орудий тяжелой артиллерии; они были уменьшены, приблизительно, на одну треть по сравнению с предварительными предположениями. Однако, они являлись тяжелой нагрузкой для французской армии, которая под Верденом и без того находилась в единоборстве с немецкой армией, располагавшей всеми свободными средствами.
Твердость нашего высшего командования в выполнении своих намерений, постоянство взглядов, настойчивое стремление сохранить, несмотря ни на что, инициативу в ведении операций – все это привлекает внимание историков и вызывает их восхищение.
Высшее германское командование начало отдавать себе отчет в серьезности положения. Логика подсказывала необходимость постепенно ослабить кольцо у Вердена с тем, чтобы найти, как это сделало высшее командование союзников, какой-то другой оперативный район. Однако, немцы упорствовали в выполнении своего плана; они держали в тисках французскую армию и не собирались ее выпускать; они все еще пытались расшатать барьер северного фронта Вердена, чтобы пробить в нем брешь. Если бы оборону на левом берегу реки не удалось прорвать, они собрали бы вновь свои пополненные силы на правом берегу и передвинули бы их прямо перед собой к препятствиям, образуемым большими фортами Во и Оувиль, чтобы отбросить нас на р. Маас и за ее пределы.
Какое громадное число людей обрекалось на смерть этим грубым решением! Кронпринц был недоволен, так как усиления его группировки не предполагалось, а возобновления атак Вердена требовали. Свое огорчение он пространно изливает в «Воспоминаниях» и жалуется на роль, которую играл в этих обстоятельствах начальник его штаба ген. фон-Кнобельсдорф – вместо того, чтобы поддержать взгляды своего командующего армией, он соглашался с начальником генерального штаба. По-моему, кронпринц правильно оценивал положение. Поскольку невозможно было в достаточной мере увеличить его силы, чтобы преодолеть наше сопротивление, было бы правильнее попытаться найти какой-либо другой участок, на котором мы оказались бы гораздо слабее.
Германский план действий предусматривал, таким образом, усиление в ближайшее время наступательной активности на правом берегу реки. Ген. фон-Мудра, который, как казалось командовал с недостаточным усердием и энергией, был перемещен на командование сектором Аргонн, а наступательная группа на правом берегу реки перешла в подчинение ген. фон-Лохова, который отличился со своим 3-м армейским корпусом во время атак против фронта Дуомон, Во. <…>
Итоги к 1 мая
Посмотрим, каковы были к этому моменту итоги двух месяцев сражения.
2-я армия насчитывала к 1 мая 13 600 офицеров, 525 тыс, солдат, 170 тыс. лошадей и мулов, имея в своем составе 7 армейских корпусов4. Огромная численность армии охватывала не только бойцов. Работа служб поглощала значительное количество людей; кроме того, наша система частых и быстрых смен требовала присутствия на территории армии двойного количества войсковых соединений.
«Нория» заставила пропустить под Верденом, в общем, 40 дивизий, хотя это еще абсолютно не говорит о том, что все они были истощены. Действительно, большая часть этих дивизий, выведенная из боя перед окончательным своим истощением, занимала вначале спокойные участки и лишь позднее перебрасывалась на участки боевых операций. Их восстановление обеспечивалось большей частью возвращением из тыла раненых первого года войны, и только в конце марта началось пополнение молодыми людьми набора 1916 г.
